Внутренняя обстановка внутри нашей роты мне также нравилась всё меньше и меньше. Вокруг нескольких уродов сложился целый небольшой коллективчик парней, которые уже пытались отдавать на право и на лево приказы и свинячить. Студентов среди нас было не так много, война кончилась, управления над нами не было, началось...

   Вечером, к нам забрёл какой-то отрядик волантёров покормить части. Они стали раздавать нам хавчик и соки. Мне сразу не понравилось поведение наших новый вожаков, они приставали к девушкам, сильно побили одного пытавшегося вступиться парня. Некоторые из наших солдат рычали на них и угрожали, мы все чуть было не передрались, отморозков много, но и приличных людей ещё осталось. Только жаль, что нормальные люди часто бывают туповаты, так сказать жизнью не учены, и слишком поздно объединяются. Всё закончилось довольно благополучно, волантёры свернулись и ушли, а с наружи за нами присматривало несколько революционно настроенных автоматчиков. Ссорится нашим с ними не хотелось, никто их не преследовал больше не пристовал, хотя и те посмотрели на выходки в меру сквозь пальцы. В принципе, возможно охранникам было пофигу, возможно они даже ни чем и не отличались от нашей братии. Разве что тем, что приехали ранее, и лидеры восставших лучше с ними успели познакомиться, сразу с началом переворота организовать из них патрульные отряды.

   Часов в одиннадцать к нам зашёл всё тот же офицер:

   -Вам приказано бросить на один из центральных офисов недалеко отсюда. Там засело около двадцати человек корпоративной охраны, вооружение пистолеты, ваша рота их быстро сомнёт. Помните, все вы служите своему отечеству, пришло не лёгкое время, не срамите себя.

   Особого дружного 'есть' не было, но мы повиновались. Уже через пять минут строевым шагом прошли мимо колокола и царь пушки, вышли из боковых ворот кремля. Марш к занятому зданию занял не более десяти минут. В столице мне сразу не понравилось, на улицах валялось полно трупов, не то чтобы совсем много, но сам факт того, что их никто не убирал говорил о многом. Системы жизнеобеспечения явно пребывали в полном ауте. На улице была ночь, но свет горел как-то уж слишком локально, я видел, что в районах вдалеке его не было вообще. Трудно это описать точнее, но город словно весь был пропитан полнейшей анархией. Я до сих пор не разобрался в программах революционеров, возможно они были даже сверх патриотичны, но то что творилось на улицах явно ими не предполагалось. И это ещё моё поверхностное мнение за пять минут. Они просто не учли того объёма скотства, которым пропиталось всё наше общество в последние годы. Во времена смуты и безнаказанности вообще, во многих такое свинство просыпается, что можно только удивляться, а уж в нашей современной молодёжи, взрощеной на вольном сексе и фильмах об изнасилованиях... Взять хотя бы отморозков нашей роты, распустились, ещё с волантёрками, а те просто пришли покормить. Была бы часть чуть по распущенней, не обстрелянной, не было бы тут героев войны. Девушки получили бы массу долговременных физических ощущений, от многих соскучившихся по женщинам давно уже испорченных придурков. И навряд ли хоть кто-нибудь решился бы в такое время за них заступиться, за это часть наказать, военная сила то всем нужна, её задобрить нужно. А ведь мой однополчане ещё по моему последними отморозками не были, скорее просто наглой молодёжью, бывают гораздо хуже и злее. Всё же большинство из наших в момент начала этой кутерьмы были обычными призывниками.

   Около цели не стреляли, только человек восемь с автоматами и пистолетами держали под прицелом улицу и выход из здания. Само здание представляло собой двадцати этажный стеклянный комплекс какой-то фирмы, никогда не был в Москве и понятия не имею что там, но раз столько охраны, что то важное.

   -Значит так солдаты. В этом здании засело около двадцати человек охраны, вооружение плохое, лёгкое, вы их легко сомнёте. Они там сидят с самого начала переворота, вот уже почти сутки как, контролируют ситуацию... Сдаваться не собираются, по крайней мере в ближайшие пару дней, они верят в контр революцию, нам это здание нужно, и чем быстрее тем лучше. Приказываю, сломить сопротивление охраны, и взять здание штурмом, оборудование по возможности оставить целым. Первым пяти прорвавшимся к десятому этажу обещаю выдать звание офицеров, раньше вы были элитой, при новой власти вам ещё предстоит доказать элитность, подтвердите её сейчас. Помните, вы сражаетесь за родину, она на многое готова для своих героев.

   Я краем уха слышал, как ещё ведутся переговоры: 'Сейчас вам задницы подпалят, складывай пукалки, пошёл ты...' Судя по обстановке, до нас тут особо не воевали, кроме пары бездействовавших огневых точек, ни что не говорило о противостоянии. Разве что молодёжь активистов, собравшаяся за углом это так, вообще ни к месту. Наверно у нового правительства вообще было туго с нормальными войсками, вот и нас погнали.

   Атаковали мы спустя минут пять. Рота окружила здание широкой цепью, а потом центральные, и я вместе с ними пошли на штурм. Огонь мы вели прицельно, с расстояния метров тридцать, с другой стороны улицы. Сопротивляться у противника особо и не получилось, пара выстрелов из пистолетов с расстояния в тридцать метров почти ничего не решила, зато дружный залп очередью из пятидесяти стволов автоматов превратил всё входное помещение здания в швейцарский сыр. Тем более, что с нашей стороны было темно, а в здании стоял автономный генератор, и холл был не умно освещён. Похоже, никто из засевших внутри вообще подобной атаки не ожидал, что они ожидали не знаю. Мы перезарядили рожки, и все ломанулись вперёд, не знаю куда было торопиться остальным, что до меня, я порядочно приотстал, мы же перебили только охрану первого этажа, наверняка там ещё осталось три чёртовых дюжины охранников. Когда я только перешагивал разбитое стекло витрины, внутри уже слышалась интенсивная пальба, видно кому-то не терпелось доказать свою лихость. Первые пару этажей лестницы я преодолел также не торопясь, на них уже хозяйничали наши солдаты и мне трусливому цыплёнку делать было нечего. И слава богу, потому что мне абсолютно не хотелось погибать за непонятно чьи идеи, по не понятно чьему приказу. Также мне было не понятно зачем вообще было брать это здание, резать корпоративную охрану, они бы что, сами не сдались? А вместо этого я вот теперь иду, и то и дело натыкаюсь на трупы ни в чём не повинных людей, изредка даже на наши.

   Этажа с пятого раздался крик женщины, я поспешил туда. Случилось то что ненавижу больше всего, в пяти метрах от входа на лестницу, та пара лидирующих отморозков насиловали чью-то секретаршу. Совсем ещё молодую девушку, кто же надевает в такое время белую рубашку и коротенькую юбочку с колготками? Один зажал ей рот, и держал, другой раз за разом... Бедная девочка могла только мычать и с ужасом смотреть в лицо одному из этих отморозков. Вообще, очень распространённая сцена времён анархий, такой кошмар начинается всегда, когда простым солдатам дают понять что они единственная безнаказанная опора правительства. Право силы, феодализм, какой бы благой не была цель революционного комитета, но ни при одном перевороте, этого избежать ещё никому не удавалось.

   Я решился, эти двое уже не первый раз себя так проявляют, скольких они ещё?... Ну, бывают такие люди, что поделаешь, их оставлять в живых просто не допустимо. И потом, даже если расценивать корпоративную охрану как комбатов, с которыми мы воевали, эта секретарша, в первую очередь женщина уж точно просто случайная жертва, а женщин надо беречь, особенно от таких. Я подбежал к этой паре, и воткнул насильнику в спину штык нож автомата. Он дёрнулся извернулся и попытался, дотянуться до своего ножа. Второй тем временем подался назад и схватился за свой нож, девушка упала куда-то в бок и стала отползать. Но раненый уже не мог действовать быстро, и развернувшись было ко мне передом, спустя пару секунд после ранения уже начал захлёбываться кровью из пробитого лёгкого, я двинул его штыком в лицо ещё раз. Он попытался рефлекторно закрыться руками, но не успел. Второй ругнулся матом, прыгнул было ко мне, но споткнулся о стул и ноги женщины, мне хватило этого, чтобы продолжая движение после удара первого штыком в лицо, двинуть гада прикладом в голову. Тот окончательно упал на четвереньки, и я добил его ударом штыка сверху в шею.