Если, по указанию слова Божия, душепагубно любить паче Бога даже и тех, кого велено нам любить, – то что сказано об услаждении веществом паче Бога? Ибо кто пленен какою-либо греховною привычкою, то та привычка делается для него богом, потому что он только ее и помнит и ею наслаждается, – Бог уже оставлен, Бог у него в стороне. В заповеди Божией велено нам любить Его всем сердцем, всем помышлением нашим, а имеющий какую-либо греховную привычку ею только и услаждается, ее только любит, об ней помнит и помышляет. Кто имел несчастие привыкнуть к блуду, или к пьянству, или к картежной игре, или к табаку, тот паче Бога о сем помнит, привычка та становится для него богом; такой человек делается рабом своей привычки или страсти, – она обладает им и мучит его. Таково именно и пристрастие к табаку: этот глупый навык не дает минуты покоя привыкшему к нему. В этом-то и состоит грех, что он более помнит о табаке, нежели о Боге; таковой приносит табаку жертву, как сердечному своему идолу, – а Бог забыт.
Бывают случаи весьма горькие: некоторые не приобщаются св. Тайн Христовых потому только, что не хотят и на один день воздержаться от табака! Не идолопоклонство ли это? Поистине таковые, если не оставят своего добровольного заблуждения до смерти их, – не узрят Лица Божия и жизни вечной. Это можно ясно видеть из строгого и решительного определения Господня, изреченного во св. Евангелии: глаголю вам: ни един мужей тех званных вкусить Моея вечери! Это говорит Господь в Своей притче о званных на вечерю Царскую к отрекшимся от нее и презревшим приглашение царское (Лк. 14, 24). – Поистине это определение применяется вполне к тем оскорбителям Божиим, которые так мало или за ничто ставят для себя приобщение человека-грешника Пресвятых Тайн Тела и Крови Христовой. Какого дара таковой себя лишает! Какое преступное небрежение оказывает непостижимой любви Божией к падшему человечеству! О, если бы опомнился прежде конца такой презритель любви Христовой, каждому из нас являемой в сем спасительном, святейшем таинстве! «В чем застану, в том и сужду», – говорит Господь. А св. Апостол Павел, или лучше сказать – Дух Святой чрез Апостола, – свидетельствует следующее: отвергся кто закона Моисеева, – без милосердия умирает (наказывается смертию); – колико, мните, горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив (не почитает за святыню кровь Христову), ею же освятися, и Духа благодати укаривый? (Евр. 10, 28. 29). – Когда Христос Господь приходит в сердце наше Своими Пречистыми Тайнами Тела и Крови Его и дарует нам чрез сие прощение грехов и Свое сладчайшее благодатное единение с нами, не оказывает ли Он тогда каждому из нас, грешных, еще большее снисхождение и уничижение Себя, нежели какое было Им оказано, когда Он благоволил ради спасения нашего родиться в скотском вертепе Вифлеемском и, Царь небесный, положился в яслях скотских?
Но наше грехолюбивое сердце, преисполненное всякими страстями, мерзкими для святейших очей Его, много недостойное для принятия Его, чем ясли те и вертеп скотский. Удивлялись люди во времена земной жизни Господа крайнему Его снисхождению и милосердию, что Он входил в дома явных грешников, презираемых всеми. Он не презирал их, входил к ним и даже разделял с ними вечерю, ища обращения и спасения душ их; то же самое, или гораздо еще большее, снисхождение и милосердие оказывает и ныне Господь, когда посещает наше порочное, грехолюбивое сердце, худшее, чем те жилища грешников. Но те грешники так высоко ценили посещение Спасителя, что мгновенно изменялись из великих грешников в самых ревностных последователей Его, а мы даже отказываемся добровольно от сего высочайшего и блаженнейшего Его посещения, отказываемся именно ради пристрастия своего к вредной привычке!…
Убо пленени быша людие Мои, за еже не видити им Господа, говорил св. Пророк Исаия (Ис. 5, 13) от лица Божия о народе Еврейском, который в то время имел наружно веру истинную, но пленен был, т. е. увлекался многими обычаями языческими в своем образе жизни. Евреи, современные Пророку Исаии, холодны были к своей вере, к поучению себя в слове Божием; поэтому они предавались многим языческим порокам, иногда незаметно для самих себя; так обычаи беззаконные пленяли сердца их. Причиною этого душепагубного зла было именно оставление ими закона Господня, невнимание слову Божию. В нынешнее время также слишком охладело усердие к поучению в слове Божием, к чтению свящ. Писания; большинство нынешних христиан вовсе небрегнут о сем. А слово Божие есть для нас свет и жизнь; оно единственный источник познания истины и добра. От того, что мы оставили в стороне закон Господень в св. Писании, оттого вовсе небрежем о молитве, и происходит то, что всякий обычай, совершенно противоположный учению Христову, так беспрепятственно пленяет нас, порабощает наше сердце и ум – за еже не видити им Господа, как выражается св. Пророк.
Приведем снова несколько строк из писаний св. Тихона Задонского – нашего российского Златоуста: «Слеп я, как и прочие, без благодати и просвещения Твоего, – говорит Святитель, – грех мой меня ослепил; сего ради благость Твоя, как о всех, так и о мне, недостойном, промыслила человеколюбно; к просвещению как всех, так и мене ниспослал Ты нам слово Твое святое чрез избранных рабов и служителей Твоих. Сие мне, как свеща во тьме сидящим, сияет и показует пользу и вред, добро и зло, добродетель и грех, истину и ложь, угодное Тебе и неугодное, веру и неверие; и тако прогоняет мою слепоту и просвящает разум мой: светильник ногам моими закон Твой и свет стезям моим (Пс. 118, 105). (Из книги: „Сокровище Духовное“).
«От замедления во грехе каком-либо делается пристрастие ко греху. Страстолюбие есть внутреннее и душевное идолослужение: ибо работающее страстям почитают их внутренним сердца покорением, как идолов. Тако угождающим и работающим чреву чрево Бог есть (Фил. 3, 19); лихоимцу лихоимание его есть идолослужение (Кол. 3, 5); то и других страстях разуметь должно. Всяк творяй грех (сознательно): раб есть греха (Ин. 8, 34). – Им же кто побежден бывает, сему и работень есть (2 Петр. 2, 19). Грехолюбивому бо человеку грех, которому работает, – есть как идол; сердце его грехолюбивое есть как капище мерзкое, в котором мерзкому сему истукану жертву приносит: грех бо в сердце имеется. Вместо тельцов, баранов и прочих животных волю свою и охотнейшее послушание в жертву приносит; и тако сколько раз соизволяет на грех, к которому пристрастился, столько раз сердцем отрекается Христа; и сколько раз самым делом исполняет грех, столько идолу тому жертву приносит. Как же мерзко и бедственно есть пристрастие греховное!
Подобно сему и св. Иоанн Златоуст в беседе 6 на поел. к Римл.: различии суть идолослужения образы: иный мамону (богатство) почитает за Господа, чрево за бога, иный другую какую страсть вселютейшую. Не пожираешь им волов, якоже Еллины, но много хуждше: свою закалаеши душу». (Из книги «Об Истин. Христианстве»).
Внимающему своему спасению и желающему восстать из такого горестного состояния предлагаем и просим принять следующий совет, предлагаемый во имя взаимной нашей Христианской любви о Господе: прекратить, при Божией помощи, свою душевредную привычку к табаку; решиться на это сейчас же – пока благодать Божия касается сердца и побуждает его к спасительному восстанию. Хотя и велика сила привычки, так что иногда кажется делом невозможным преодолеть ее, но это неверно: если человек возымеет искреннее желание и решимость и будет просить помощи Божией, то скоро победит ее. В доказательство приведем здесь рассказ одного священника: «Один из многих прихожан моих, пишет священник, Т. К., весьма сильно пьянствовал и постоянно курил. При такой жизни, будучи еще человеком семейным, он дошел до крайней бедности и нищеты, хотя он человек весьма способный ко всему, даже трудолюбивый и хорошо грамотный. Вследствие этого, я всегда старался действовать на него убеждением. Однажды на все мои увещания так высказал предо мною вышеупомянутый К.: „Батюшка, поверьте, мне самому совестно и больно, что не исполняю ваших добрых для меня советов, мне даже уже совестно встречаться и смотреть вам в глаза. Но при всех моих слабостях я постараюсь последовать доброму совету вашему, при помощи Божией надеюсь отстать от водки, от курения же никак не могу. Я человек, больной удушием. В моей прежней службе при конном заводе мне несколько раз лошади разбивали грудь, теперь я от этого всегда кашляю; курение же при этой болезни служит для меня большим облегчением; утром в особенности, у меня только тогда и отделяются все накопившееся в груди мокроты, и мне делается очень легко, когда я покурю. Притом же мне и доктора советовали непременно курить“. Несмотря на такие суждения его и советы докторов, я все-таки уговаривал его бросить водку и табак. Впрочем, думал я про себя, дал бы Бог, чтобы ты отказался по крайней мере от пьянства. Что же оказывается? Чрез довольно непродолжительное время я слышу, а потом и убеждаюсь, что Т. К. совершенно отказался от водки. Проходит месяц, другой, наконец и год. По обычаю посещая всех пред праздником Светлого Христова Воскресения с молитвой и Св. Крестом, я заметил, что в его доме, как у порядочного хозяина, было все необходимое, все в порядке. Смотря на все это и припоминая его прежнее нищенское положение, я не мог не заявить о сем как ему самому, так равно и всей его семье. При этом я решил напомнить также Т. К., что за ним теперь остается еще один большой недостаток, один явный грех; но он, уже поняв мою мысль, отвечал: „Батюшка, чистосердечно благодарю вас за ваше пастырское увещание, за ваш благой совет. Я за помощью Божией давно уже бросил и курить“. – „А ты же меня прежде заверял, что невозможно отстать от курения; что ты курением только и поддерживал свою слабую грудь?“ – „Ах, батюшка, верю теперь вам вполне, все это наше одно только заблуждение, обман да великий наш грех и искушение дьявольское. В этом я сам уже убедился; теперь уже меня никто не разуверит“. „Как же ты, – спросил я, – чувствуешь себя, по крайней мере, теперь, при воздержании от курения?“ – „Я не могу, батюшка, выразить даже всей моей радости и вместе благодарности вам за это. Теперь я, как вы и говорили мне прежде, не только чувствую себя лучше, с тех пор как только бросил (хотя при очень усиленном моем старании) курить, но от этого у меня теперь исправилась грудь, нет у меня никакого кашля, ни малейшего удушья, которое прежде, при гибельном курении, так страшно беспокоили меня и мучили всегда. О, Боже мой, теперь я, поверите ли, батюшка, будто бы совершенно переродился и душою, и телом при всесильной помощи Божией и пастырском старании вашем“. В настоящее время этот прихожанин мой сделался одним из лучших, усердно является на все богослужения в св. храм Божий, тогда как прежде его здесь никогда не было. Подобных случаев было, впрочем, немало в моем приходе; семь лет тому назад очень мало было в приходе таких, которые бы не курили, а теперь, при помощи Божией, все почти считают за грех и бесчестие для себя курить». (Брошюрка «О вреде табака» свящ. Алексия Бычковского. Одесса. 1880 г.).