Паже посмотрел в окно, взгляд его вновь стал печальным. Стояло типичное для Сан-Франциско утро: туман редел, и под пробивавшимися сквозь него солнечными лучами заиграли яркими красками ряды многоэтажек, глянцем засверкало стекло. Крис подумал о том, что правильно сделал, обратившись именно к Кэролайн: ему, скорее, были важны не расположение и сочувствие, а тот строгий душевный покой и уверенность, которые он обретал в общении с этой умной и лишенной всякой сентиментальности женщиной.

— Как бы там ни было, — произнес он, — я рад, что ты согласилась взяться за это дело. Хотя бы из чисто шкурных соображений.

Кэролайн смерила его ироничным взглядом.

— Из шкурных соображений, — сухо бросила она, — я тоже рада.

Паже встал.

— Тогда, пожалуй, на сегодня все, — сказал он, пожимая грациозно предложенную ему руку Кэролайн. — Дай знать, если у тебя возникнут какие-то новые соображения.

— Договорились. А пока, Кристофер, не придавай этому большего значения, чем необходимо, чтобы помочь мне. И передай привет Терри.

Паже направился к выходу.

— Кстати, — остановила его Кэролайн, — еще одно.

Паже повернулся ней.

— Что именно?

— Когда тебе вернут твой «ягуар», поставь его в гараж. И проложи нафталином свои костюмы от «Армани», или где ты их покупаешь? Я бы хотела, чтобы, находясь пока на крючке, ты вел себя, как дающий присягу перед лицом многомиллионной аудитории член суда присяжных.

Паже вскинул брови в некотором недоумении.

Кэролайн улыбнулась.

— Кристофер, ты весьма привлекательный мужчина. Я всегда так считала. Но для ответчика в суде ты чересчур уж элегантен.

11

Терри сидела на кушетке в гостиной. На ней была фланелевая ночная рубашка, в руках она держала очки для чтения, которые была вынуждена завести совсем недавно. Вокруг — в беспорядке разбросанные деловые бумаги; на экране телевизора мелькала картинка программы новостей. Меблирована квартира была скупо — видавшая виды кушетка, взятые на прокат стулья, дешевенький деревянный стол, за которым Терри с Еленой завтракали. Свет, падавший от торшера, принесенного от Рики, подчеркивал унылую обстановку гостиной. Было начало двенадцатого.

— Как далеко отсюда до Италии, — произнесла Терри.

— Мне бы хотелось быть еще дальше, — ответил Паже.

Во взгляде женщины стояли тревога и немой вопрос. Со времени обысков они впервые получили возможность поговорить друг с другом. Они не доверялись телефону и к тому же, были загружены работой; теперь их свидания сводились к кратким встречам после того, как Елена ложилась спать.

— Как по-твоему, что происходит? — спросила Терри.

Паже секунду колебался, затем ответил:

— Думаю, дело в политике. По-моему, Джеймс Коулт очень не хочет, чтобы я выставлял свою кандидатуру на выборах в Сенат.

— У тебя есть подтверждения этому? — нахмурив брови, поинтересовалась Терри.

Паже почувствовал себя неуютно. Обычно они понимали друг друга с полуслова, а сегодня ему показалось, что между ними встал профессиональный скептицизм Терри. Он понимал, что это глупо с его стороны, но ему вдруг захотелось, чтобы любимый человек просто соглашался с ним — без всяких объяснений.

— Нет никаких подтверждений, — наконец произнес он. — Чистая логика.

Терри покачала головой.

— Политика мало что объясняет. Полиция считает, что Рики убит и что один из нас лжет. Возможно, кто-то, имеющий отношение к политике, надеется, что это ты.

Паже внимательно посмотрел на нее.

— Не думаю, чтобы они загадывали настолько далеко. Джеймс Коулт достаточно умен, чтобы понимать, что сам факт следствия отпугнет большинство политиков и настроит избирателей против меня. Это особенно верно, когда речь идет об убийстве, прелюбодеянии или совращении детей. — Паже замолчал. До него с убийственной ясностью дошло, в какой западне он оказался. — Черт бы побрал Рики вместе с его проклятой душонкой! Наверное, ему и в самом горячечном бреду не могло привидеться, что его страстное желание уничтожить нас переживет его самого.

Терри не сводила с Криса пристального взгляда.

— Верно. Если только он не покончил самоубийством.

Настороженное выражение лица Терри и несколько оброненных ею тихих слов поразили Паже, точно громом.

— Что ты хочешь этим сказать?

Тереза мягко взяла его за руку.

— Только то, что ты чего-то не договариваешь, Крис. Возможно, многого.

Он отдернул свою руку, как от огня.

— Может, ты потрудишься привести хотя бы один пример?

Терри перевела взгляд с его руки на его лицо.

— На самом деле мне бы хотелось, чтобы это ты привел мне подобный пример.

Паже почувствовал, что его загоняют в угол.

— Хорошо, — отрезал он. — Я убил этого выродка. Чтобы ты могла позволить себе приобрести новую мебель.

Терри вспыхнула от возмущения:

— Ты что, считаешь, что мне нравится все это? Что я ради собственного удовольствия ломаю себе голову над тем, говоришь ли ты мне всю правду или нет? — Она понизила голос. — Вся история моих отношений с Рики — а может, и вся моя жизнь — состояла из невысказанных мыслей и мучительных вопросов, которые я не смела задать. Я не хочу, чтобы у нас с тобой было так же…

— Черт побери, дело не в выяснении личных отношений. Речь идет о возможном убийстве, а мы с тобой потенциальные свидетели по этому делу. И пока мы не женаты, кто угодно — Монк или Маккинли Брукс или любой надутый помощник прокурора — может часами выбивать из тебя показания, касающиеся содержания наших с тобой бесед. — Паже усилием воли заставил себя говорить сдержаннее. — Одному из нас, возможно, придется давать показания о том, что мы говорили друг другу, показания, которые могут быть использованы против другого. Именно поэтому я не спрашиваю тебя, где ты нашла пистолет.

Во взгляде Терри отразилось недоумение.

— Не думаешь же ты, что это я убила его?

— У меня нет для этого оснований. Но даже задавать тебе этот вопрос было бы большой ошибкой. Разумеется, я могу просто соврать про этот наш разговор. — Он помолчал и добавил: — Или вообще забыть о нем.

Терри пребывала в явном замешательстве.

— Боже правый! — пробормотала она. — Как же можно дойти до такого?!

Паже поднял поврежденную ладонь и держал ее перед лицом Терри, пока та не подняла глаз.

— Не этим ли самым ты и занимаешься? — спросил он. — Тем, что забываешь о некоторых вещах? Особенно перед Монком?

Терри смотрела на него, не произнося ни слова в ответ.

— Забывчивость — невеселая штука, — продолжал Паже. — Верно? Особенно когда эта самая забывчивость просто разновидность лжи.

Овладев собой, Терри взглянула ему в глаза и сказала:

— Но когда мы молчим, мне кажется, что из меня вынули душу.

— Я понимаю тебя, — проговорил Паже, отводя взгляд. — И мне это непросто, как и некоторое другое. Мне очень жаль.

Терри заглянула ему в лицо, словно пытаясь прочесть на нем то, что ускользало от ее понимания.

— Тебе не нужно ни о чем сожалеть. Только скажи мне правду, умоляю. Никто никогда не узнает.

— Только одно, Терри, — произнес Паже и раздельно и отчетливо добавил: — Я не убивал Рикардо Ариаса.

— И у тебя нет ни малейшего понятия, кто мог это сделать? — не сводя с него глаз, спросила Терри.

— Ни малейшего. Если только — как ты и сказала — он не совершил этого сам.

Терри устремила взгляд туда, где дальше по коридору находилась спальня Елены, точно опасаясь, что девочка может услышать их разговор. Паже увидел, как она встрепенулась и глубоко вздохнула. На экране телевизора мелькали немые картинки: говорящие головы и сюжеты новостей — пожар, двойное убийство, интервью в приюте для бездомных.

Терри снова обернулась к нему.

— Крис, но ты все-таки считаешь, что судебный процесс неизбежен?

Паже показалось, что скажи он правду, то самолично призовет проклятия на свою голову.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Но я больше не расцениваю подобный исход как невероятный. Именно поэтому я и нанял Кэролайн. И именно поэтому — как бы мне ни хотелось обратного — нам с тобой больше не следует говорить об этом деле.