— Чтобы попасть в вашу спальню, надо подняться по главной лестнице, верно?

— Да.

— А по пути миновать гостиную и библиотеку?

— Да.

— Там кто-нибудь был?

Карло скрестил руки на груди:

— Я никого не видел.

— Если бы кто-нибудь там был, вы бы увидели при том освещении?

Очередная пауза.

— Думаю, да.

— Спальня вашего отца находится по соседству с вашей, так?

— Да.

— Там были слышны какие-то звуки?

— Не помню — я очень торопился.

— Вы не слышали, чтобы кто-то позвал вас по имени?

— Нет.

— Таким образом, дойдя до своей спальни, вы были в полной уверенности, что дома никого нет?

Кэролайн, казалось, готова была пронзить Карло взглядом. Паже понял: она тоже в отчаянии от сознания собственного бессилия.

— Наверное, так мне казалось в тот момент, — помолчав, ответил Карло.

Паже видел: сын изо всех сил старается не попасть впросак.

— Салинас размажет его, — шепнул он Кэролайн.

Мастерс нахмурилась.

— Ему надо только стоять на своем, вот и все. И он знает об этом, Крис.

— Фактически, — продолжал Салинас, — для вас никого дома не было.

— Это не так. — Голос Карло зазвенел от злости. — Мне кажется, что слышал какой-то звук. Я уже говорил об этом полиции. Теперь, когда точно знаю, что папа был дома, уверен: это был он.

Салинас с какой-то нарочитой поспешностью принялся кивать головой:

— Вы сказали инспектору Монку, что вам показалось, будто вы слышали шаги, верно?

— Я уверен, что слышал шаги.

— Вы сейчас в этом уверены?

— Да.

— Вы можете поручиться?

— Да.

«Нет», — едва не вырвалось у Паже.

Кэролайн впилась в Карло глазами. Салинас немного отступил, словно хотел получше разглядеть его.

— Карло, скажите, сколько приблизительно времени прошло с того вечера до того момента, когда вы сделали заявление полиции? — спросил он.

— Не знаю. Недели три.

Виктор подошел к своему столу и взял какой-то листок.

— Тогда, согласно записи вашей беседы с инспектором Монком, вы сказали буквально следующее — я цитирую: «Помню, мне показалось, что я слышу звук шагов в мансарде, над моей спальней», — цитата кончается. Все правильно, Карло?

Карло заерзал на своем стуле.

— Видимо, да.

— С того вечера прошло уже около четырех месяцев, верно?

Кэролайн сидела, затаив дыхание.

— Положим, — пробормотал свидетель, а затем весь подался вперед, пожирая Салинаса ненавидящим взглядом. — Мистер Салинас, все это время вы обвиняете моего отца в убийстве. Поневоле вспомнишь детали, которые теперь представляются наиболее важными. Я снова и снова прокручивал в памяти события того вечера. Помню, что поднялся по лестнице к себе в спальню, нашел бумажник, а потом услышал чьи-то шаги в мансарде, там, где мы храним чемоданы. — Он повернулся к жюри. — Раньше я сомневался, но теперь уверен. Я как сейчас слышу эти шаги.

Паже едва не стало дурно, когда он слушал все это. И вдруг, словно не рассчитывая больше на собственные силы, Карло с мольбой посмотрел на него, ища поддержки.

Крис заставил себя улыбнуться. Но когда их взгляды встретились, он увидел — сын догадался, что сказал не то.

— Вы говорили об этом полиции? — спросил Салинас.

Карло вспыхнул и перевел взгляд на обвинителя.

— Нет. Полиция больше не допрашивала меня.

Салинас понимающе улыбнулся:

— Говорили ли вы хоть кому-то?

Карло не отводил глаз. Паже знал — в эту минуту он не потупит взор; это был тот же пристальный, исподлобья взгляд затравленного зверька, которым он смотрел на отца в детстве, когда тот впервые уличил его во лжи.

— Нет, — промолвил Карло.

— Даже отцу?

Карло покачал головой.

— Он отказывается говорить со мной о процессе. Потому что я свидетель.

— Карло, а как же его адвокат? — Салинас кивнул в сторону Кэролайн. — Ведь вы знакомы с мисс Мастерс, не так ли?

— Да. — Карло смутился. — Об этом как-то не заходило речи. Я знал, что у меня будет шанс рассказать обо всем здесь.

— Другими словами, вы решили придержать эти сведения до суда.

Карло смерил его испепеляющим взглядом.

— Вы меня спросили — я вам ответил. И сказал вам правду.

Паже похолодел.

— Почему же вы в таком случае не позвонили в полицию? — елейным голосом осведомился Виктор.

Подросток был явно сбит с толку. Паже подумал: тем-то и отличается простой человек от юриста, что последний может распознать капкан до того, как он захлопнется.

— Я вас не понимаю, — рассеянно пробормотал Карло.

— Вы думали, что ваш отец проводит время с миссис Перальтой, так?

Карло часто заморгал:

— Так я считал.

— Почему же вам в голову не пришла мысль о ворах?

Вид у Карло был совершенно ошарашенный.

— Я точно не помню, что мне тогда пришло в голову. Я торопился.

— И вы ничего не сказали отцу об этом эпизоде? — задушевно пропел Салинас. — Потом, когда физически увидели его.

— По-моему, нет, — смущенно проронил Карло.

— По-моему, тоже нет, Карло. Потому что все это вы выдумали, чтобы выгородить отца, не так ли?

Джозеф Дуарте скептически разглядывал Карло, который продолжал смотреть Салинасу в глаза.

— Нет, — бросил он. — Я ничего не выдумываю.

— Нет? Когда вы вернулись домой, в половине первого ночи, вы случайно не поинтересовались у отца, как он провел тот вечер?

— Не помню.

— А он не говорил вам, что почувствовал себя плохо и решил остаться дома?

— Я не помню.

Обвинитель недоуменно покачал головой.

— А может, он просто приказал вам сказать в суде неправду ради его спасения?

— Нет. — Голос Карло дрожал от возмущения. — Отец никогда не стал бы заставлять меня лгать.

Крис подумал, что сын только что пожертвовал частичкой самого себя ради отца.

Салинас недоверчиво покачал головой, переведя взгляд на Паже.

— Больше вопросов не имею.

Крис под столом стиснул колено Кэролайн:

— Вытащи его. Сейчас же.

Женщина не шелохнулась.

— Я не могу, — шепотом произнесла она. — Иначе он поймет. Ты что, хочешь его погибели?

— Мисс Мастерс, — обратился к ней судья Лернер.

Кэролайн в отчаянии повернулась к Паже.

— Карло хотел что-то сказать. Ради него, пусть он скажет то, что хотел.

Глядя мимо нее, Паже смотрел в обращенные к нему глаза сына, в которых застыл немой вопрос — прав или нет? Улыбнувшись ему, Паже шепнул Кэролайн:

— Только прошу тебя — побыстрее.

Кэролайн встала и уверенно направилась к Карло.

— Что за человек твой отец? — спросила она.

Подросток глубоко вздохнул, словно освобождаясь от невидимого бремени, и произнес:

— Он классный отец.

Салинас незамедлительно вскочил с места.

— Ваша честь, хороший ли мистер Паже отец или нет — это не имеет отношения к убийству Рикардо Ариаса.

— Тем не менее, — Кэролайн обращалась к судье Лернеру, — если пойти на поводу у мистера Салинаса, вполне правомерно обвинять Карло Паже — абсолютно бездоказательно — в растлении несовершеннолетней с тем, чтобы представить это в качестве мотива, толкнувшего его отца на убийство. Самое малое, что может позволить себе суд, это, по крайней мере, позволить мальчику сказать, что отец любит его и что он добрый и честный человек. Это согласуется как с нормами доказательного права, так и с нормами элементарной порядочности.

Лернер кивнул.

— Согласен. Продолжайте, мисс Мастерс.

Кэролайн вновь повернулась к Карло.

— Карло, почему ты считаешь Криса хорошим отцом?

— Он постоянно находился рядом. — Карло говорил хрипловатым от волнения голосом. — Я всегда понимал, как много я для него значу.

Мастерс мягко улыбнулась ему.

— Что значит «постоянно находился рядом»?

— Возил в школу, приходил ко мне на соревнования, гулял со мной, разговаривал. — Карло видел перед собой испытующий взгляд Джозефа Дуарте. — Но не только. Просто он мой папа — вот и все. Он никогда не выходит из себя и во всем откровенен со мной. Я не знаю, что бы я без него делал.