Если считать, что Кривонищенко и Дорошенко все время оставались под деревом одни и никакого «устрашающего фактора» рядом не было и в помине, то совершенно непонятно, почему никто из них ничего не предпринимал для самоспасения! Даже ощутив полный упадок сил и неспособность самостоятельно передвигаться, любой из них мог бы крикнуть: «ребята, умираю! замерзаю!», и к кедру обязательно примчались бы обутые и одетые Тибо и Золотарев. Спасти они, конечно, уже никого не спасли бы, но хотя бы унесли в овраг с продуваемого всеми ветрами пригорка…

Но не было этого. Не позвали на помощь товарищей, находившихся всего-то в 60–70 м, ни Георгий Кривонищенко, ни Юрий Дорошенко. И никто из друзей к ним сам не пришел, не поинтересовался, почему смолкли голоса и не трещит больше сухостой. Совершенно непонятное поведение, если только мы не признаем, что «устрашающий фактор», выгнавший туристов из палатки, спустился к ним вниз по склону. И все то время, пока Георгий Кривонищенко замерзал на кедре, под деревом стояли его убийцы.

Можно не сомневаться в том, что никто из них не пытался залезть на кедр, поскольку неудачное падение с дерева потенциально грозило серьезным травмированием, а это было недопустимо для иностранных агентов. Им предстоял многокилометровый бросок к железной дороге, а для этого все они должны были оставаться здоровы. Поэтому они просто ждали, пока упорный комсомолец замерзнет, возможно, шутили: «все равно свалишься, лучше сам слезай, мы тебя небольно убьем!» Возможно, напротив, разговаривали с ним вполне серьезно, ведь перед ними был тот самый связник, для встречи с которым они были заброшены в СССР: «Скажи, с какого момента ты работал под контролем Ка-Гэ-Бэ? Тот, усатый мужик, что первый убежал, он — тоже из Комитета? Слезай, не бойся, мы тебя мучить не станем, тебя свои же гэбисты замочат, а мы можем дать яд, если пожелаешь…».

Разумеется, подобные разговоры — это всего лишь литературный вымысел, но то, что какие-то разговоры между супостатом и Георгием Кривонищенко велись, сомнений почти не вызывает. Георгий умирал довольно долго — четверть часа или даже бо, лее, и поначалу еще мог отвечать на обращенные к нему реплики. Затем умолк, полностью сосредоточив таявшие силы и гаснувшее сознание на том, чтобы удержаться на дереве. Тогда-то он и стал стискивать зубами край правой ладони и пальцы, рассчитывая удержать непослушное тело от падения.

Но в конце концов руки его разжались и Георгий повалился вниз. От падения, видимо, он даже не пришел в себя; положение его на тот момент было столь плохим, что находившиеся под кедром агенты иностранной разведки сразу отказались от мысли его допросить. Вполне возможно, что Кривонищенко либо был уже мертв, либо был близок к этому. И вот тогда разведчики сделали с телом Георгия то, что старательно не замечают и даже не пытаются объяснить сторонники некриминальных версий, поскольку никаких некриминальных объяснений содеянное не имеет.

Они решили удостовериться в его смерти…

Речь идет об огромном ожоге левой голени Георгия Кривонищенко (границы ожога в пределах 31,0x10,0 см), причиненном через одежду. Кожа голени подверглась частичному обугливанию — такое возможно лишь при непосредственном контакте с открытым огнем (другими словами, кипяток такого воздействия не окажет). Но что интересно — тонкий хлопчатобумажный носок на левой ступне не сгорел в этом пламени! Это еще один интересный, парадоксальный, по-настоящему «говорящий» факт, который способен многое поведать о реальных событиях возле костра, но который всевозможные «исследователи» попросту игнорируют. Впрочем, если быть совсем точным, они изредка упоминают об этом странном ожоге, тут же объясняя его появление тем, что замерзший Георгий не чувствовал жара огня и совал руки-ноги в костер, получив в итоге такой вот фантастический во всех смыслах ожог. После столь нелепого объяснения, буквально в одну строчку, в одно предложение, «исследователи» считают, что все прояснили, и спешат дальше, с упоением рассуждая о слоях «фирнового» снега, морозе в -30 °C в ночь на 2 февраля 1959 г. и тому подобных абстрактных и непроверяемых ныне вещах, на ходу опровергая друг друга. Но вот вопрос всем альпинистам, верхолазам, водолазам, объездчикам лошадей, туристам со стажем и без, мастерам спорта и мастерам не-спорта, а также сторонникам версии нападения лосей: как можно прожечь кальсоны на голени, обжечь до обугливания кожу, но при этом не сжечь в огне носок?

Господа «исследователи», скалолазы и водолазы, мастера спорта и не-спорта могут как угодно располагать обладателя ноги у костра — сидя, стоя, лежа на боку и даже стоя на голове, — но ни в одном из этих положений подобное повреждение от огня естественным образом получить невозможно. Либо кальсоны сгорят вместе с носком, либо не сгорят вообще — человек отдернет ногу и ужасного ожога просто не получит. Но тут надо сразу сделать немаловажное уточнение — на самом деле на ноге Георгия Кривонищенко прогорели не одни только кальсоны, но еще и тонкие хлопчатобумажные спортивные штаны (об этом чуть позже). То есть задача с точки зрения физики еще более усложняется — прогорают по меньшей мере два предмета одежды, кожа на голени обугливается (причем на довольно приличной площади!), а носок, расположенный рядом с источником открытого огня, не сгорает. Как такое возможно при естественных комбинациях взаимного расположения ноги и источника огня?!

Вообще-то говоря, никак. Но тем не менее такое вот странное повреждение можно получить буквально за 20–30 секунд.

Подобный прожог возможен в том случае, если на ногу положить горящую хвойную ветку — она дает сильный жар, но быстро прогорает. Носок и лодыжка Георгия Кривонищенко были в довольно толстом слое снега, причем подтаявшем изнутри и образовавшем ледяную корку еще тогда, когда ступня не успела остыть и имела довольно высокую температуру. Эта снежно-ледяная «шуба» толщиною 1,5–2 см уберегла тонкий хлопчатобумажный носок от прожигания — снег не успел растаять, а если и успел, то мокрый носок не успел просохнуть (любой мокрый предмет перед возгоранием должен высохнуть). Между тем штаны и кальсоны Георгия не имели такой защиты и под воздействием жаркого пламени хвойной «лапы» прогорели в считанные секунды. Но суммарное время воздействия огня исчислялось не секундами, а десятком или двумя десятками секунд, поскольку при менее длительном воздействии пламени обугливание кожи получить нельзя (разумеется, мы не рассматриваем высокотемпературные источники тепла вроде электрических тиглей, газовой сварки, ацетиленовых горелок и т. п., каковых в уральской тайге быть не могло).

Эту горящую хвойную «лапу» возложили на голень Кривонищенко, когда тело его находилось в положении «лежа на спине». Если бы нижняя часть ноги Георгия угодила в костер, мы бы увидели опоясывающий ожог. А этого нет, у Георгия ожог именно со стороны голенной кости.

Однако странности, связанные с прожогом одежды и ожогом кожи, этим далеко не исчерпываются! Главное открытие таится впереди.

Помимо упомянутого хлопчатобумажного трико и кальсон на Георгии Кривонищенко были еще одни штаны — те самые, с радиоактивной пылью, которые в итоге оказались найдены на Александре Колеватове. Нам известна особенность этой детали одежды — в отличие от обычных тонких спортивных штанов, эти не имели внизу петли, охватывающей пятку, другими словами, нижняя часть штанин фиксировалась на ноге резинкой (поэтому в тексте радиологической экспертизы эти штаны названы «шароварами», хотя, строго говоря, это не были шаровары в привычном понимании). Нам известно, что «шаровары» были «сильно рваные и местами обожжены» (из текста судмедэкспертизы Возрожденного). Однако ни о каком прожоге этих штанов размером 31 х 10 см и речи нет, Возрожденный, скрупулезно описывавший разрывы и разрезы одежды, в данном случае подобного повреждения не зафиксировал.

И вот какой казус получается у мастеров «некриминальных версий»: наружные штаны («шаровары») Кривонищенко без прожога, тонкие спортивные хлопчатобумажные штаны под ними — с прожогом, и кальсоны, которые ближе всего к телу, вообще сожжены от колена вниз. О коже на голени с обугливанием и напоминать, пожалуй, не стоит. Как такое может быть? Что должен был делать Георгий Кривонищенко со своими ногами и штанами, чтобы получить подобные повреждения естественным образом?