Док отстегнул рожок, выщелкнул из него один патрон, положил его в карман, опять присоединил рожок к автомату. Ладно, еще пять минут отдохнет, потом разбудит итальянца.

Док закрыл глаза. Тут же перед внутренним взором возникло лицо матери. Она сказала тихо:

— Ванечка, Ванечка, куда же ты пропал? Я уже малину в саду собрала. Обещал папе крышу помочь перекрыть, а сам!.. Разве можно быть таким необязательным?

— Нельзя, — про себя согласился Перегудов. — Мне бы только до Наурской дойти, а там я и крышу, и малину…

И тут Док услышал, как где-то вдали треснула ветка, и открыл глаза. Неужели он все-таки заснул? Ну конечно, заснул! Солнце уже давно село за горами, и лес погрузился в сумрак.

Теперь Док совершенно ясно различил чьи-то шаги, будто кто-то бежал, громко топая. «Чехи» так не ходят. Они передвигаются неслышно, как коты.

Перегудов вгляделся и вдруг заметил внизу среди деревьев двух вооруженных людей. Они ехали на лошади. Так вот откуда этот топот! Не дожидаясь, когда его заметят, Док приник к земле. На крупе лошади он различил также какую-то поклажу: не то мешок, не то рюкзак. Лошадь — это хорошо.

Раздумывал он недолго — осторожно поднял автомат, прицелился. До всадников было всего сто пятьдесят метров. Но от усталости и слабости руки у него тряслись, прицел прыгал перед глазами. Но он не имеет права промахнуться. Второго выстрела они ему сделать не дадут. Док перевел металлическую скобу на стрельбу очередями.

Еще несколько мгновений, и «чехи» скроются за деревьями. Первый — второй. Первый — второй. Док затаил дыхание и плавно надавил на крючок…

Они упали почти одновременно. Тот, который сидел спереди, так и не выпустил поводьев из рук. Лошадь шарахнулась в сторону и понесла, волоча за собой хозяина. Но вот его рука разжалась, и лошадь скрылась за деревьями.

Док выматерился. Убежавшая лошадь в его расчеты не входила.

От выстрелов закричали перепуганные лесные птицы.

— Что? — раздался сзади испуганный голос итальянца.

— Ничего! — неожиданно рассердился Док. — Беги лошадь догоняй, живо!

— Лошадь?

— Конь, лошадь. Да не телись ты, быстрей! Далеко она не уйдет!

Адриано побежал по склону в ту сторону, куда указал ему Док. Скоро он оказался на лесной тропе. Побежал по ней, едва переставляя ноги, но никакой лошади впереди видно не было. Адриано бежал и озирался — ему было жутко в этом сумеречном чужом лесу.

Тем временем Док с трудом поднялся и, опираясь на палку, заковылял к лежащим на земле чеченцам. Поднял отлетевший на несколько метров в сторону автомат. Магазин был полон. Вот и замечательно — патронов у них теперь хватит. Тот, который правил лошадью, был мертв. Док обшарил карманы, нашел ламинированное удостоверение командира батальона независимой Ичкерии. Ему уже неоднократно приходилось видеть такие… С фотографии на него смотрел парень лет двадцати с небольшим. Ишь ты, командир он! Большая фляга на ремне, двести пятьдесят долларов, фотография девушки с рассыпавшимися по плечам пышными волосами. Еще Перегудов обнаружил во внутреннем кармане его куртки импортную портативную рацию. Он подполз ко второму. Чеченец лежал, уткнувшись лицом в землю. На голове у него была защитного цвета кепка с длинным козырьком. Док перевернул чеченца, кепка слетела с головы, и по плечам рассыпались густые темные волосы. Девушка в мужской одежде! На вид ей было лет семнадцать. Перегудов на мгновение опешил, потом приставил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс прослушивался, но редкий. Док стал торопливо расстегивать пуговицы ее военной куртки. Входное отверстие было в спине с левой стороны. Перегудов приложил ухо к ее груди. Кажется, легкое задето. Плохо! Он достал из кармана упаковку с антибиотиком. Ему не помогло, может быть, ей поможет? Приподнял голову девушки, высыпал ей в рот порошок, влил немного воды из фляги. На время он даже забыл о своей раненой ноге.

Ему показалось, что она приходит в сознание. Задрожали веки. Она приоткрыла глаза.

— Девушка, вы меня слышите? Девушка?

Она сказал ему что-то по-чеченски, вздрогнула и снова закрыла глаза. Док приложил пальцы к ее шее. Пульс больше не прощупывался. Док приподнял пальцами ее правое веко, чиркнул зажигалкой. Зрачок на свет не реагировал. Док застонал, сильно ударил кулаком по земле.

— Прости меня, прости, я не хотел! — пробормотал он, склонясь над девушкой.

Его взгляд упал на лежащий рядом автомат — тот, из которого он свалил этих двоих. Док отстегнул рожок — магазин был пуст. Тогда он вынул из кармана патрон, припасенный для себя, загнал его в патронник. Вспомнил о попутчике. У итальянца теперь будет оружие, рация, деньги, а может быть, и лошадь. В таком случае уже утром он будет в Наурской. Вот и замечательно! А ему… ему два дня с такой ногой все равно не продержаться…

Он включил рацию, покрутил ручку настройки.

— Всем, кто слышит меня, всем, кто слышит меня. Я капитан медицинской службы Перегудов. У меня есть важная информация для федералов.

Док отжал кнопку, но никто на его призыв не отозвался, рация громко шипела. Значит, не судьба! Перегудов отключил рацию, положил рядом с собой на землю, приставил ствол автомата к горлу. Ну-с, вот и все! Перед глазами опять появилось лицо матери. Ничего, ребята ей помогут: и деньгами, и морально, и папаше крышу перекрыть помогут… Он протянул руку к спусковому крючку.

— Стоять! Стоять! — услышал он знакомый голос, а в следующее мгновение Адриано ударом ноги выбил автомат. — Что? Суисидио! Это нельзя! Это преступление! — И тут взгляд итальянца упал на девушку, и, мгновенно поняв что-то, Адриано осекся.

— Дай автомат, — устало попросил Док.

— Не дать, — мотнул головой Адриано. — Не дать!

— Дернул же меня черт взять тебя с собой, макаронник чертов! Даже умереть спокойно не даст! — Док тяжело вздохнул.

— Умереть нельзя. Жить — можно, — сказал Адриано, подбирая с земли трофеи.

— А лошадь-то где?

— Нет. Я много бегать. Лошадь нет. Что делать? — Итальянец кивнул на трупы. — Хоронить?

— Нет, хоронить их мы не можем. Нельзя. Для чеченцев это грех. Они их сами похоронят. Понял?

— Тогда нам надо идти.

— Да, ты прав, надо идти. — Док с трудом поднялся с земли, оперся на плечо итальянца. — Скажи, зачем ты меня остановил?

— Так нельзя. Део не разрешать.

— Део? Да если бы он был, твой Бог, разве позволил бы такому твориться на земле? — с горечью произнес Перегудов. Он снова включил рацию, настроил ее на воинскую волну: — Кто-нибудь слышит меня? Кто-нибудь слышит? — Рация отозвалась громким шипением, тем не менее Док продолжал: — Здесь Перегудов, капитан медицинской службы. Со мной итальянец Адриано ди Бернарди. Мы бежали из плена и сейчас находимся примерно в двадцати километрах к югу от Наурской. Движемся строго на север. У меня есть сведения государственной важности, касающиеся безопасности армии на территории Чечни. — Иван прекрасно понимал, что «чехи» могут слышать его — ведь они наверняка ведут радиоперехват на частотах федеральных сил, — вычислить местонахождение, но другого выхода у него не было.

Никто не отозвался, рация только шипела в ответ. Док выключил ее.

— Рипетер?

— Нет, повторять не будем, а то батарея быстро сядет. Завтра.

— Завтра, — кивнул итальянец. Они медленно двинулись вниз по склону. Каждый шаг давался Доку с большим трудом.

…Было уже темно. Муха дал сверху условный сигнал: тихонько пискнул один раз птичкой-зарянкой. Это значило, что к полуразрушенному дому кто-то приближается. Мы затаились. Действительно, минуты через две к дому подошли двое молодых чеченцев. Один, внимательно поглядывая по сторонам, остался снаружи, а другой нырнул в дыру в стене, оставленную снарядом. Ничего, долго он там не пробудет!

Чеченец выскочил из дома через несколько секунд, начал орать на товарища, отчаянно жестикулируя. Тот не остался в долгу, тоже принялся кричать. Вдруг они одновременно опомнились, замолчали и бросились бегом по дороге. Мы подождали несколько секунд, потом я сделал знак Артисту — он у нас самый шустрый. Семен выскочил из засады, пригибаясь и прячась за укрытиями, побежал следом за «чехами».