– Карталон, как я счастлив, что ты переборол смерть! Выздоравливай, брат!

– Мне уже лучше. Но внутри как будто всё испепелено. А к армии не приближайся! Ксантипп сделает всё, чтобы выиграть сражение. Лучше, чем он, войска никто не расставит. А два военачальника в армии хуже одного! Не мне тебе это объяснять. Лучше займись укреплением города. На всякий случай.

– Я рад, что наши взгляды столь схожи! – улыбнулся Гамилькар.

В это время вошли Кларисса, Иола и Тоган.

– Вот где наш великий воин Карталон! – с неподдельно счастливыми глазами и радостью сказала Кларисса. – Сибилла, ты, наверно, не отходишь от своего героя? – Кларисса поцеловала Сибиллу. – Мне кажется, Сибилла только своим присутствием вылечит любого мужчину! А наш Карталон может ещё и обнимать её! – смеялась своим лёгким смехом Кларисса.

– Да, это я подтверждаю, – сказал Тоган. – Если бы не Сибилла, то неизвестно, сколько бы ещё я провалялся в постели. Но её голос совершает чудеса, а мне каждый день посчастливилось присутствовать при его чудесном звучании! И Карталон обязан ей своей жизнью, она храбро защищала его от приспешников Молоха!

– Да? – удивилась Кларисса. – Так ты непременно должна всё рассказать! – Кларисса обняла Сибиллу. – Это надо же! С виду такая хрупкая, а отстояла своего героя!

Кларисса удивлялась подготовке Сибиллы.

– Вот, Гамилькар, а ты не научил меня даже стрелять из лука! – с укоризной сказала она мужу.

– Твоя рука не для оружия! И задача у тебя другая! – с улыбкой ответил Гамилькар.

– Это какая же у меня задача? – весело спросила Кларисса.

– А задача твоя растить детей! – говорит Гамилькар и целует жену.

– Иола, – говорит Кларисса, – когда появится твой Кассий, попроси его научить тебя военному искусству, а я потом обучусь у тебя!

– Хорошо, – отвечает Иола, – только где он? Неужели он в армии латинян, что стоит на равнине Тунесса?

– Не надо думать о плохом, Иола! – замечает Кларисса. – Надо ждать и верить! И всё будет как задумали!..

…Карталон слушал щебетание Клариссы и думал: «Вот же Кларисса! Совсем не меняется! А ведь уже мать четверых детей! Неужели и я скоро буду отцом? Странно, я столько лет не думал об этом. Гамилькар пошёл в отца! У него на всё свои планы! Он очень ответственен, как отец. Совершенно бесстрашный, но любит во всём тонкий расчёт. Я же взял больше от матери. Именно мать научила меня мечтать и любить приключения! Всевозможные тайны! Мать говорила: „Гамилькар будет суффетом, а Карталону это совершенно не нужно!“ И действительно, мне это не нужно. Мне не нужен этот город, который, съедаемый внутренними раздорами, хотел убить меня. Да, я люблю этот город, но чувства изменились! Я больше не чувствую в нём свой дом! Мой дом – корабль, море, шторм! Там всё честно! Там не жди удара в спину! Там только ты и стихия! Отрава сделала своё дело! Надо брать Сибиллу и уезжать в Испанию! Надоело воевать и иметь от этого одни беды! В Испании у меня родится ребёнок! Надеюсь, что это будет сын! А если будет дочь? Я всё равно буду благодарен Сибилле! Антифона как-то сказала: „Пройдёт время и тебя позовёт дорога!“ Я жду этого! Куда она меня позовёт? С каким удовольствием я бы сейчас отправился в далёкое путешествие! Увидеть новые земли, горы… И чтобы Сибилла и дети были рядом! Какое счастье! Как странно, что я раньше об этом не думал. Молодость манит самоутверждением, заставляя разум отступить на время, чтобы человек, совершив отведенное каждому своё количество ошибок, повзрослев, оглянулся назад и осознал истинные ценности нашего мира! Если этого не происходит, значит, этот человек погрузился в болото самоутверждения слишком глубоко и разрушил свою душу… И я всё время к чему-то стремился, но больше к славе и влиянию! А теперь понимаю, что всё это миф! Ничего не стоящий миф! А вот Сибилла и дети – это счастье! В это счастье входит и щебетание Клариссы, и её дети! Всё, хватит с меня войны! Больше не хочу никого убивать и ранить! Хочу жить в мире! А для этого нужно покинуть эти берега! Надо плыть в Испанию и ещё дальше, увезти нубийцев к их берегам!» Карталон почувствовал, что его сердце от этих мыслей стало биться ещё сильнее и учащённей. Всплеск адреналина произошел только от мысли о море… «Море… Эта бескрайняя, могущественная стихия! Она то приветлива, то насупит свой лик… Но именно в море чувствуешь свободу и ценность жизни! Надо плыть на поиски следов отца Антифоны! Я думаю, что должна быть какая-то подсказка от богов! Главное, не пропустить её! Я обещал ей, а обещания надо выполнять!» Карталон лежал и вспоминал те плавания, где они вместе со жрицей Молоха искали следы экспедиции её отца… От щебетавших около него женщин и от этих воспоминаний ему становилось тепло и уютно…

…Оставив возле брата трёх хлопочущих о его здоровье женщин, Гамилькар отбыл в Совет, куда он прибыл уже через час. К этому времени та часть армии, что прибыла с ним, расположилась на месте, где до этого располагалась армия Ксантиппа. Горожане, узнав о прибытии Баркида, толпились у пристани, с интересом наблюдая за расквартированием армии Сицилии. Из всей прибывшей армии только конница была карфагенской, вся остальная часть состояла из галлов, испанцев, греков, кельтов… Воины устраивались в лагере по национальному признаку и обустраивались с характерным колоритом, к которому привыкли…

Гамилькар, приветствуемый народом, прошёл по городу, ни с кем не вступая в разговор, и вошёл в здание Совета. В Совете собрались те, кто не отбыл с армией на равнину Тунесса. Суффеты Ганнонов и Магонов, старейшины ремесленных цехов, выборные старшины оружейных мастерских, выборная власть города – все ждали прихода Гамилькара. И как только он появился, председательствующий обратился к нему:

– Славный продолжатель рода Баркидов! Мы рады приветствовать тебя своим уважением и почтением. В связи с растущей тревогой по поводу войны и судьбы города Совет хотел бы узнать, когда твоя армия готова отправиться на равнину Тунесса? Совет понимает твою спешку, направленную на соединение армий, но всё же хотим заметить, что не возражали бы над главенством обеих армий!

Гамилькар выслушал председательствующего и, обдумав, его слова, ответил:

– Я хочу, чтобы меня поняли и не пытались превратно использовать слова, которые я скажу. Я сейчас был у постели своего брата, отравленного с вашего одобрения, и советовался с ним. Хочу, – Гамилькар возвысил свой голос, – чтобы вы осознали, что сделали ваши воспалённые тщеславием и завистью мозиг, когда поддерживали предложение Касты, испытывающей к моему брату внутриутробную ненависть! Что вами двигало! Одними равнодушие, а вот другими съедаемая зависть и, растущая на этой почве, злость! И не надо возмущаться! – Гамилькар обвёл своим взором площадь зала, занимаемую Ганнонами и Магонами, – своё несогласие, равно как и свою храбрость, надо показывать на равнине Тунесса! Что, некому принять пришедший на пирсы товар? Где проявление неиссякаемого героизма?

Гамилькар замолчал, окинув ещё раз взглядом притихший Совет…

– Карталон выжил! – громко продолжил он. – Но сейчас это уже другой человек! Я это понял, посмотрев в его глаза! В них погасли некоторые краски, хорошо знакомые мне с детства! В нём больше нет того юношеского восхищения и любви к этому городу! В его глазах читалась только боль и страшные душевные муки! Переборов смерть, он изменился! Как изменился бы любой из нас, переживи такое. В его душе не звучит та золотая кифара, катившая такие мощные волны любви к этому городу. Кифара умолкла! И, я боюсь, навсегда…

Гамилькар снова помолчал, обдумывая что-то…

– Вы лишились одного из самых сильных и твёрдых защитников этого города! Отныне его дети не будут наполнять этот город своим смехом, а позже своей доблестью! – закончил эту тему Карталон.

– Это Карталон сказал тебе сам? – спросил один из суффетов.

– Нет. Как я уже вам сказал, я это прочёл в его глазах, – ответил Гамилькар и продолжил свою речь: – А теперь о том, что вас так интересует. Прибывшая со мной армия немногочисленна! И она не отправится на равнину Тунесса по двум причинам. Причина первая. Армия Карталона, а эту армию нанимал он, не участвовала в операциях с армией, набранной мной. Многие из вас, занимаясь только торговыми операциями, не знают и не понимают, что это за наука, командование наёмной армией! Нанимая армию, мы стараемся не набирать в неё народы с разными культурными наклонностями. Например, мы никогда не нанимаем вместе египтян и ливийцев! Почему? Потому что эти народы большую часть истории находятся в непрерывной вражде по отношению друг к другу! Они могут объединиться на какое-то время, благодаря каким-то политическим замыслам, но этот союз будет хрупким и недолгим! И история это не раз подтверждала! Поэтому в общей армии эти народы не имеют той необходимой сплочённости, при которой достигается победа. Моя армия набрана в Испании и Сицилии. Это значит, что в её рядах находится много сицилийских греков, греков так называемой Великой Греции, которые заселили восток Сицилии и юг Италии. Эти греки всегда с прохладцей относились к грекам Эллады, более того – долгое время враждовали с ними! То же самое касается и кельтов. Кельты своими непрерывными вторжениями в Элладу возбудили к себе враждебность, особенно, после последнего вторжения Бренна! А армия Карталона вербовалась на Балканах! Причина вторая. Карталон, как и я, склоняется к недопустимости моего присутствия в сражении! Моё мнение и его совпали полностью! Ксантипп вступил в звание главнокомандующего армией и армия это приняла! Появление накануне сражения нового человека, хоть как-то претендующего на этот пост, подорвёт боевой дух, веру и настроение солдат армии! Ксантипп, а я с ним знаком, очень опытный, здравомыслящий военачальник. Особо тонкий тактик. Поэтому моё решение звучит так! Я не поеду к Тунессу, а займусь укреплением города! Для этого нужно форсировать строительство бастионов города!