При этом полагают, что движение пришельцев не было подобно великому переселению народов, известному в Европе в IV-V вв. н.э., а представляло собой постепенное длительное проникновение небольших групп колонистов.
Подавляющую массу индоевропейцев, переселявшихся в Италию, составляли италики. Это наименование широко применяется в науке либо ко всем родственным племенам италийской ветви языков, т.е. к латино-фалисско-сикульской и к умбро-оскско-сабельской группам, либо только ко второй из них. Однако, помимо италиков в широком смысле слова, на Апеннинском полуострове в начале железного века оказались и другие индоевропейцы. Античные авторы, чьи свидетельства собраны Дионисием Галикарнасским (I, 9, 89), говорят о расселении по Италии, особенно Центральной, народа пеласгов. Судя по топонимическим данным, они здесь действительно обитали, прибыв еще во II тыс. с востока, т.е. с Балкан. Их язык теперь определен как индоевропейский. Хотя пеласгийских поселений в начале железного века в Италии не осталось, вовсе исключать их из италийской этнической карты неправомерно. Вполне ощутимо зато пребывание других индоевропейцев. Это иллирийцы, двинувшиеся в конце II тыс. из придунайских районов к югу — на Балканы и затем в Италию, где среди иллирийцев известны племена яподов, япусков, япигов, давнов, певкетов, пелигнов. Долгое время к ним присоединяли мессапов и венетов, которых теперь считают носителями самостоятельных индоевропейских языков, причем венетский — близким к латинскому.
В VIII в. до н.э. в Италии и Сицилии возникли греческие колонии. Колонисты не были первыми греками, обосновавшимися на италийской и сицилийской почве. Еще во второй половине II тыс. предприимчивые ахейцы приплыли сюда на своих кораблях и стали основывать торговые фактории и даже колонии, наиболее плотно облепившие «каблучок» италийского «сапожка», а также юг Сицилии, Эолийские острова и Сардинию. Продвигаясь к рудным месторождениям будущей Тосканы, они осваивали и западное побережье полуострова, создав опорные пункты в Кампании и притибрской зоне (Вивара, Луни суль Миньоне, Палатин). Путем, проложенным микенцами в VIII-VI вв., следовали эвбейцы, родосцы, наксосцы, мегаряне и коринфяне. Сначала халкидяне с Эвбеи утвердились на о. Питекусса. Потом, около 750 г., были основаны в осваивавшихся микенцами местах Кумы в Кампании. Около 734 г. основывается Наксос, около 733 г. — Сиракузы в Сицилии, в 720 г. — ахейский Сибарис и затем — Кротон, в 706 г. — спартанский Тарент. Они стали цветущими государствами, и с ними связаны последующие волны колонизации. Куманцы основали Неаполь, Дикеархию (Путеолы), Абеллу и Нолу в Италии, Занклу (Мессану) в Сицилии, сибариты — Посейдонию (Пестум) и Метапонт, сиракузяне — Камарину, Касмены, жители Гелы в начале VI в. до н.э. — Акрагант (Агригент). Затем последовали новые звенья колонизации, и сицилийские города основали: Мессана — Регию на италийском берегу, а Наксос — Катаны и Леонтину.
Позднее, в середине I тыс. до н.э., через Альпы перешли в Италию индоевропейские племена кельтов. Кельты любили украшать себя петушиными перьями, поэтому римляне называли кельтов галлами (лат, gailus значит петух).
Постепенно индоевропейцы заполнили Италию, частично вытеснив своих предшественников с насиженных мест, частично смешавшись с ними. При этом обычно побеждал язык пришельцев и их наименование переходило на старое население. Но случалось, что переселенцы принимали название предшествующих обитателей. Смешивались друг с другом, разумеется, не только доиндоевропейцы с индоевропейскими колонистами, но и разные группы индоевропейцев. Этот процесс привел к тому, что этнолингвистическая карта Италии к середине I тыс. до н.э. оказалась очень пестрой, но в ней с достаточной четкостью определились районы компактных заселений племен и народностей, давших названия этим районам, сохраняющиеся в значительной степени до нашего времени.
Точное наименование доиндоевропейцев в Италии неизвестно. Часто их именуют тирренами или обобщенно средиземноморцами. Порой к ним относят то население, которое считали древнейшим в Италии античные авторы, т.е. лигуров, включая в их состав и сикулов, а также пиценов и умбров, чьи самоназвания были потом восприняты группами италийских пришельцев. Некоторые исследователи, однако, вообще считают лигуров индоевропейцами. Но это, конечно, не исключает наличия доиндоевропейских племен на Апеннинском полуострове, в Сицилии, на Сардинии и Корсике, сиканов, сардов, корсов, обитавших там со времен каменного века.
Этническую карту Италии и прилегающих островов дополняют финикийцы и этруски. Уже в конце IX — начале VIII в., стремясь установить торговые связи с Иберией и континентальной Европой, финикийцы, возможно с Кипра, начали проникновение на Сардинию. Они основали там прибрежные фактории на юго-западном островке Сульцис и затем, продвигаясь внутрь страны, — колонию в современном Монте-Сираи. На западной оконечности Сицилии опорным пунктом финикийцев стала Мотия.
Более интенсивной, однако, была колонизационная деятельность Карфагена, особенно в VI в. до н.э. Результаты ее особенно ощущались на островах — в Западной Сицилии, на Сардинии и на Корсике. Но как показывает этрусско-пунийское святилище в Пирги (совр. Сан-Севера) с этрусскими и пунийскими текстами, карфагеняне пытались закрепиться и на италийском берегу. В самой же Италии финикийско-карфагенский элемент этногенетического значения не имел, чего нельзя сказать о другом народе — этрусках.
Подобно грекам и пунийцам, этруски были высококультурным народом по сравнению с современными им другими народами Италии. Их цивилизация красочно описана античными авторами и обильно представлена многочисленными памятниками. Тем не менее они до сих пор фигурируют в науке с этикеткой «загадочного» народа, до сих пор существует этрусская проблема, прежде всего проблема происхождения этрусков и интерпретации их языка. Вопросы эти возникли еще в античности. Латинские и греческие авторы обратили внимание на своеобразие этрусской культуры. Римская Италия, включая область Этрурии, говорила на латинском языке в то время, когда писались дошедшие до нас сочинения древних писателей, и не понимала этрусских текстов. Редкое исключение составляли немногие римские ученые (Варрон, Нигидий Фигул), чьи произведения почти не сохранились. Этрусский язык к концу I в. до н.э., хотя сакральные тексты продолжали воспроизводиться в прежнем виде, был забыт настолько прочно, что начали появляться толкования отдельных слов в трудах эрудитов, а позднее — целые словники. Этрусская история стала предметом специального изучения, и император Клавдий написал первый известный нам этрускологический труд в 20 книгах. К сожалению, он полностью утрачен, а от глоссариев с переводом этрусских слов преимущественно на греческий язык дошли лишь незначительные фрагменты. Этруски пользовались алфавитным письмом, похожим на греческое и латинское, созданным на основе западногреческого алфавита, представленным тремя локальными вариантами. Писали этруски справа налево (реже — наоборот) и применяли иногда бустрофедон. При письме пользовались разделителями в виде точек и двоеточий, которые ставились иногда между словами, а порой — между слогами.
Сохранилось 11 тыс. этрусских надписей, датируемых рубежом VIII/VII-I вв. При сравнительно легком их чтении перевод представляет огромные трудности. Установлено точное значение лишь около 100 слов. Это объясняется прежде всего тем, что этрусский не принадлежит ни к одной из известных языковых семей, а также относительной скудостью словарного состава текстов. Подавляющее большинство их — погребальные или сакральные надписи, как правило очень короткие. Пространных же текстов немного. Самый крупный находится в Загребском музее. Он написан на пеленах женской мумии и состоит из 1500 слов, из которых читаются 1185. 300 слов содержит текст на терракотовой черепице из Капуи, 130 — на травертиновой плите из Перуджи, 60 — на свинцовой пластинке из Мальяно. Трудность интерпретации этрусского языка усугубляется незначительным числом и краткостью билинга. Счастливое исключение составляют упомянутые выше две этрусские (длинная и короткая) и одна финикийская надписи идентичного содержания, найденные в 1964 г. в Пирги. В настоящее время длинный, так называемый текст А признан параллелью финикийского, в то время как краткий текст В является как бы конспектом первого. Наибольшие успехи в изучении этрусских пиргских надписей принадлежат М. Паллоттино и А.И. Харсекину.