Причины кризиса III в. современные исследователи искали в разных обстоятельствах: обезлюдение, нехватка рабочих рук вследствие падения численности рабов, вымывание слоя «лучших», т.е. исконных, римлян и замена их выходцами с Востока, к которым принадлежали и сами императоры, неспособность правительства наладить оборону империи. М.И. Ростовцев видел их в крестьянской революции, направленной против городской буржуазии и интеллигенции и осуществлявшейся армией и ее вождями.
Но, видимо, основной причиной был уже исподволь готовившийся кризис рабовладельческого уклада, с которым наиболее тесно были связаны муниципальные слои — основная социальная база Ранней империи, усиление уклада, представленного экзимированными сальтусами, возделывавшимися колонами разных категорий и разного происхождения, столкновения между различными группами внутри господствующих классов и все усиливавшиеся движения эксплуатируемого населения, в которых участвовали и рабы, и колоны, и закабаляемые крестьяне, причем ведущая роль теперь переходит к последним. Подтверждением этому служит тот факт, что «солдатские» императоры обычно старались поддержать города и пользовались их поддержкой, хотя города, естественно, и страдали от постоянных гражданских войн и грабежей солдат, тогда как «сенатские» императоры вели политику, выгодную провинциальным земельным магнатам. И хотя сенаторы III в. считали свои конфликты с императорами продолжением или, вернее, возобновлением конфликтов I в., основа их была совсем иная. В сенате оставалось мало представителей старых родов, и число сенаторов-италиков в III в. колебалось от 35% до 40%, уроженцев Галлии и Испании — от 8% до 9%, остальные происходили с Востока или из Африки, ставшей в это время основной житницей империи и страной крупного императорского и частного землевладения. Интересы провинций были для них на первом месте, а в провинциях — интересы их класса.
Политические программы сталкивавшихся высших классов можно уяснить из сочинений Апулея и романа Филострата об Аполлонии Тианском, представлявших точку зрения муниципальных слоев, Диона Кассия, изложившего свою программу в вымышленных речах Агриппы и Мецената по поводу наилучшей формы государственного устройства, и Писателей истории Августов — Scriptores Historiae Augustae, которые, как бы ни решать вопрос об их авторстве и времени окончательной редакции, несомненно, отразили точку зрения какого-то одного или нескольких авторов, принадлежавших к западной аристократии. И Апулей, и Филострат не протестуют против императорской власти и даже против передачи ее по наследству, но они требуют достаточной автономии для городов, где граждане должны разумно пользоваться своим имуществом для общей пользы; управление городом должно находиться в руках «достойных» (т.е. состоятельных) людей, не становясь достоянием кучки богачей, не менее опасных для общества, чем «демагоги», возбуждающие «чернь». Города должны быть свободны от распрей, но честное соревнование полезно гражданам, а политика «срезания выдающихся колосьев» вредна. Зато «эгоистические богачи» должны быть ограничены. Граждан не следует переобременять налогами, но они должны вносить деньги на содержание армии, хотя хороший правитель должен стремиться к миру, «не разрушать, а основывать города», как выражается Аполлоний.
Дион Кассий — сторонник сильной монархии, умеющей обуздывать «чернь», ибо «свобода черни — рабство лучших». Вообще излишней свободы он не одобряет, советуя, например, ввести всеобщее государственное образование, чтобы научить юношей повиноваться Цезарю. Он решительный противник автономии городов, советуя оставить статус города только за Римом, все же остальные города считать селами, не устраивать там игры и не заставлять богатых тратиться на городские нужды. Осуждающих императора философов, атеистов и проповедников новых религий, отступающих от обязательных культов, следует карать. Правитель обязан решать все сам, но вводить в сенат самых богатых и знатных провинциалов. Всех жителей надо сделать римскими гражданами. Армия должна быть отделена от народа, и на ее содержание следует взимать справедливые налоги в зависимости от ценза.
Иной была программа Писателей истории Августов: в соответствии с ней император должен был быть только верховным главнокомандующим, воевать, завоевывать новые земли, сажать на землю пленных варваров, чтобы из опустошителей земель они стали работниками на них. Императоров должен избирать сенат, а ни в коем случае не солдаты, являющиеся главной язвой государства. Содержать их должен сам император, не переобременяя провинции налогами в их пользу. Излишние налоги с провинций пагубны, как и регулирование цен на хлеб. Вообще императору как можно меньше следует вмешиваться во внутренние дела, не должны в них вмешиваться и его наместники и чиновники, предоставив на местах власть «лучшим». Идеалом была бы замена регулярной армии поселенными на границе частями из местных жителей и варваров, обязанных защищать империю, но лишенных высокого жалованья и привилегий, на которые претендуют легионеры и регулярные вспомогательные части. Единственный пункт, в котором сходятся Дион Кассий и Писатели истории Августов, — это требование, чтобы император не только не конфисковывал земель у богатых людей, но даже распродал свои собственные земли, чтобы, попав в частные руки, они приносили больше дохода. Близость ряда соответствующих мест из Писателей истории Августов к галльским «Панегирикам» в честь Диоклетиана, Максимиана и Констанция Хлора подтверждает, что такова в основном была программа западной аристократии в отличие от восточной, представленной Дионом Кассием, уроженцем Никеи в Вифинии, где находились его имения.
В общих чертах «солдатские» и «сенатские» императоры следовали одной из этих программ.
Септимий Север был типичным «солдатским» императором. Придя к власти, он казнил многих сторонников Клодия Альбина, наиболее знатных и богатых аристократов, и конфисковал земли, расселив на них значительную часть верных ему ветеранов рейнских легионов. В Бетике, например, в руках фиска сосредоточилась большая часть производства и вывоза масла, вина, амфоры для которых производились в мелких, расположенных на императорских землях мастерских арендовавшими их свободными.
Как видно по клеймам на кирпичах III в., производство их также переходит в руки арендаторов императорских мастерских.
Особенно большое внимание Септимий Север уделял армии. Число солдат достигло примерно 600 тыс., и жалованье им было увеличено: солдаты получали по 500, центурионы по 6250 денариев в год; при Каракалле эти цифры достигли соответственно 750 и 12500 денариев. Солдаты, а также преторианцы набирались теперь не из колоний и муниципиев, а из перегринского населения западных и особенно дунайских провинций и Фракии. Из них же вербовались новые части — equites singulares, размещенные в Риме, но остававшиеся верными своим богам и почитавшие сельских покровительниц — Матерей или сельских патронов — фракийских героев. В Италии вопреки всем прошлым обычаям был размещен легион, что предвосхищало ее будущее уравнение с провинциями. Для продвижения солдат по службе были сняты прежние сословные ограничения, теперь каждый мог рассчитывать дослужиться до высших чинов, и впоследствии многие императоры выходили именно из таких выслужившихся военных. Солдатам было дозволено вступать в законные браки и возделывать отведенные им участки, являясь в лагерь только для учений. Младшие командиры получили право организовывать коллегии со своими кассами взаимопомощи, из которых они получали при отставке известную сумму. Ветераны были приравнены в правах к сословию декурионов, и, получая после отставки земли в городах и селах, пополняли там число мелких и средних владельцев рабовладельческих вилл, что сближало их с муниципальными слоями.
Из младшего комсостава нередко назначались чиновники при канцеляриях императора и наместников, командиры постов (бенефициарии), расставленных на дорогах и других местах для борьбы с беглыми рабами и «разбойниками», число которых снова возросло после подавления движения Матерна. О некоторых их атаманах ходили легенды, напоминающие средневековые легенды о Робин Гуде и других «благородных разбойниках». Так, Булла Феликс, набрав беглых рабов и крестьян, грабил богатых и помогал бедным. В конце концов его поймали, и когда префект претория спросил его, как он стал атаманом разбойников, он ответил: «А как ты стал префектом претория?» Активная борьба Септимия Севера с «разбойниками», т.е. с движениями эксплуатируемых, примирила с ним сенат, считавший, что он хотя и жесток, но необходим для республики.