Я уселась у костра и подтянула к груди голени, положив на них голову.

Прошло минут пять. Я смотрела на танцующие на углях красно-желтые языки пламени и вспоминала маму с папой, но в голову почему-то всегда приходили дурные мысли. Например, как они каждую неделю ругались на первом этаже. Как разбивалась посуда, как сквозь дерево их орущие голоса искажались и походили на рокот ужасных монстров, и как я каждую секунду испуганно вздрагивала под одеялом.

Я вдруг поняла, что никакого хорошего детства у меня не было. Что я все это придумала после смерти мамы, чтобы хоть как-нибудь скрасить свои воспоминания о ней, а то, что случилось между мной и Фальриком только все усугубило. Выходит, раньше все было еще хуже? Я ведь ни разу не слышала, как отец хоть однажды по-настоящему ругается, скажем, с Мартой, да и она теперь мне вовсе не казалась плохой.

За это время мой привычный мир внезапно разрушился, но, как ни странно, мне было плевать. В конце концов, все в прошлом, и теперь я…

Шла десятая минута. Я уже начинала беспокоиться. Моя злость на Йена медленно испарилась, оставив лишь неприятный осадок, и я нервно поглядывала в сторону мрачной рощи, внимательно прислушиваясь к ночному миру.

На пятнадцатой минуте я все же уступила и угрюмо поплелась за ним в рощу, скрываясь в полутьме деревьев.

- Йен! – уже в который раз за день позвала его я, но ответа не последовало.

Я пошла дальше, перешагивая через упавшие сучья и кривые толстые ветки, во мраке походящие на шипящих змей.

Внезапно справа что-то хрустнуло.

Я и оглянуться не успела, как прямо на меня ринулся здоровый костлявый оживленец, растопыривая длинные тонкие пальцы, заканчивающиеся желтыми обломанными ногтями.

Я, вскрикнув, потянулась к крюку, но позади мертвеца неожиданно появился расплывчатый черный силуэт. Коротко блеснул изогнутый серп, и в следующую секунду отрубленная голова с глухим стуком упала к моим ногам.

Йен, стиснув зубы, прислонился спиной к дереву.

- Вот поэтому я заказал тебе новую одежонку, - прохрипел он. – Ты пока свое оружие достанешь, тебя уже три раза сожрать успеют, пережевать и проглотить. Хочешь закончить жизнь в желудке какого-нибудь козла? А не стыдно потом будет?

- Мне-то уж точно, - скорчив гримасу, ответила я.

- Ну да, зачем учиться, если можно просто сдохнуть? Зашибись выход, девчонка. Никогда не думал, что можно настолько заботиться о других.

- Пошел ты!

Проводник пожал плечами. Он поднял свой серп и внимательно его осмотрел, и только сейчас я заметила на его идеально гладкой поверхности тусклые синие руны.

- Вот и пойдем мы, - он встал и направился вглубь рощи. – Ну, чего ждем? Пошли, я тебе хочу показать кое-что очень интересное.

- Знаешь, мне кажется, эта фраза ничем хорошим не закончится, - поморщилась я, но за ним все же пошла. А что же делать? Он хоть и больной, но к делу, как оказалось, относится серьезно. Да так серьезно, что, кажется, легко готов за него погибнуть.

По мере того, как мы становились все ближе к мрачной середине (честно говоря, мрачным тут было все и вся), под ноги чаще стали попадаться обломки серых крошащихся камней. Через десять шагов мы наткнулись на маленькую круглую пещерку, внутри которой находился лишь старый метровый сталагмит с закругленной вогнутой вершиной, походящей на чашу.

Йен, склонившись, прохромал внутрь и остановился у нароста, задумчиво проводя по нему пальцем.

- Ну, и что это? – спросила я, встав с ним рядом и едва различая очертания его фигуры, на чьих плечах мешком висел кожаный шитый-перешитый жилет с слоем стальных пластин (что-то они не очень ему помогли, ага), одна из которых прогнулась настолько, что мне на секунду показалось, что у Йена снова сломалось ребро.

Я вздрогнула от нахлынувших воспоминаний. Вообще не представляю, как я справилась…

- Тронь. Давай-давай, каменюка не укусит, я отвечаю.

Фыркнув, я протянула к сталагмиту руку и стиснула зубы, прикоснувшись к холодной гладкой поверхности, от которой будто шли какие-то странные вибрации.

- Чувствуешь? Это значит, что недавно здесь лежало нечто сильное. Нечто до того магическое, что его след крепко отпечатался на этой фиговине, растущей из земли. Проблема в том, - он вздохнул, - что раньше этой пещеры здесь не было.

- В смысле? – удивилась я.

- В прямом, девчонка. Я только вчера здесь был, и никакой такой пещеры не заметил. Теперь услышала? Она появилась только что, иначе мертвец бы нас давно нашел. Да, он приперся именно отсюда, я это чую.

Я задумалась. Не знаю, почему, но его слова казались мне чрезвычайно важными. И еще эта магия… Да, теперь я чувствовала ее всем телом, и это по неизвестному поводу меня очень беспокоило. Как будто за дверьми решается судьба всего мира, а мы тут прохлаждаемся в рощице у озера.

- А это никак не связано… с ней?

Йен несколько секунд пожевал губу, а потом мотнул головой.

- Никак. По крайней мере, на это я надеюсь всей своей жалкой душонкой, иначе нам полная жопа. И под «нами» я имею в виду весь мир.

- Значит, если бы мы выиграли… - начала я, но проводник пригрозил мне серпом, причем с таким видом, что на секунду я действительно подумала, что он может меня убить.

- Не надо думать о поражении, девчонка. Никогда. Все равно ведь теперь ничего не изменить, - Йен помрачнел. – Тем более я заплатил за свой проигрыш сполна, и миру на это плевать. Значит мне плевать на него.

Вздохнув, я скрестила руки и покачала головой.

- Тебе не кажется, что с твоей работой плохо думать только о себе самом?

- Не с твоей, а с нашей, - цокнул он языком в ответ. – И разве я думаю только о себе? Было бы так, я бы о тебе не заботился, девчонка, а остальные пусть подождут. Эгоизм еще никого до могилы не доводил.

Я поняла, что с ним на эту тему спорить бесполезно. Выйдя из пещеры, мы направились обратно к нашему лагерю. Йену с каждым шагом становилось все хуже, и я все время придерживала его под локоть, боясь, что он свалится, и какой-нибудь из десятка швов снова разойдется.

- Расскажи хоть, про какую цену ты говорил? Что с тобой случилось?

- А это, Ольха, совсем другая история, которую я тебе никогда не расскажу.

Конечно, я этого от него и ожидала, и только когда мы вернулись к озеру, с удивлением поняла, что он впервые назвал меня по имени. Пусть и с неправильным ударением на первый слог, но все же по имени.

ГЛАВА 11. ЗАВЕЩАНИЕ

- Эй! Зачем надо было все сжигать, черт возьми?

Я кинулась к Йену, пытаясь отобрать у него свое одеяло, но тот с ухмылкой поднял руку и встал на цыпочки. Рассердившись, я ткнула его пальцем в плечо. Он скрючился, но вывернуться успел.

- Ать! – и оно полетело в костер.

- Ну ты и сволочь, Йен, - я поморщилась, когда черное облако копоти ударило прямо в лицо. Черт, что же за невезение? Куда бы ты ни шел, дым все равно идет за тобой. Противный, как некоторые… нехорошие личности.

- Да ладно тебе, - проводник обнял меня одной рукой за плечи и хорошенько встряхнул. – Я будто заново родился, девчонка, не надо делать такое мрачное лицо. В конце концов, скажи спасибо, что ты сейчас не в трауре!

- Знаешь, иногда я об этом только и мечтаю.

Я хотела по привычке разгладить складки на юбке, но потом с разочарованием и некой долей стеснения вспомнила, что на мне сейчас теплые кожаные брюки – настолько узкие, что, кажется, они уже стали моей второй кожей. Но Йен все равно был прав: в них даже удобнее. Однако я сейчас как будто стояла перед ним голой.

Тронув пальцами легкий шарфик на шее, я спросила:

- Ладно, штаны, но на кой черт мне такая куртка? Допустим, в ней не холодно, но она ведь ничего не прикрывает! И еще этот проклятый вырез…

Легкая светло-коричневая курточка с капюшоном, оббитым изнутри мехом, едва доходила мне до бедер, немного прикрывая поясницу, а верхние пуговицы вообще не застегивались. Почему? Да потому что пуговиц-то этих не было!