Когда в Москве узнали об уходе Татар и увидели в ней роковой договор, то все обрадовались и хвалили воеводу. Одни говорили, что он достоин высшей должности в государстве; другие называли освободителем; а некоторые, что следовало разрушить статую Менгли — Гирея и на ее месте воздвигнуть его. При таком сильном рвении разбили в куски статую [142]хана, Tartare. Остального не исполнили, так как необходимость побуждала думать о более важных предметах. Царь, пользуясь пылом и рвением своих подданных, поспешно собрал войска направил их к Казани. Саиб-Гирей, пораженный тем, что неприятель так быстро оправился от поражения, не растерялся и не медлил защищаться, хотя и знал, что брат не в состоянии помочь ему. Неприятель, со своей стороны, усилил осаду, но все было тщетно. Хан держался. Он истощил терпение Русских, которые, ничего не сделав, принуждены были удалиться. Вскоре царь умер. Сын его Иоанн Васильевич принял участие я этом деле и снова осадил Казань. Простояв более двух месяцев под городом, не причинив ему вреда и опасаясь, чтобы Менгли-Гирей не пришел на помощь к брату, он предложил осажденным выгодные условия, которые они не удостоили даже вниманием. Этот отказ заставил его подвести подкопы под вал. Совершив последнее успешно, против ожидания осажденных, которые ничего подобного не ждали, он овладел городом, в котором воспользовался правами победителя.

Возвратимся к тому, на чем остановились. Воевода и архиепископ, после угощения на нашем корабле, возвратились очень довольными. Во время нашего пребывания народ устраивал празднества и выражал большую радость при виде нас. 10-го (числа) нагружали свинец для Астрахани. Следующие дни я провел в городе. Здесь заказал я три или четыре тысячи сухарей весьма дешево, так как хлеб нигде не был так дешев, как здесь. Предосторожность полезная во время путешествия. Она оказалась очень кстати, как видно будет из последующего.

Глава одиннадцатая

17-го (Июля), несколько часов спустя после отъезда из Казани, мы стали на мель и едва сошли с неё, как нас выбросило на другую, от которой к счастью благополучно отделались [143].

18-го приплыли к острову Старице, Staritzo [144], где нашли множество камней, по форме и цвету похожих на апельсины и лимоны и имевших твердость и вес железа. Несколько из них мы разбили и нашли внутри звездочки разных цветов: золотые, серебряные, желтые и коричневые. Этот остров лежит под 54? 40' широты и имеет около 3 миль в длину.

19-го пристали к Потенску, Potenski [145], где дурная погода принудила нас пробыть целых два дня.

22-го перешли маленькую реку Буитму [146], Buytma [147]составляющую один из рукавов реки Ламы или Камы, протекающей на расстоянии десяти или двенадцати миль от Казани, где она, приняв в себя Вятку, впадает в Волгу между Казанью и Болгарией. Там встретили мы рыболовов, наловивших множество форели. Они сказали нам, что это единственная рыба, которая ловится в этом месте, но зато в большом изобилии. Действительно, мы видели, как в четверть часа они наловили две полные корзины, и купили ее очень дешево. У них способ ловить рыбу очень прост и так удобен, что труд их состоит только в том, чтобы вытаскивать форель, которая постоянно наклевывается на удочку. Двадцать или тридцать таких удочек привязывают они к стольким же кускам шпагата, длиною в сажень, а шпагат связывают с веревкою, толщиною в мизинный палец и прикрепляют к утесу. На крючок удочки накалывают мелкую любимую форелью рыбу, чем и облегчают ловлю.

23-го прошли вдоль развалин древнего города, называемого Симбирском, Simberska Gora [148]. Расположение этого места довольно удобно, воздух приятен, а вид очень хороший. Этот город был разрушен великим Тамерланом, который хотел заставить Москвитян заплатить ему дань во 100,000 червонцев, после того как они заплатили уже 300,000 червонцев военных издержек. Между тем Москвитяне не предприняли этой войны по праву чести, de bien-seance, и без всякой обиды со стороны своих соседей, живущих по сю сторону от Казани и Астрахани, которые, вероятно, просили покровительства у этого повелителя (Монголов). -Здесь поднялся такой сильный ветер, что мы не решались сняться с якоря в течении следующих трех дней, в продолжение которых гуляли по окрестностям. На горе Арбуким, Arbuchim [149], где некогда стоял город того же имени, мы нашли большой камень, который не представлял ничего замечательного, кроме поистертой надписи. Один любопытный Москвитянин нашел возможность разобрать ее. Вот ее содержание: «Кто бы ни был ты, имеющий счастье найти меня, знай, что твое богатство обеспечено, если у тебя станет сил поколебать меня». Некоторые из наших людей сочли это возможным и, имея свободное время, с опасностью быть раздавленными, употребили несколько минут и опрокинули его на другую сторону. В вознаграждение за свое усилие, вместо клада, которого искали, они прочли следующие слова: «Не в первый раз потрудился ты напрасно». Всюду, где мы ходили, земля казалась плодородною, но в тоже время пустынною, так как лишилась населения после того, как полчища Тамерлана уничтожили все мечем и огнем в отмщение за дерзость Москвитян, ограбивших и сжегших один из его пограничных городов.

27-го миновали реку Адроб, d’Adrobe, и в расстоянии брошенного камня, очень небольшой город того же имени [150]. Неподалеку от этого города нас выбросило на опасную мель, с которой не могли сойти. Мы стали уже побаиваться, чтоб судно наше здесь не осталось, как вдруг сильный порыв ветра, предшествующий грозе, сдвинул его с мели и избавил нас от опасности.

29-го прошли около горы, откуда добывают соль. Под влиянием солнца она образуется во впадинах этой горы, откуда Москвитяне добывают ее массами и вываривают в котлах, где она вполне кристаллизуется; затем перевозят ее в Московию, и сбывают здесь в большом количестве.

30-го ветер был весьма слаб, и мы подвигались очень медленно, при чем к несчастью стали на мель и чуть на ней не остались. Снимаясь, потеряли якорь и толстый канат, длиною более 4 сажен.

31-го дул ветер, хотя попутный, но до того сильный, что мы не решались плыть. Так как путь этот усеян подводными камнями, то ежеминутно находишься и опасности разбиться, или стать на мель. Слабый и сильный ветер одинаково вредны: при слабом медленно подвигаешься, при сильном приходится стоять на якоре пока он не станет попутным, что делает плавание скучным. По этой-то причине (испытывая) большие неудобства, мы простояли здесь четыре дня.

5-го мы отправились в путь, но ветер дул так сильно, что мы рано бросили якорь и простояли здесь два дня. К счастию это случилось на месте, где мы с удовольствием поудили, а также ели рыбу весьма дешево.

7-го подошли к острову Кистовату, Kistouvato [151], где река очень узка. Маленькая речка Уса, Ussa [152]протекает через этот остров. Обогнув Самару, она протекает по этому острову и затем впадает в Волгу. По обоим берегам этой маленькой реки местность чрезвычайно хороша; но, по рассказам Москвитян, она недоступна для путешественников, потому что, по уверению их, казаки толпами скрываются в лесах, не давая никому никакой пощады. Эта страна в некоторых местах ровная, но по большей части покрыта горами, из которых одна, называемая Сариол-Курганом, Sariol-Kurgan, если верить преданиям Москвитян, образовалась очень странным образом. Это место представляло когда-то обширную равнину, куда явился один Татарский повелитель с 70 князьями и бесчисленным войском, для того чтобы овладеть Московией; он был разбит и умерщвлен вместе с своими соучастниками из их костей, говорят, и образовалась эта гора. На некоторых горах растет лес, но большая часть из них представляет только скалы, белые, желтые, а некоторые темного цвета.