Изменить стиль страницы

Если титул этого монарха велик, то доходы его не меньше. Нет государя, который бы получал более дохода с откупов. Например, в Новгороде есть три питейных дома, из которых каждый платит ему 10,000 ливров [85] за право продажи, droit de bouchon; а так как их существует бесчисленное множество в Москве и во всем царстве, то из этого можно заключить, что богатства царя громадны. Кроме того существуют налоги на все, преимущественно на соль, железо, хлебное вино, водку и дорогие меха, которые добываются там в изобилии. Словом, богатства велики; но и расходы пропорциональны, потому что кроме страшных издержек на содержание своего дворца, он содержит всегда наготове множество войска, которому исправно платит жалованье.

Как нет народа более жестокого, нежели Москвитяне, так нет страны, где бы суд был строже. Наказания, как и в других государствах, пропорциональны преступлениям; но самые даже незначительные проступки наказываются очень строго. За самые малые проступки наказывают батогами, de battoki. Это наказание начинают с того, что преступника раздевают, затем голого растягивают на земле, двое садятся на него, один на шею, другою на ноги и палкой бьют его по спине и лядвеям до того, что он не в силах встать. Как это наказание ни жестоко, но оно не может сравниться с тем, которому подвергают за неуплату акциза на табак и водку. Наказание это называют (бить) кнутом. Вот в чем состоит оно: палач обнажает виновному плечи, спину и поясницу; затем связывает ему ноги, а руки (скручивает) позади шеи, над плечами. В таком его состоянии дьяк читает ему приговор, в котором означено число положенных ему ударов. Потом его бьют кнутом, состоящим во множестве маленьких полос из невыделанной лосинной кожи. Эти полоски так жестки, и палач бьет так жестоко, что с каждым ударом обнажаются кости. Таким образом его растерзывают от плеч до пояса, и я полагаю, что надобно быть Москвитянином, чтобы вынести четвертую долю подобного наказания и не умереть: мясо и кожа висят клочьями. Если же наказание происходит зимою, то кровь в ранах тотчас же замерзает и становится твердою, как лед. В подобном состоянии человек представляет что-то такое ужасное, что иностранец, как бы он ни был жестокосерд, не решится взглянуть на него во второй раз. Мне кажется, что Голландец не мог бы перенести подобного наказания и испустил бы дух под рукою палача. Климат ли ожесточает нрав, или Москвитяне отличаются телосложением от других людей, но не заметно, чтобы они больше были растроганы при окончании наказания, нежели в начале. Вместо того, чтобы избегать случая впасть в такую же ошибку, они, едва избавятся от наказания, как снова добиваются того же. В 1669 году я видел человека, который еще не выздоровел, а уже, как и прежде, не платил пошлины. Так как я жил у него, то и напомнил ему о том, что необходимо беречь себя и повиноваться указам его величества. Вместо того чтобы послушать меня, он сказал с гордостью: «Э, люди, подобные вам, не должны давать советов; вы принадлежите к народу трусливому, изнеженному и слабодушному, которого пугает даже тень опасности, который ищет доходов, только приятным образом и легко достающихся. Наш же народ мужественнее, способнее на великие подвиги и считает за честь покупать самую малую прибыль ценою мучений, о которых вы не посмели бы и подумать. Впрочем, наказание, которое я перенес восемь или девять дней тому назад, не так жестоко, как вы полагаете. Посмотрите, сказал он, раздеваясь, есть ли следы? И стоит ли жить, если трусишь из-за такого пустяка?» Непоколебимое упорство этого человека, несколько дней тому назад совершенно истерзанного, лишило охоты продолжать советы. Между тем я узнал, что переносить Москвитянам эти наказания помогает, кроме грубого телосложения, еще то обстоятельство, что они не слывут у них постыдными. Если же кто-нибудь попрекнет им, то подвергается опасности перенести те же истязания. По тому же здесь обязанность палача не считается, как в Голландии, гнусною, богатейшие купцы домогаются ее и покупают, как доходную и почетную должность.

Эти наказания, как ни жестоки, не (слывут) бесчеловечными; даже находят, что дешево отделались, если не отсекли ноги, руки или головы, что случается почти ежедневно.

За подделку монеты заливают рот расплавленным свинцом; а того, кто изнасилует женщину или девушку, лишают возможности совершить то же преступление, отрезав половой орган.

Глава девятая

Как Москвитяне празднуют Вербное Воскресенье. — Автор направляется в Астрахань и приезжает в Нижний Новгород. — О реке Волге. — Нравы и обычаи Татар, называемых Черемисами.

(Март 1669.)

Нигде у христиан не празднуется Вербное Воскресенье с таким великолепием, как у Москвитян. Не знаю, празднует ли его кто-нибудь естественнее их и с большим благоговением. Во всяком случае вот как они чествуют его. Патриарх, в белом облачении, сидя верхом на белой лошади, представляет Спасителя. Поверх митры, bonnet, усыпанной жемчугом, надета дорогая корона; золотым крестом, усыпанным драгоценными камнями, он благословляет направо и налево народ. Сбруя на лошади дорога, но похожа на сбрую, употребляемую для ослов, чтобы соблюсти некоторое подобие этого въезда со входом Спасителя в Иерусалим. Царь пешком, но поддерживаемый двумя главными советниками, с короною на голове, держит поводья коня. Они (оба) окружены епископами и многими другими духовными особами, в белом облачении, из которых одни поют, другие кадят пред царем и патриархом. За духовенством следуют знатнейшие в царстве бояре, которые несут дерево, обвешенное яблоками, винными ягодами, виноградом, а кора его покрыта стеганной шелковой тканью. Далее идет народ с древесными ветвями и поет следующие слова: «Осанна, Сын Давыдов, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!» От царского терема, от которого начинается процессия, до равелина, где устроено возвышение, весь путь покрыт прекрасным алым сукном. На этом месте патриарх сходит с лошади и начинает петь церковную песнь, hymne, которую продолжает музыка. Затем, в таком же самом порядке, возвращаются. Церемония заканчивается тем, что патриарх дарит двести рублей или дукатов, ducats, его царскому величеству в награду за то, что он потрудился, держа (под уздцы) его лошадь.

В день Пасхи улицы усеяны продавцами яиц всех цветов, которые прохожие покупают и дарят встречным знакомым, с коими целуются, говоря: «Христос воскресе!» Так как оканчивается пост, то настает везде всеобщая радость; только и речи, что об удовольствиях и о том, как бы пиршеством вознаградить себя за лишения во время поста. В эти-то дни толпа, следуя народной склонности, пьет в кабаках до крайности. Здесь рождаются ссоры, убийства и другие до того страшные преступления, что я не посмел назвать их.

Хотя нам давно дан был приказ быть готовыми; но распоряжение об отъезде, которого мы ждали с нетерпением, последовало только 4-го Мая. В тот же день мы сели на струг, stroug, небольшое судно в 32 тонны. Мы спустились по Москве реке, Mosque rika, и на другой день прибыли в Коломну, лежащую от Москвы по пути, которого мы держались, на 36 почти миль, а по другому, по причине снегов и льду очень мало доступному, только на 18 миль. Стены города защищаются несколькими башнями, вблизи которых протекает река Москва.

6-го числа мы вошли в реку Оку, которая берет свое начало на границах Малой Татарии, вблизи источников Донца, Doniec, и, протекая с Юга на Север, впадает в Волгу под Нижним Новгородом. На этом пути лежит только одно село Дединово, Didenof или Дединово, Gedino [86], которое мы оставили вправо и приехали к вечеру на наш корабль, называемый, по распоряжению царя, «Орел». Там нас приняли господа Буковен, Boukhoven [87] и Старк, Stark [88], наш полковник и его лейтенант, которые прибыли раньше нас с командиром судна [89], maitre du navire, двумя капитанами, хирургом, письмоводителем и толмачом. Так как есть любознательные люди, желающие все знать, то для удовлетворения их я привожу здесь размер жалованья, получаемого экипажем нашего судна [90].

вернуться

85

До царствования Людовика XIV ливр соответствовал 1 1/2 франкам.

вернуться

86

Прежде дворцовое село, в Коломенском уезде, ныне в Зарайском у. Рязанской губернии. Царским указом, от 19 Июня 1667 г., предписывалось строить здесь корабли для отправления из Астрахани в Каспийское море. Главное заведывание над постройкой судов поручено Приказу Новгородской чети, бывшему тогда под управлением А.Л. Ордына- Нащокина (А. Попов: О построении корабля Орла, с. 3–4). Ныне это село называется Дедново, но сами жители его говорят, что в старину оно называлось Дединово (Др. и Новая Россия, 1876 г., т. III, с. 38). Никто не называет его Дедиловым, как пишет Н.И. Костомаров.

вернуться

87

Корнилиусу фан Буковену, полковнику, давно уже находившемуся в Русской службе, был поручен непосредственный надзор за построением судов. А. Попов, О построении к. Орла. с. 5.

вернуться

88

Капитан Яков Старк, иноземец, давно находившийся в Русской службе, был назначен в помощники Буковену. А. Попов, с. 5.

вернуться

89

Давид Бутлер, нанятый Сведеном в Голландии на должность «капитана и кормщика-генерала», впоследствии просто назывался капитаном на корабле. (А. Попов, там же с. 3 и 4). Послан в Марте осмотреть корабль и возвратился в Москву с донесением, что корабль годен. Из царской грамоты, от 2 Мая, Полуектову видно, что он уже отпущен в Москву (там же с. 11).

вернуться

90

Имена некоторых см. у А. Попова: о построении Орла, с. 4–5.