Солдаты позади него рассмеялись. Третий штурмовик продолжал держать оружие наготове.

— Мы обыщем их корабль, — медленно проговорил он.

— В этом нет необходимости, — заверил Рудд — — Я чист. Я получил предписание несколько минут назад.

Несомненно, было ошибкой говорить это штурмовику. Оула, Сиенн и Рудд провели следующий час под охраной империев, съежившись на земле в глубокой тени, пока двое штурмовиков обследовали каждый квадратный глекк челнока. Они вышли, спокойно пожав плечами.

— Проходите, — сказал главный штурмовик. — В этот раз никакой оплаты.

— Огромное спасибо, — тихо проворчал Рудд; какой бы ни была эта «оплата», она пугала его. — Идем, девочки.

Оула двинулась вперед немного быстрее и избежала его шлепка. Уголком глаза она заметила, что Сиенн оказалась не столь проворной.

— Что они ищут? — спросила Оула, когда они протискивались по узкому переулку.

— Не что. Кого. Судя по тому как они обыскивали нас, они ищут кого-то.

— Кого?

— Не знаю. Не важно. Не спрашивай. Я и так уже выбился из графика, — проворчал он, забывая снизойти до упрощенной речи.

Он запихнул их в бесколесное транспортное средство с тремя моторами в кормовой части. Оула заняла заднее сиденье.

— Фортуна будет занят более чем на час. Нам придется… — — его раздраженные слова потонули в грохоте мотора.

Оула глядела через борт транспорта, пока Рудд вел его по маленькому безобразному городку. Он стоял полностью над землей, нерационально построенный из сплошного камня. Она уже чувствовала тоску по дому. Мусор кучами лежал вдоль квадратных зданий, таких же уродливо оранжевых, как песок Татуина. Рудд сделал несколько поворотов, и Оула могла бы потеряться, если бы не. ее безошибочное чувство солнца. Если ты не можешь ориентироваться на Рилоте, ты погибнешь раньше времени.

— Уже недалеко, — Рудд погладил ногу Си-енн, сидевшей на переднем сиденье рядом с ним. — И мы… та-ак.

Он уже начал тормозить, но внезапно снова набрал скорость и поспешно завернул за угол.

— Что это было? — — спросила Оула.

Она вытянула шею и оглянулась. Ничего примечательного не было видно. Несколько мгновений спустя он затормозил машину возле довольно большой горы мусора. Металлические балки и куски обшивки валялись вперемешку с обрывками одежды: очевидно, над Мос Айсли столкнулись и разбились два воздушных судна, а сухой климат Татуина сохранил их останки… Кроме тех деталей, которые можно было снять. Их давно растащили, судя по песку, сыпавшемуся сквозь отверстия.

— Выходите, — сказал Рудд— — Выходите.

— Здесь? — Сиенн озадаченно изогнула лекку. Этому жесту ее научили учителя для большей выразительности, в то время как Оула научилась свободным, раскованным взмахам лекку.

— Да, — Рудд подтолкнул Сиенн так, что она чуть не вылетела за борт.

Оула спрыгнула вниз долгим ленивым движением.

Рудд последовал за ними. Он потыкал в длинный металлический шит от мотора, отодвинул в сторону балку и наконец вытащил большой кусок желтоватой ткани. Когда-то он мог служить парусом, но теперь был привязан к длинной прямой жерди и порван с одной стороны на обветрившиеся желтые полоски.

— Забирайтесь сюда. Ждите, пока я не вернусь. И ни звука. В Мос Айсли полно хищников. — Он изобразил зубастый оскал и притворился, что хочет схватить ее. — Хищники едят маленьких хороших девочек. Наденьте капюшоны.

Сиенн уже забралась в душную тень парусины.

— Забирайся, Оула, — прошептала она. — Скорее. Тебя могут увидеть.

Оула подползла ближе, свернув лекку вокруг шеи под капюшоном. Она не могла позволить, чтобы песок попал на их гладкую кожу. Это будет больно… и это уменьшит ее ценность перед знаменитым нанимателем Бибом Фортуной.

Все, наконец, стало проясняться: они были в том же мире, что и легендарный Джабба Хатт. Мастер Биб Фортуна распространял увлекательные истории о богатстве и величии Джаббы — его легендарном дворце, утонченном вкусе в еде, женщинах и предметах роскоши. Оула представляла мягкие диванные подушки и костюмы, трепетавшие при каждом дуновении, составленные полностью из искусно задрапированных танцевальных вуалей. Ее новый щедрый хозяин будет обходительным, могущественным, и она произведет на него глубокое впечатление… свобода, от которой она отказалась, была несущественной платой за это.

Но сейчас она лежала, прячась в груде мусора. За спиной у нее всхлипывала Сиенн.

Несколько минут спустя Оула сморгнула ручеек пота у глаза. Ее мнение о Татуине изменилось: здесь было еще жарче, чем на Рилоте. Картина перед глазами расплывалась в знойном дрожащем воздухе. Ей показалось, что от ближайшего здания отделилась слабая тень и двинулась к куче мусора. Это было нелепо. Даже в полдень тени не…

Сиенн схватила ногу Оулы.

— Оула, — прошептала она, — что это?

Оула моргнула. Это было не галлюцинацией, а… фигурой в черном одеянии. Мос Айсли полон хищников. Даже Рудд здесь путешествовал с осторожностью.

— Прячься! — Сиенн стала пробираться назад, и Оула за ней.

Горячий шершавый песок тер ее колени, локти и живот, но ей удалось забиться в укрытие еще на метр глубже.

Дальний край паруса приподнялся. Темная фигура присела на корточки, вытянув руку, словно чтобы поднять что-то… но его рука не коснулась ни ткани, ни металлических балок. Лицо его скрывал капюшон черного плаща.

Сиенн начала хныкать. Оула зашарила по поясу пальцами, выпачканными в песке, пытаясь нащупать маленький декоративный кинжал.

— Не приближайтесь, — прошипела она и сделала знак по-тви'леккски.

Скрытая фигура оперлась на одну руку. Глубоко под капюшоном Оула разглядела очертания подбородка и голубой блеск. У тви'лекков никогда не было голубых глаз.

— Не приближайтесь, — повторила она. На общегалактическом эти слова не казались угрозой. Незнакомец сбросил капюшон и подался вперед. Он был человек, как и Рудд, но у него были чистые волосы светлого цвета. В отличие от замызганного наряда Рудлд его черная одежда выглядела целой (хотя и поношенной) и опрятной. Если это был хищник, ее впечатление о Руд-де было верным. Рудд был подонком, даже среди собственного народа. Организация Биба Фортуны упала в ее глазах. Как и решение сотрудничать с ним.

Человек переводил взгляд неестественно голубых глаз с Оулы на Сиенн и обратно на Оулу.

— Я чувствую твой страх, — тихо сказал он. — Пойдем со мной. Я знаю… — он использовал несколько слов, которые она не поняла, но закончил знакомой фразой «безопасное место».

Оула коротко рассмеялась.

— В этом мире нет безопасного места, — произнесла она.

Ее тревожило, что манера говорить этого человека, независимо от того, понимала она его слова или нет, рассеивала ее вполне логичный страх перед ним.

Сиенн дрожала, как одно из украшений на воротнике мастера Фортуны. Оула как ящерица приподнялась на локтях и коленях и направила на пришельца кинжал.

— Кто ты? — потребовала она. — Что ты хочешь?

— Я не причиню тебе вреда, — он не отодвинулся от ее клинка. — Меня зовут Люк.

Она покатала слово на языке. — Люк. Уходи, Люк.

— Я родился в этом мире, — каждое слово старалось успокоить ее. — Я вернулся для важного…

Он произнес еще одно слово, которого она не знала и о значении которого не могла догадаться. Может быть, это было имя его корабля.

— Тогда делай то, зачем вернулся, — сказала она, — Оставь нас в покое.

Он опустился на обе руки и подполз ближе. Что-то свесившееся с его пояса привлекло ее внимание. Оно не было похоже на бластер и, несомненно, не было ножом. Но она никогда не видела, чтобы такой формы был кошелек. Если это было оружие, он к нему не тянулся. Должно быть, он не считал ее достаточно проворной — или достаточно решительной, — чтобы использовать нож. Она подобрала колени и уперлась носками в песок. Ящерка, готовящаяся к прыжку.

— Как тебя зовут? — спросил он. Он был так близко, что почти мог дотронуться до нее.

— Ничто, дочь никого. — Она не хотела причинить ему вред, просто прогнать его.