— Понимаешь, — начал признаваться Эйден, — я за рулем, и Джинни приходится возиться с Бекки, которой в автокресле скучно так долго сидеть. А вы с Пеппер могли бы подменить Джинни и дать ей передохнуть, потому что, кажется, ей уже давно пора. К тому же Бекки явно хочет побыть с вами обеими.

«Удар ниже пояса», — подумала Сторм.

Бекки обняла ее так крепко, что стало трудно дышать. Будто понимала, о чем речь.

— Мы с вами поедем, если ты высадишь нас в Салеме возле дома. Мне сегодня не до острова. — Ей надо было как можно скорее сбежать от Эйдена и от тоски по его замечательной дочурке.

— Пожалуйста, поехали с нами на остров. Повеселишь меня. — Голос Эйдена был таким нежным, и такая нужда глядела на нее его глазами, что Сторм вздрогнула, будто он погладил ее взглядом.

Вот и все. Больше сделать она ничего не могла, поэтому развернулась и направилась к машине с Бекки на руках. Пеппер и Джинни болтали у нее за спиной — Эйден вез миссис Лэнгли в кресле по неровному полю, и тепло его взгляда согревало спину.

От этого тепла накатила дрожь в те уголки Сторм, которые с радость эту дрожь приняли. В те уголки, которые должны, просто обязаны были знать, что это была дрожь в ожидании чего-то… или кого-то, кто им никогда больше принадлежать не будет.

Ради всего святого! Его жена умерла всего лишь вчера!

Заметив автодом, припаркованный возле ее машины, Сторм остановилась. Хвост нарисованного на боку автобуса дракона утопал в траве. Хлынуло цунами воспоминаний. «Забудь обоих драконов, барышня, — сказала она себе. — Для тебя больше никаких драконьих игр».

Некоторые оглядывались, проходя мимо автобуса, но никто не останавливался. Толпа не собиралась. Видимо, их нечаянная слава уже испустила дух. Спасибо тому ангелу, который защищает от глупости веселых вдовушек с наручниками.

Прежде чем Эйден приладил импровизированный пандус для кресла Джинни, Сторм зашла в автобус с Пеппер и Бекки и предложила им попить. Пеппер получила лимонад, Бекки — свой любимый поильник с соком.

Вкатив Джинни внутрь, Эйден повез ее дальше в большую спальню, где она могла бы прилечь отдохнуть.

Сменив Бекки подгузник, Сторм усадила ее в автокресло, установленное на самом близком к водительскому сиденью диванчике. Пассажирские сиденья были прямо перед ней. Пеппер уселась рядышком и пристегнулась ремнем.

Рыжая оказалась единственной причиной, по которой Бекки согласилась отцепиться от Сторм. Слава Богине, что у нее такие сестры, в которых дети души не чают. Когда Бекки стала размазывать краску по лицу Пеппер, Сторм вытащила из сумочки пачку салфеток, передала одну Пеппер, а другой вытерла личико Бекки.

Закрыв дверь в спальню, Эйден прошел по автобусу к ним с сумкой книг и игрушек для дочери. Пеппер тут же в нее нырнула.

— Может, и тебе воспользоваться салфеткой, Сторм? — предложил он.

Из глубин сумки раздалось хихиканье.

В ванной Сторм увидела свое отражение в зеркале — жутковатая кошечка, надо признать. Стерев с лица грим, она вышла и увидела смеющихся девочек. Ей пришло в голову, что за свою короткую жизнь Бекки вряд ли видела много людей. В доме Джинни она жила изолировано от общения с другими. Хорошо, что Пеппер теперь рядом.

— Пеппер, ты не против посидеть с Бекки, пока я перенесу вещи из машины? — спросила Сторм.

На лице Пеппер отразилось удивление.

— Спасибо за доверие. Я не подведу.

Сторм чмокнула ее в лоб.

— Спасибо, что приглядишь за ней.

Бекки подняла личико и сложила губки бантиком для поцелуя. Сторм рассмеялась, поцеловала ее и погладила по щечке.

— Слушайся Пеппер.

— Пеп, — произнесла Бекки и кивнула.

Сперва Сторм спасла Колдуна и оставила его в переноске в автодоме, где воздух был чистым и свежим от кондиционера. Потом пошла за вещами Пеппер.

— Опять ты осталась без одежды, — раздался сзади голос Эйдена.

От неожиданности она подпрыгнула.

— Кое-кто укатился с ними в автобусе.

— Спорить готов, этот симпатичный сарафанчик ты в торговом центре не покупала, иначе он был бы черным. Но для распродаж выглядит слишком шикарно. Значит, бирюзовый? Что скажешь, Снэпдрагон?

— Не смей меня так называть!

Эйден отступил назад:

— Извини. Время не подходящее.

Их глаза встретились, и Сторм почувствовала, что вот-вот разразится слезами. Проклятье! Она моргнула и вскинула голову.

Руки Эйдена упали.

— Я прошу прощения… за все.

— Проехали, — сказала Сторм. — Эти двое вряд ли долго будут тихо сидеть и играть.

— Верно.

Эйден взял у нее сломанный чемодан Пеппер, магнитофон и рюкзак. У Сторм остались только пакеты.

Когда все было занесено внутрь, он завел машину за автобус, и Сторм смотрела, как он берет автомобиль на буксир. Между ними царила напряженная, оглушительная тишина.

— Это дизайнерское платье, — сказала она, только чтобы ослабить возникшее напряжение. — Пеппер «одолжила» его и еще парочку других вещей из шкафа Марвеланны, когда паковала вещи.

Эйден покачал головой, и вид у него был почти гордый.

— Отвязная маленькая воровка.

— У нее был лучший в мире учитель.

— Надо бы похвалить ее, что она о тебе думает.

— Ха! Думаешь, она его для меня взяла? Оказывается, у нас с ней один размер. Цитирую: «Оно просто по-разному на нас растягивается». На ней оно длиннее. Так что платье она взяла для себя.

— Стащить такое платье совсем не то же самое, что таскать со стола пакетики с сахаром, — рассудил Эйден. — Неужто у тебя на руках маленький преступник?

— Пакетики с сахаром — всего лишь верхушка айсберга зла по имени Марвеланна, — возразила Сторм. — Всем сердцем надеюсь, что смогу направить Пеппер по другому пути. Когда это платье почистят, оно отправится к Марвеланне со всем тем, что этой старой клептоманке удалось прибрать к рукам. И Пеппер отработает химчистку и отправку вещей в «Бессмертной классике».

— Ты окажешь на нее хорошее влияние. Да на ней уже косметики поменьше. На тебе, кстати, тоже. Повод задуматься.

— Может, только потому, что почти вся моя косметика все это время была здесь, в автобусе.

— А, ну да. — Эйден зачем-то вытер руки о джинсы и сменил тему. — Ты сказала Джинни, чтобы она позвонила тебе, если ей не понравится в доме престарелых. Замечательный поступок, Сторм. Очень добрый.

— Чтоб подохли все хрустальные шары! Только попробуй об этом хоть кому-то проговориться.

— Честное скаутское. Вот ты и вернулась: колючая и готовая всему свету надрать задницу.

— Что до моего вида, — сказала Сторм, — то я договорилась с Пеппер, что готские заморочки подождут до старших классов. Поэтому я и себя немного адаптирую.

— Оставь волосы синими, — попросил Эйден. — Я люблю, когда…

— Неловкий момент, — перебила Сторм и ушла.

Глава 50

Когда Сторм вернулась в автодом, Пеппер уже выпустила Колдуна из переноски, и теперь он сидел на коленях у Бекки, вылизывал ей ладошку, а она смеялась без передышки.

Эйден вошел следом и направился в ванную вымыть руки. На кухне Сторм открыла ящик, в котором нашла кулон в виде морского конька, сняла украшение и вернула туда, где взяла. В конце концов, кулон принадлежал Клодетт в те времена, когда они с Эйденом были вместе. И если он целых полтора года его хранил, значит, кулон что-то для него значил.

Услышав, что он возвращается, Сторм закрыла ящик и пошла к пассажирскому сиденью.

— В пути оставим котострофу на свободе? — спросил Эйден.

— Я подержу его на руках, — ответила Пеппер.

Сторм повернулась на сиденье:

— Он может тебя поцарапать. Когда мы поедем, он станет немножко… шлепнутым.

— А мы с Бекки хотим на это посмотреть.

Бекки кивнула:

— Шлеп!

Эйден склонил голову набок и посмотрел на Сторм, словно что-то упустил и ждал, когда она объяснит. А она изо всех сил старалась не смотреть на то место, где теперь лежал морской конек.