— Исчез?

— Да. Что вы сделали с ним?

— С ним? — повторил я как эхо. — О ком или о чем это вы?

— Я хочу, чтобы он вернулся прямо сейчас! — Она чуть растерянно улыбнулась. — Пожалуйста, верните его, хорошо?

— Кого «его»?

Я был в таком недоумении, что не мог придумать ничего лучшего, как изображать из себя послушное эхо.

— Путеводный свет, конечно! — Голос зазвучал нетерпеливо и раздраженно. — Мне нужен путеводный свет!

Я открыл рот, но не произнес ни единого слова: буквально в следующую же секунду кто-то ударил меня по затылку. На какое-то краткое мгновение мне представилась возможность самому лицезреть «путеводный свет» в виде молниеносно перемещавшихся цветов радуги, но потом ковер у меня из-под ног вытянули, и я сквозь отверстие в полу полетел в глубокое черное ничто. Во всяком случае, так мне показалось.

Глава 4

— Значит, кто-то оглушил вас ударом по затылку? — Шериф Лейверс передвинул свою массивную тушу подальше на сиденье. — И что потом?

— Когда я очнулся, то увидел, что сижу за рулем своей машины, — проворчал я. — Решив, что приключений для одной ночи более чем достаточно, я отправился прямо домой.

Шериф тщательно раскурил сигару, потом довольно долго смотрел в окно.

— А вы уверены, что вообще выходили из дому?

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну… — Он уставился на меня. Лицо его едва проглядывало сквозь густой дым, превращавший шерифа в подобие Санта-Клауса с голубоватой бородой. — Даже вы должны признать, что ваша история звучит несколько неправдоподобно, Уилер. Взять хотя бы эту комнату с огнями и очень громкой джазовой музыкой, которую должны были слышать далеко вокруг. Затем эта нагая вдова, сидящая в обитом атласом гробу и умоляющая вас вернуть ей путеводный свет! — Он слегка прищурил глаза и пробормотал: — Я не думаю, что вы, так сказать, хронический псих, но, возможно, на вас нашло временное затмение? День был долгим и утомительным, вы ничего не ели, а только пили, прежде чем лечь спать…

— Я не сошел с ума, — холодно отрезал я. — Откуда же у меня шишка на затылке?

Шериф пожал плечами:

— Это могла сделать и какая-то дамочка в вашей же квартире, Уилер. Откровенно говоря, меня удивляет, что этого не случилось раньше.

— Вы не поверили ни единому слову, не так ли?

— За исключением того, что вас здорово огрели! — Он негромко захохотал. — Этому я охотно поверил.

— «Путеводный свет»! — настаивал я. — Это не бессмыслица. Комната напоминала в точности одну из тех сумасшедших дискотек со световыми эффектами, о которых так часто пишут в газетах.

— Какая еще там дискотека? — Его глаза между жировыми подушечками раскрылись пошире.

— Это новое увлечение, объяснил я. — Считается, что с помощью подобных световых трюков можно добиться такого же эффекта, как и от употребления наркотиков, которые, таким образом, теперь не обязательно вводить в организм.

— Послушайте, Уилер, я всего лишь простой старый окружной шериф. Вы не подшучиваете надо мной? Вы говорите серьезно? Выходит, люди принимают наркотики или что-то там еще, заменяющее их, только потому, что им нравится представлять, будто они сидят нагишом в гробу, в то время как пучок цветных огней пляшет вокруг них по стенам и потолку?

— Имеются наркотики, — заговорил я лекторским тоном, — которые дезориентируют чувства. Наркоманы уверяют, что они высвобождают и сознательное мышление, и подсознание, так что человек ощущает себя совершенно раскрепощенным.

Его глаза выражали полную растерянность. Можно было предположить, что он вот-вот откроет от удивления рот, проглотит свою изжеванную сигару и задохнется до смерти. Я не стал решать, спасу я его от гибели или нет, поскольку мне надо было продолжать разъяснение.

— Знаю, то, что я сказал, звучит фантастично, и все же это правда. Именно по этой причине возникает все больше и больше подобных психодискотек. Когда-то дискотека была просто местом, куда приходили потанцевать под соответствующую музыку, но теперь к этому добавляется… — Неожиданно я потряс головой и прекратил свои объяснения. — Вы правы! Хотите знать правду? Вчера я поскользнулся на блондинке и ударился затылком о стену.

Лейверс осторожно перебрал бумаги у себя на столе, затем через несколько секунд произнес:

— Давайте-ка поговорим об убийстве, а?

— Почему бы и нет? — Я улыбнулся, продемонстрировав ему великолепный набор всех своих зубов. — Полагаю, теперь уже поздно искать мою блондинку.

— Доктор Мэрфи извлек у покойника из груди четыре пули тридцать восьмого калибра. Все они были выпущены из одного пистолета. По его мнению, смерть наступила где-то от полуночи до двух часов утра. Практически это все, что нам дало вскрытие.

— Парни из криминалистической лаборатории больше ничего не подкинули?

— Ничего. — Шериф принялся выстукивать на крышке стола какой-то мотивчик пухлыми пальцами. — В карманах у Мэгнасона ничего не было, кроме носового платка. Убийца, несомненно, предусмотрительно их очистил.

— А Полник еще что-нибудь вытянул из того старикана, который выудил труп из озера?

— Нет. Так что считаю, вам следует сосредоточить внимание на вдове и ее приятеле Брайане. Почему бы не позабыть обитые атласом гробы и крутящиеся огни и не заняться испытанными старыми мотивами, вроде ревности и материального выигрыша?

Я пару секунд постоял с широко раскрытым ртом, затем в восхищении покачал головой:

— Черт возьми, шериф! Ваш блестящий, острый как бритва ум по временам так опережает меня, что я нахожу чертовски трудным за ним угнаться.

— Ну, — благосклонно заулыбался он мне сквозь сигарный дым, — почему бы вам не начать работать засучив рукава прямо сейчас? Или, возможно, вы предпочитаете, чтобы я вызвал городских криминалистов заняться этим случаем?

— Забавно, что вы заговорили о такой возможности! — воскликнул я, тотчас вскочив с кресла. — Я уже бегу!

Когда я проходил через приемную, Аннабел Джексон, личный секретарь шерифа, платиновая блондинка с большим количеством изгибов и закруглений, чем у автомагистрали номер один, сидела задумавшись перед умолкнувшей машинкой. Одета она была в накрахмаленную белую блузку и цветную юбку, которая, возможно, относилась к разряду полумини, если девушка стояла, но стоило только ей сесть, скрестив ноги, как в данный момент, и сей атрибут женского одеяния тотчас приобретал другие качественные характеристики.

— Лучшие годы жизни пролетают прямо перед вашими глазками, когда вы вот так сидите, печатая нудные отчеты шерифа о разных там убийствах, — сочувственно заметил я. — И все же не принимайте это слишком близко к сердцу, милочка, помните, что некий симпатичный свободолюбивый лейтенант всегда готов служить вам верой и правдой. Почему бы вам не вернуться в мир радостей и не договориться со мной о встрече на сегодняшний вечер?

Она приподняла голову, и ее вводящие в заблуждение по-детски голубые глаза несколько секунд внимательно разглядывали меня.

— Хорошо, — сказала она. — Заезжайте за мной около восьми.

— Ух! — ошеломленно выдохнул я.

— Мы пообедаем в каком-нибудь недорогом ресторанчике, затем завернем к вам домой, и под звуки проигрывателя вы начнете преследовать меня вокруг вашей чудовищной кушетки, — насмешливо фыркнула она. — Куда как интересно!

— На какое-то мгновение мне показалось, что вы были искренни! — произнес я с сожалением.

— Могу поспорить, что это напугало вас до полусмерти! — Она усмехнулась отнюдь не дружелюбно, потом лицо ее вновь стало серьезным. — А если бы я действительно согласилась сегодня с вами встретиться, Эл Уилер, что бы мне это дало, кроме того, что я задохнулась бы в ваших объятиях?

Я пожал плечами:

— Вами высказано всего лишь единичное суждение, но никоим образом не основная идея новой женской философии. Иногда, когда я на протяжении долгих часов рискую жизнью при расследовании опасного преступления, я испытываю необходимость немного расслабиться.