Внезапно Володя уперся в стену, и в ту же секунду в мастерской вспыхнул свет. Мальчик вздрогнул и, испуганный, присел. Неужели тут кто-то есть?

Володя оглянулся и сразу же успокоился. Кругом тихо. Над головой мирно горит маленькая автомобильная лампочка. На окне стоит черный ребристый аккумулятор. «Ух, как умно придумали, черти, — позавидовал Володя. — А где же их радиотелефон? Да вон, в углу…»

Володя схватил ящик. Внутри что-то звякнуло, загудело. Мальчика разобрало любопытство. «Нет, разбить радиотелефон я успею. Дай-ка я сначала крутану вот эту рукоятку, — подумал он. — Кстати, надо погасить лампочку».

Лампочку он погасил просто: нашел и вытянул из патрона. Затем снова потянулся к аппарату.

Обращаться с радиотелефоном Володя не умел: дома у них был только репродуктор. Он осторожно повернул рукоятку. Послышался щелчок. А вскоре мальчик услышал далекую мелодию. Володя тронул левую крайнюю рукоятку. Музыка стала громче. Звуки ее заполнили весь сарайчик. Видимо, играл оркестр. Мальчик и сам не заметил, как присел на табуретку, подпер щеку ладонью и заслушался.

Музыка кончилась, и он спохватился. Сейчас сюда могут прийти! Как он объяснит, зачем пришел сюда? Да… ведь он собирался уничтожить радиотелефон!

Но эта мысль вдруг показалась ему дикой. Как же можно портить аппарат, который так здорово принимает музыку? И из-за чего? Из-за «рыбной дачи»? Да ведь таких мест на озере можно найти еще с десяток.

А радиотелефон — его, наверно, собирали целый год. И, конечно, руководил всей работой Степа. А ведь Степа мог оказаться на «рыбной даче», ничего не подозревая. Рыжий Ленька выследил Володю, а потом сказал товарищам, будто сам нашел это место. За что же ломать Степину работу?

«Послушаю еще немного и пойду», — решил Володя. Но музыка больше не играла, а снова вращать рычажки мальчик не решился. Он подкрался к двери, убедился, что никто за ним не следит, и бегом бросился из мастерской.

Когда мальчик вернулся, мать уже спала. Она не заметила ни того, как Володя уходил, ни того, когда он вернулся. Осторожно раздевшись, мальчик лег в постель и тотчас же уснул.

Утром к Володе зашел Леня.

— Спит еще, — сказала ему мать. — Не понимаю, что с хлопцем стряслось. Отказался от ужина, лег спать и до сих пор не встает. Разбудить его, что ли?

— Будить не нужно, а когда проснется, скажите, чтобы зашел в мастерскую.

Проснувшись, Володя с мрачным видом выслушал мать, быстро позавтракал и направился на колхозный двор. «Зачем я им понадобился? — думал он. — Неужели кто-нибудь заметил, что я ночью заходил в мастерскую?..»

Набрав воды, он подъехал к Лениной хате, важно прошагал через двор и, постучав, как бывалый казак, кнутом в дверь, вошел в сарайчик.

— А, Володя! Заходи, заходи, мы тебя сейчас рыбой угостим, — весело сказал Степа.

Володя вспыхнул. Мало того, что они его рыбу выловили, так еще издеваться вздумали! И он возмущенно сказал:

— Зачем вы меня возчиком назначили? Думаете, не знаю?

Мальчики удивленно переглянулись.

— Что случилось, Володя? — спросил Степа.

— Знаю, какой рыбой угощать меня вздумали. Кто из вас мою «рыбную дачу» выследил?

— Никто не выслеживал, — ответил за всех Леня.

— А где вы вчера ловили? — не унимался Володя.

— Как — где? В камышах, возле ольховой рощи, — выступил вперед Димка. — Это я, понимаешь, показал ребятам место, Я нашел его вместе с отцом.

— Мое место показал, — возмутился Володя. — Значит, специально отправили меня на луг, чтобы я вам не мешал? — дрогнул и оборвался его голос.

— Что значит «твое»? Навечно ты получил его, что ли? — в свою очередь возмутился Леня.

— Не обижайся, Володя, — сказал Степа, тронув мальчика за плечо. — Честное пионерское, мы не знали, где ты рыбачишь. А рыбу, что вчера наловили, мы хотим с тобой послать на луг косарям. Вот поэтому тебя и позвали.

— Да ну?! — только и сказал Володя.

Он был поражен. Значит, ребята ездили рыбачить не для себя, а чтобы улов послать колхозникам на сенокос! Не пожалели рыбу, отдают ее. А он хотел разбить их радиотелефон… Володе стало жарко от собственных мыслей.

— На сенокос, значит, хотите послать? — смущенно поднял он наконец глаза. — Так где же ваша рыба? Кладите на воз. Я ее враз доставлю.

Выйдя на двор, Володя на минуту замешкался, потом сказал:

— А вы, ребята, закрывайте на ночь свою мастерскую. А то заберется кто-нибудь, наделает беды. Весь ваш труд прахом пойдет.

— Чудак ты, Володя, — возразил Степа. — Кому в голову придет украсть у нас что-нибудь или поломать?

— Кто его знает, — Володя неопределенно пожал плечами. — А замок — дело верное.

— А ты откуда знаешь, что мы мастерскую не закрываем? — спросил Леня, тряхнув рыжими кудрями. — Разве ты был тут?

— Заходил вчера, хотел аппарат ваш посмотреть, а вас никого не было.

— Хочешь, мы тебе сейчас покажем? — предложил Степа.

— Сейчас некогда. Вот отвезу воду и рыбку, тогда другое дело, — ответил Володя и, повеселев, взобрался на бочку с водой.

Глава пятнадцатая

Антон, перепачканный, мокрый, как только вошел в хату, сразу же стянул с себя рубашку и повесил у печи.

В хате царил полумрак, было тихо. Отчим и мать понуро сидели за столом, будто поссорившись. Вдруг мальчик услыхал, как мать всхлипнула и заговорила упавшим жалостливым голосом.

— Мама, что ты? — спросил Антон.

— Ой, не спрашивай лучше, — махнула она рукой. — Сиротка, сиротинка ты моя… — И голова матери затряслась от глубокого, надрывного плача.

Глаза у мальчика стали большими, круглыми.

— Что случилось, мама?

— Нет у тебя отца, не будет и отчима, — горько и беспомощно прозвучал ее голос. — Не будет. И все эти идолы натворили. Крутили Савосем, как собачьим хвостом. И то сделай, Савось, и это. А как беда пришла, все — кто куда. А Савось расхлебывай…

— Да замолчи ты! — прикрикнул отчим, вставая из-за стола. — Слезами не поможешь…

— Ох, горе мое… Да если бы я ведала да знала, что в недобрый час родилась, — бубнила свое мать. — Десять тысяч растраты… Савось, Савось, что ж ты наделал? Где была твоя голова? Кого слушал? Говорила, убеждала — будь осторожен. Так нет, полез, куда не следует, а теперь вот… Ой, не переживу я. Разорвется сердце, чую, разорвется… Говорят люди, три года тюрьмы дадут, три года!..

У Антона похолодело внутри. Подумать, как все перевернулось в их хате! Неужели отчима засудят? Значит, теперь не будет у Антона ни велосипеда, ни конфет, ни новых хромовых сапог? Как же так случилось? Кто же это обвел отчима, запутал в какие-то темные дела? Эх, если бы он знал… И мальчик сжал кулаки.

— Может, достанешь деньги, внесешь в кассу? — успокоившись немного, спросила мать.

— Где ж я их достану? Кто даст? — злобно крикнул отчим. — Корову разве продать и хату, да?

— Что ты, что ты, Савось! — заплакала мать. — Одурел, что ли? Только обжились — и опять остаться с голыми руками? Бог с тобой…

— Не реви, дура, — жестко сказал отчим. — Будет Савось — будет новая хата. Не будет Савося — ничего не будет. Только бы скорее выкрутиться.

Горе пришло в дом. Хоть мальчик и не любил отчима, но хорошо понимал, что без него тяжело придется.

И вдруг глаза у Антона загорелись надеждой.

«А что, если в ящике золото или какие-нибудь дорогие браслеты и камни? Бывает же, люди находят клады, тайники. А ящик не откуда-нибудь — со дна озера. А если открыть ящик? Открыть и посмотреть. Кто придумал водолазный костюм? Я. Так разве я не имею на это права? А Костя как? Узнает, разозлится… Да что Костя! Тут настоящее горе!»

Антон подошел к дивану, сел рядом с отчимом.

— Сынок, сынок, — услышал он тихий шепот, — не зря ты на меня волчонком смотрел. Забудь о своем отчиме. Он у тебя плохой…

Антошка заморгал, шмыгнул носом и заплакал. Стало жалко дядю Савося. Мальчик в эту минуту не мог поверить, что его отчим украл у государства столько денег. Здесь была, видимо, какая-то ошибка. Антон поможет отчиму добыть деньги, обязательно поможет! И никто не назовет отчима вором, плохим, никудышным человеком. И мать не будет убиваться с горя…