— Подай веревку, — приказал Костя. — А то руки онемели.

— Правильно! — поддержал друга Антон. — Возьмем ящик на буксир. Лезь в лодку. Теперь я сам с ним справлюсь.

Костя перевалился через борт и плюхнулся на дно лодки. Схватил со скамейки рубашку и стал натягивать ее на плечи.

— Бррр… Холодновато как-то стало, — сказал он, поеживаясь.

— Что ж ты хочешь, вечер уже. Да и вода в озере холодная. Родниковая… А что с маской? — вдруг вспомнил Антон. — Потерял?

— Да, кажется, потерял… В кубрике, понимаешь, я неосторожно повернулся, и от нее оторвалась трубка. Плохо мы срастили ее, что ли? Пришлось сбросить.

Антон уверенными, неторопливыми движениями подвел ящик к корме и крепко привязал его веревкой к скамейке. Костя следил, как работает товарищ, а сам думал о том, что увидел на катере.

Он внимательно осмотрел катер. В правом борту посудины была небольшая пробоина. Как она появилась? Как затонул катер? Наскочил на мину? Или, может, его борт распороло снарядом?

Одно было несомненно: катер погиб во время войны. Костя не раз слышал о сражениях, которые происходили здесь, в родных краях. Деревня Калиновка была мощным опорным пунктом фашистов. Тут перекрещивались две важные грунтовые дороги, деревня занимала выгодное положение во вражеской обороне.

Жители Калиновки больше года жили в лесах. Немногие из них видели, как майской ночью 1943 года партизаны освободили деревню от врага, помогли советским войскам прорвать оборону фашистов. Видимо, в этом последнем бою и погиб катер.

«Эх, — думал Костя, — вот бы этот катер как-то поднять. А как? Может, мы с Антоном сами что-нибудь придумаем? Скажем, попросим у колхозного шофера несколько автомобильных камер, прикрепим их к бортам посудины, а потом начнем накачивать воздух?..»

Мальчик радостно улыбнулся. Он вдруг отчетливо представил захватывающую картину. Вот из воды медленно-медленно всплывает нос катера, штурвальная кабина, широкая корма… Из деревни бегут люди… Тут и удивление, и расспросы, и завистливые глаза мальчишек…

Но вот Костин взгляд останавливается на черном, окованном железом ящике, и мечты его сразу же рассеиваются, словно туман. И иная теперь у мальчишки забота.

— Хорошо привязал? Не отвяжется?

— Хоть до Киева будем плыть — не оторвется, — заверил Антон друга и взялся за весла.

— Тогда — скорее к берегу! Ведь нужно посмотреть, что за находка. Может, и правда в ящике клад?!

Антон молча нажимал на весла.

Солнце скрылось за горизонтом. Заря в полнеба рассыпала трепетные краски над озером. Кругом все притихло. Даже ветер успокоился. Хорошо стало окрест, красиво…

На берегу не было ни души. Антон первым выскочил на песчаную косу и с помощью Кости стал отвязывать ящик. Какой он был тяжелый! Даже вдвоем ребята чуть приподняли его и с большим напряжением кое-как вытащили на песчаный холмик.

Отдышавшись, мальчики начали осматривать свою находку. Ящик был окован железом. В воде оно покрылось густым слоем ржавчины и какими-то черными, вроде бы смолистыми наростами. На крышке виднелась продолговатая замочная скважина. Костя дернул за крышку, но где там, она даже не шелохнулась.

— Хорошую кувалду бы сюда, — сказал Антон, — Иначе не откроем.

— А может, обойдемся без нее?

Костя оглянулся, заметил невдалеке полено. Поднял и стал бить по крышке. Но ящик не открывался.

— Находка за семью замками, — сокрушенно сказал Костя и вопросительно посмотрел на Антона. — Что будем делать? Может, потащим к кузнице? Там дядя Архип мигом с ним справится.

— Да что ты! — замахал на друга руками Антон. — Такая тайна — и сразу всем известна станет. Нет, я против. Давай пока здесь спрячем — и он кивнул на олешник. — А завтра с молотками и зубилом придем. Быть того не может — откроется!

— Спрятать? — задумался Костя. — А вдруг кто-нибудь утащит? Помнишь, как у нас получилось с веслом?..

— Брось ты — утащат, — ехидно хмыкнул Антон и сощурил глаза. — Попробуй подними этот дьявольский сундук — сразу ноги протянешь.

— Оно-то так, но все же — рискованно! В ящике, наверно, что-то важное, раз он под замком…

— Ну, если боишься, что украдут, то и сторожи. А я — домой! — категорически заявил Антон и стал отталкивать лодку от берега.

Костя еще раз посмотрел на находку, покрутил головой и кликнул друга:

— Ты постой, не торопись. Пусть будет по-твоему — оставим ящик тут. Только надо его хорошенько припрятать. А ну, помоги!

— Раз-два — взяли! — Мальчишки дружно взялись за сундук_и потащили его в олешник. В чаще они заметили неглубокую ямку. Столкнули в нее свою находку и замаскировали сухим хворостом.

— Тут его и сам черт не найдет, — довольно заметил Антон. — Разве только придет с миноискателем…

Над озером медленно угасал знойный июньский день. Небо опускалось все ниже и ниже. На востоке вспыхнула первая крупная звезда. От воды тянуло теплом, а воздух тяжелел, все более отчетливо наполняясь запахом тины, водорослей.

— Удачный, Антошка, у нас сегодня денек, — тихо сказал Костя.

Глава четырнадцатая

Володя чувствовал, как к горлу подкатывает горький, жгучий комок. Так вот они какие! Если бы на «рыбной даче» оказался один только Ленька, это еще было бы не так обидно. Но Степа? Если и Степа такой, значит, уже никому из одноклассников верить нельзя. Значит, все они — Володькины враги…

Почему Степа Корж или рыжий Ленька должны быть его врагами, над этим Володя не задумывался. Еще в Канаде, в приюте, он установил, что каждый человек враждует со всеми остальными. Вражда могла возникнуть из-за того, что вечером при раздаче хлеба одному достался больший ломоть, а другому — маленький. Ложась спать, мальчики часто затевали драку с владельцем лучшего в комнате, целого, без дырок одеяла. Володя помнил, как один из ребят постарше смастерил самодельную скрипку и несколько дней играл на ней. Кончилось это тем, что скрипку кто-то поломал, а скрипача ночью избили «втемную».

Возвратясь в Калиновку, Володя не замечал ни злобных, ни завистливых взглядов. Не было случая, чтобы его кто-нибудь исподтишка двинул кулаком или уколол пером с задней парты. Никто не жаловался на него учителю и не норовил залить чернилами новую книгу.

«Это потому, что завидовать было нечему, — думал теперь Володя. — А как заметили, что рыбу лучше всех ловлю, так и стараются напакостить. Ну, ладно, — решил мальчик. — Пусть не думают, что я такой уж беззащитный».

Володя вскочил с постели.

За квадратами окон была ночь. Синяя, звездная, молчаливая. И мальчик решил сейчас же отправиться в мастерскую радиотехников. Завтра они узнают, как обижать человека. Узнают!..

Когда Володя вышел во двор, ночь дохнула ему в лицо ароматным настоем трав, влагой легкого тумана. Кругом стояла тишина. Только едва слышно шелестели липы да где-то за деревней кричали ночные птицы. Мальчик прислушался и вдруг остановился на пороге.

Все, что так сильно огорчило его, вдруг начало принимать неопределенные очертания, как бы растворяться. «Идти или не идти?» — заколебался он. Но обида не давала покоя, и Володя решительно переступил порог. По улице идти опасно — чего доброго, еще увидит кто-нибудь, и Володя направился через огороды. Шел напрямик, перелезал через заборы, продирался сквозь колючий крыжовник.

Сверкали, будто соревнуясь, звезды. Таинственными чудовищами казались темные гумна, сараи. Вот последняя изгородь. Там, за ней, двор Леньки.

Володя замедлил шаг, осмотрелся. Кажется, никого нет. Опершись рукой на жердь, он перепрыгнул через изгородь и побежал прямо к мастерской.

Замка не было. Володя потянул дверь на себя. Послышался приглушенный скрип, и мальчик очутился в мастерской. Тут было темно-темно, словно в яме. Но Володя заходил в сарайчик днем и хорошо приметил, где стоит аппарат радиотехников. Протянув вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, он направился к столу. Шаг, другой… Остается нащупать ящик и сбросить его на пол. Пусть разлетится вдребезги их проклятая игрушка, пусть поплачут от горя, коль они такие.