На самом деле идея не должна быть глубокой и многозначительной. Существует множество идей от «Что было бы, если…?» (которые лежат за пределами научной фантастики) до сцен из повседневной жизни, не менее ценных и притягательных, судя по работам Харви Пекара¹⁵ или Эдди Кэмпбэла¹⁶. Идеи «Что было бы, если…?» лежат в основе большинства научно-фантастических рассказов о будущем. Из примеров моей работы — пятистраничный рассказ «The Reversible Man» (что если бы люди воспринимали время, идущим не вперед, а назад?), «A Place in the Sun» (что было бы, если бы люди имели возможность жить на Солнце?), «Grawks Bearing Gifts» (что если группа неотесанных и вульгарных чужестранцев сделала бы с нашим обществом то же, что белые сделали с индейцами в свое время?). Не так важно происхождение идеи, важно, что она есть, где бы то ни было. Она может быть глупой и легкомысленной, даже дурацкой, она может быть сложной и глубокой. Необходимо одно — идея должна быть действительно интересной, не важно, на каком уровне: как короткое развлечение на пять минут или как продолжительная и вдумчивая работа, где вам понадобится мыслительный процесс даже после того, как вы попрощаетесь с самим комиксом.

Откуда взять идеи — вот главный вопрос, беспокоящий людей, желающих научиться писать тексты для комиксов. Тот же вопрос волнует тех, кто уже работает на этой ниве. Неудивительно, что вопрос зачастую остается без ответа. Под страхом пытки я бы, вероятно, ответил, что идеи рождаются от перекрестного опыления творчества и чьего-то личного опыта. Вы можете изучать работы других людей для того, чтобы найти нужный фокус и сформулировать идею; в то же время основным сырьем, движущей силой в этом процессе будете вы сами, находясь под влиянием собственных мнений, предубеждений, вашей личности, всего, что с вами случалось в вашей жизни. Не может быть никакой замены вашему жизненному опыту. Если вы хотите писать о людях, вы должны отложить книгу комиксов и выйти в жизнь вместо того, чтобы сидеть и изучать, как Стэн Ли¹⁷ или Крис Клэрмон¹⁸ изображают людей.

Ваше восприятие, безусловно, изменится, если вы начнете обращать внимание на необычные детали в тех или иных событиях, на то, что раньше оставалось незамеченным, анализировать собственное поведение и поведение других людей. Таким образом, вы разовьете в себе видение взаимосвязей в жизни, и это, вне всякого сомнения, послужит почвой для зарождения новых творческих идей. Я вновь возвращаюсь к Эдди Кэмпбелу, у него очень цепкий взгляд на окружающую действительность, и именно это позволяет ему трансформировать вещи, которые на первый взгляд кажутся обыденными и неприметными в нечто совершенно новое и захватывающее. Я думаю, что этому невозможно научить… вы просто должны перевернуть своё сознание, пересмотреть своё видение реальности. И у вас тут же неожиданно появятся свежие идеи. Уникальный и новый взгляд не рождается из разговоров о нем. Если же смотреть в верном направлении, всё является источником для идей. Откройте газету на странице с обзором финансовых рынков и прочтите о растущем мировом финансовом долге — вы увидите скучные сухие факты. Но острота и незаурядность момента состоят в том, что через эту призму вы можете разглядеть тысячи судеб на планете в течение последующих десятилетий. Разве это повод для любопытства, страха, чего-то ещё у рядового читателя? Что было бы, используя фантастическую аллегорию, если бы вместо денег использовались крысиные шкурки? Представьте себе такую ситуацию на другой планете: она полностью замусорена крысиными шкурами. Как вам идея? Или мы можем написать серьезную и реалистичную историю, заменив интересы целых стран на личные интересы людей. Как в этом случае видится мировая проблема, если мы рассматриваем её не в глобальном масштабе, а в масштабе жизни одного человека? Что если рассказать о том, в какой жесткой форме компания-заемщик собирает средства? Это может привлечь внимание читателя на 10–15 минут?

С другой стороны, возможно, какой-то случай из вашей жизни будет способствовать рождению идеи. Так в детстве, когда родители уличали меня в провинности (а я был убежден, что они об этом не узнают), я думал, что у них есть некое супер-видение, которое они не демонстрируют детям. Порой мне казалось, что такой способностью обладают все в мире кроме меня, и что я единственный, кого исключили из этого «телепатического посвящения». (Если вы продолжаете думать о таких вещах лет после девяти, то вы либо шизофреник, либо писатель комиксов. Надеюсь, вы понимаете разницу). Используя этот иррациональный детский страх как отправную точку, допускаю, что вы можете обратиться к фантастике, рассказу о детском мире в стиле Рэя Бредбери¹⁹. А может быть, это будет жестокая психологическая драма о паранойе, о её феномене как таковом: ребенок, страдающий от галлюцинаций о преследовании неким сумасшедшим агентом, действующим инкогнито по ту сторону Берлинской стены, в мире, где ужасы о детстве столь реалистичны? Только, пожалуйста, имейте в виду, что примеры, которые я привожу, — это не всегда хорошие идеи. Это всего лишь наброски, быстрая импровизация на тему того, как рождается материал для работы.

Вероятно, я должен обратить ваше внимание, что при выстраивании истории, не всегда необходимо начинать с идеи. Вполне возможно, что вдохновение к вам придет при мысли о работе какого-нибудь абстрактного технического оборудования или о чем-то ещё. Однако связная идея должна появиться, если вы смотрите не просто на прибор, а внутрь его. Если вы, скажем, думаете, о четырехступенчатом пульте управления, — прекрасно, но затем вы должны задуматься о том, что наилучшим образом отображают все четыре части прибора. В качестве примера из моей практики: отправной точкой для первых четырех или пяти выпусков Swamp Thing была куча несвязных, малозначащих по отдельности идей. Одна идея была про некий камуфляж для героя, чтобы и читатель, и остальные участники действия не сразу поняли, в чем дело. Это стало толчком для первых двух страниц 22го выпуска. Другая идея родилась из рифмы на билбордах с рекламой бритвы Burma Shave, разбросанных по всей Америке. Это нашло отражение на двух последних страницах 26-го выпуска, несмотря на то, что у меня изначально не было идеи, как связать факты, и какой из них будет главенствовать в комиксе. Я вынашивал замысел в состоянии неопределенности, пока не увидел прорезь, в которую можно кинуть монетку. И в тот момент, когда мне нужно было нечто радикальное для фигуры Мэта Кейбла²⁰, я вытащил идею на свет Божий и вставил в сцену с автомобильной катастрофой. Смысл в том, что я вынужден был держать последовательность в «замороженном» состоянии, пока не пойму, как она встраивается в саму историю. Как я уже говорил, вовсе необязательно начинать с идеи. Но рано или поздно она вам понадобится для того, чтобы продолжить работу.

Глава 2. Достучаться до читателя: структура, шаги и сам рассказ

Допустим, что у нас есть уже рабочая идея, нечто, что мы хотим рассказать читателю, и чувствуем себя при этом уверенно. Прежде чем рассмотреть вопрос о трансляции самой идеи, мы должны осознать, что в любой коммуникации участвуют две стороны. Говоря творческим языком, мы являемся создателями своей аудитории. Если вы собираетесь отвести немало времени на подготовку коммуникации, будет также большим преимуществом, если вы подумаете и том, кому эта коммуникация адресована.

Очевидно, что, имея в виду тысячную аудиторию, художник не может предусмотреть вкусы каждого человека в ней. Традиционный подход к вопросу мы можем наблюдать у многих крупных компаний, занимающихся комиксами, — это попытка не затронуть никого. Я помню разговор, по крайней мере, с одним редактором, который сказал мне, что нет смысла рисковать потерей даже одного читателя. Речь шла о решении смягчить диалог или сцену и сделать её практически «беззубой», чтобы это не задело самую чувствительную часть аудитории. Если следовать подобной логике до конца, пытаясь достучаться до гипотетического читателя, художник обращается к перевозбужденному персонажу, который падает в обморок всякий раз, когда повышают голос;он же рыдает при мысли о чем-то более чувственном, нежели поцелуй на ночь в лобик. Полагаю, мой ответ редактору был тоже логичным: «Если мы намереваемся не задеть наиболее чувствительную часть аудитории, мы не собираемся вообще никого затрагивать». Такая позиция не только укрепляет мнение, что комиксы по своей сущности довольно агрессивны и могут переноситься лишь, если держать их в узде, но и обманывает ожидания тех потенциальных читателей, которым не жаль своего времени на безобидное чтиво, похожее на детскую манную кашу. Это «безобидно обидное» явление: я не настаиваю, что все комиксы направлены на охваченных неврозом молодых циников. Необходимо осознать, что потенциальная аудитория комиксов велика и разнообразна. Важно понимать, что любой ограничивающий критерий основывается на гипотетической картине воображаемого «среднего читателя». Было бы неверным представить читателя как «хныкающюю тряпку». В равной степени неправильно видеть его и как недовольного уличного подростка, полного пролетарской злобы в отношении всех форм власти и противопоставляющего себя автору. Мое мнение, что вся концепция «среднего читателя» абсолютно глупа и пытается создать читателя, которого в реальности не существует. Я знаю очень мало людей, готовых причислить себя к ряду «средних читателей комиксов», еще меньше тех, кто действительно таковыми является, если подвергнуть их тщательному анализу на этот счет. Пресловутая «середина» так мала, так может ли она иметь существенное значение?