Даже не представляю, сколько я оставалась в таком положении, возможно около часа, поскольку лучи солнца стали просачиваться через окно. У меня пересохло в горле так, будто я всю ночь облизывала наждачную бумагу. Губы склеились, и когда я попыталась раскрыть их, на нижней губе, порвался тоненький слой кожи.

Все, что мне было нужно — это Логан. Я хотела, чтобы он обнял меня, и сказал, что все будет хорошо. Но часы шли, а он не появлялся. Никто не появлялся.

Все закончилось тем, что мне пришлось писать в углу комнаты, и за всю жизнь, я не чувствовала себя такой грязной. Ощущая себя животным, я рыдала, когда делала это. Это было унизительно, и это снова сводило меня с ума, я кричала и дергала, пинала, толкала дверь.

Ничего.

Умру ли я с голоду? Умру позабытая всеми, и меня никогда не найдут?

Мои ногти царапали деревянную дверь, пока под ними не начали застревать щепки. Но это было ничто по сравнению с жаждой. Во рту был привкус высохшей рвоты, и попытка сглотнуть была болезненной.

После нескольких часов обдирания двери, я свернулась в комочек, а кончики пальцев просунула под дверь. Пока я лежала там, слово «ужас» приобрело совершенно новое значение. Мой мозг был отравлен перспективами того, что могло бы произойти со мной. Я смотрела «Мыслить как преступник»[1]. Я знала, на что были способны люди. Но я думала, что хуже всего, страх перед неизвестностью. Молчание моих похитителей сводило с ума, пока я, дрожа, лежала на лестнице.

Я не знала, сколько времени прошло, прежде чем ручка двери повернулась. Может день, может два. Все, что я видела — это как солнце поднималось и садилось, но после того, как заснула, я была не уверена, сколько времени пробыла без сознания.

Дверь открылась, и надо мной нависла большая тень.

С моих пересохших губ сорвалось только одно слово:

— Пожалуйста.

Наклонившись вперед, мужчина схватил меня за руку и поднял.

Я не могла кричать. Я просто висела как тряпичная кукла, мои конечности онемели и ослабли.

Он влепил мне пощечину, и я дернулась, когда боль взорвала мою голову. Я попыталась заговорить, но кроме хрипа изо рта ничего не вышло.

Он поднял меня, закинул на плечо, как мешок с зерном, и понес вниз по коридору. Свет ослепил меня, и несколько минут, я ничего не видела, кроме ярко-желтого пятна. Оно жгло глаза, и я закрыла их, чтобы облегчить боль.

— Поставь ее там.

Вздрогнув, я снова открыла глаза и начала всматриваться туда, откуда звучал голос, но в той части комнаты было темно, и все, что я видела — силуэт человека, стоящего у стены. Меня поставили на ноги, и они сразу же подогнулись, я рухнула, на покрытый кафелем, холодный пол.

Глядя на мужчину, мне удалось простонать:

— Пожалуйста. Воды.

Его широкое лицо, было похоже на переднюю часть грузовика «Мак», плоский нос, широкий лоб и скулы, зеленые глаза, похожие на бусинки. Он секунду рассматривал меня, а потом на его лице появилась жестокая усмешка и подняв ногу, он пнул меня по ребрам.

Я закричала и попыталась отползти, боль вновь и вновь, разрывала мою грудь, он продолжал пинать меня, пока я не свернулась калачиком, пытаясь защитить грудь и живот от его ноги.

— Достаточно. Нам не нужно, чтобы ее лицо случайно пострадало.

Пинки прекратились. Плоскомордый парень потянул меня за волосы, и я с трудом попыталась встать на ноги, он дернул сильнее, кожу головы жгло.

— Что вы хотите? Боже, пожалуйста, отпустите меня.

Разум затмил страх и нахлынул на мое здравомыслие. Изнасилуют ли они меня? Забьют до смерти? Будут пытать? Я не могла позволить этому случиться. Я и не позволю. Я не хотела вот так умереть.

Мой инстинкт выживания был еще силен и несмотря на то, что я понимала, что сбежать просто невозможно, я должна была бороться. Адреналин заполнил вены, когда слова Логана, которые он говорил, обучая меня самообороне, взорвались во мне, и я отреагировала.

Я двинула локтем назад сильно и быстро. Резкая боль прошла сквозь мою руку, когда она соприкоснулась с его носом, и я отчетливо услышала хруст.

— Сука. — Он отступил назад, зажимая нос, из которого струилась кровь. Я слышала человека, который кричал что-то на иностранном языке, когда я продолжила атаковала его глаза. Мои пальцы попали прямо в них; он оттолкнул меня одной рукой. Я была так слаба и выведена из равновесия, что упала на бок, и потребовалась секунда, чтобы вновь встать на ноги.

Я повернулась, чтобы пробежать мимо него, и столкнулась с твердым, неподвижным телом. Развернув меня, мужчина прижал мою спину к его груди, а второй рукой схватил за шею и сжал. Я дернула бедром назад, вслед за его тазом, как делал Логан, обучая меня, и собиралась разблокировать его захват, когда к моей голове прижался холодный металл.

Я застыла.

— Жаль у меня нет времени, чтобы самому попробовать тебя. Обожаю хорошую борьбу. — От его голоса с акцентом, по моему телу поползла дрожь. — Альфонсо. Свяжи ее. — Его рука расслабилась, и я попыталась хоть мельком взглянуть на него, но он толкнул меня к Плоскомордому, — который, как я полагала, был Альфонсо, — и ушел.

У Альфонсо кровь капала из носа, а глаза были налиты кровью. Он схватил мои запястья, и я почувствовала, как массивные, плотные наручники защелкнулись вокруг них.

— Ты заплатишь за это, сука, — сказал Альфонсо на выдохе, притягивая меня ближе.

Я дернула коленом вверх, но он был готов и отскочил. Щеку пронзила острая боль, когда он влепил мне пощечину.

— Не по лицу, — крикнул мужчина с акцентом. — Боже.

Альфонсо грубо поднял мои руки над головой, и почувствовав давление на запястья, я услышала, как зазвенели цепи. Я посмотрела наверх — наручники были прикреплены к цепи, свисающей с потолка.

О, боже. Нет. Не делайте это. Я начала всхлипывать и извиваться, мое тело качнулось взад-вперед, цепи забренчали.

— Пожалуйста. Нет! — кричала я. Слезы, которые я думала уже высохли, теперь катились по щекам неустанным потоком. Захохотав, мужчина отошел, и я услышала, как он говорил с каким-то другим парнем, но я не понимала, о чем.

Я висела перед кирпичным камином, мои ноги едва касались пола. Абсолютно беспомощная. Страх забрался под кожу. Что они делали? Почему делали это? Кто они?

— Дай ей воды.

Моя голова дернулась от слова «вода», и я попыталась повернуться, но мужчина схватил меня за волосы и запрокинул голову. По горлу полилась теплая вода. Мне было плевать, была ли это самая грязная вода в мире, приятное ощущение чего-то, скользящего вниз по горлу, было божественно.

Она стекала из уголков рта, и я несколько раз захлебывалась, потому что вода лилась непрерывно. Я сглатывала так быстро, как могла, боясь, что не получу больше. Я слышала, как открылась и закрылась дверь. Альфонсо так сильно отпихнул от себя мою голову, что я качнулась на цепях.

— Ты уже нарушаешь сделку, Рауль? Она моя. Это не обсуждается. Мне кажется, я ясно выразился.

Я сломалась. Голос Логана проник в мое дрожащее тело и обернул своим теплом. Я начала рыдать, моя голова упала вперед, заставляя руки и плечи кричать от боли, пока я дрожала. Логан пришел за мной. Он здесь, чтобы забрать меня. Прекратить боль.

— Она твоя, когда я скажу. Попридержи коней или наша сделка отменяется.

Тишина.

Я слышала, как свистел ветер, сквозь щели в оконных рамах.

— Наша сделка останется в силе.

Логан? О чем они говорили? Что за сделка? Сделка, чтобы вытащить меня отсюда? Я попыталась повернуться, чтобы увидеть его, но не смогла оттолкнуться ногами, чтобы обернуться.

Смех. Холодный. Жестокий. Зловещий. Он был похож на треск фейерверков, смешанный с визгом шин на влажном тротуаре.

— Ей нравится бороться. — Его акцент усилился, и все его веселье испарилось. — Тебе повезло, что я позволяю это. На рынке за нее отвалили бы приличную сумму. Как думаешь, мне стоит проверить это предположение?

— Логан? — закричала я. — Логан. Пожалуйста.