— Как ты думаешь, что это? — Реган обошла вокруг стола и теперь стояла за моей спиной, показывая на УП. — Может, папа сотрудничал с управлением полиции?

Я отрицательно покачал головой.

— Совершенно уверен, что это устройство «Пандора».

Реган присела на край стола.

— Не поняла.

— Судя по всему, твой отец работал над ним незадолго до своей гибели.

Реган сложила руки на груди.

— Как ты об этом узнал?

— Долгая история. Важно другое. Не сомневаюсь, что устройство связано со шкатулками, которые мы разыскиваем.

Реган заметно разволновалась.

— И что же это за устройство? — спросила она, наклонясь ко мне.

— Не знаю. Похоже, ценная штуковина. За ним только ленивый не охотится.

Реган встала и отошла.

— Я знала! Плохо представляла себе, над чем он работал, но знала, что его открытие стоит целого состояния. — Она резко повернулась ко мне. — Тэкс, мы уже близки к цели! Надо только найти остальные шкатулки. И тогда Манхэттен будет наш!

Мне не очень хотелось выливать на нее ушат ледяной воды, но нельзя же в таком возрасте смотреть на мир сквозь розовые очки.

— А по-моему, для начала не мешает кое-что выяснить. Например, что из себя представляет устройство «Пандора»?

Судя по бесстрастному выражению, которое вдруг появилось на лице Реган, она насторожилась.

— Тэкс, о чем ты говоришь? Какая нам разница? Главное — получить деньги.

Я подумал: а не рассказать ли ей о Фицпатрике и его опасениях? Реган интересуется только финансовой стороной дела. Пожалуй, не мешает слегка расширить ее кругозор. И все-таки я решил о Фицпатрике пока не упоминать.

— Реган, над чем бы ни работал твой отец, он не хотел, чтобы АНБ завладело результатами его труда.

Тебе никогда не приходило в голову, что бывают на свете вещи, которые лучше не давать плохим парням?

— Значит, их надо продать хорошим парням. Только и всего.

— Так просто? А вдруг не выгорит? Может, все-таки лучше усыпить бешеную собаку, чем выпускать на улицу?

— Это не вариант. «Пандору» можно выгодно продать, и мне все равно, что произойдет после. Она моя по праву, ведь я дочь Томаса Мэллоя. Как решу, так и будет. Пусть она не аэнбешникам достанется, а кому-то другому — это не так уж важно. Главное, чтобы заплатили. Тэкс, я ведь в крайнем случае и без тебя смогу обойтись. — Внезапно она окинула взглядом офис. — Где шкатулки?

— Не здесь.

— Хорошо. Тогда где? Я хочу, чтобы они были у меня.

— Я их спрятал. В надежном месте.

У Реган покраснели щеки.

— Спрятал? От меня? Да как ты смеешь?! Они мои!

— Нет, не твои.

Она развернулась на каблуках и стала нервно расхаживать по спальне. Я терпеливо ждал. Через несколько минут с ней вдруг произошла разительная перемена, как будто солнце вынырнуло из-за туч. Она подошла ко мне, опустилась рядом на колени, опустила ладонь на мою руку, лежавшую на подлокотнике кресла, и заглянула в глаза.

— Тэкс, ты прав. Я глупая и безответственная. Хорошо, давай подождем и выясним, что же это за «Пандора» и с чем ее едят. И если она окажется вполне съедобной, мы выручим гору денег и будем жить долго и счастливо.

Возможно, Реган говорила искренне, возможно, искала ко мне новый подход. Как бы то ни было, я наклонился и провел ладонью по ее волосам.

— Тэкс, ты ведь мне поможешь, правда?

В тот миг чего бы я только не сделал для нее. Она поцеловала мою руку, затем встала и вернулась к своему креслу.

— Ну, так что мы решили?

И тут, словно сам Господь пришел мне на выручку, загудел видеофон. Я дотянулся до него и шлепнул по кнопке «ПРИЕМ». На экране возникло лицо Лукаса Пернелла.

— Привет, Мерфи.

— Что случилось?

— У меня есть то, что ты просил. Встречаемся?

— Ага.

— На том же месте?

— Конечно. Дай мне час.

Я отключил видеофон и повернулся к Реган. Она очень хотела спросить, с кем я только что говорил, но изо всех сил старалась быть хорошей девочкой. Меня это вполне устраивало. Ничего бы я не стал ей объяснять. Чем бы таким ее озаботить, чтобы не скучала, пока я буду говорить с Пернеллом?.. Ага, придумал. Если повезет, она даже узнает что-нибудь стоящее.

Мне тут надо с приятелем встретиться. Ну а пока ты тоже можешь кое-что сделать. — Из выдвижного ящика стола я взял блокнот и написал имя и адрес Арчи Эллиса. И протянул листок Реган.—

Потолкуй с этим пареньком. У него уфологическая лавчонка под названием «Вокруг космоса». Помнишь ЭУ из блокнотов твоего отца? По-моему, это инициалы Элайджи Уитта.

Реган взяла со стола авторучку и записала: «Элайджа Уитт».

— Кто он?

— По всей видимости, друг твоего отца. А еще — крупная шишка в секте уфологов. Написал книжку под названием «Открытый космос шлет сигнал человеку». Наверняка кое-что знает о «Пандоре» и прочих делах твоего отца.

Реган оторвала взгляд от листка.

— И что я должна сделать?

— У Эллиса есть выход на Уитта. Он знает, где тот живет, но мне не говорит. Я хочу, чтобы ты попробовала его расколоть. Эллис — парнишка одинокий, а поболтать любит. Чего только не выложит, чтобы разговор поддержать. Может, при виде тебя у него язык развяжется.

— А если не развяжется? Помочь?

— Ты что-нибудь придумаешь, не сомневаюсь. Таких актрис, как ты, еще поискать.

— Не уверена, что этот комплимент в моем вкусе. Что-нибудь еще?

— Ага. От твоего отца Эллис получил шкатулку. Правда, мне он сказал, что ее сразу же украли. Может, так оно и есть — врать ему как будто незачем. Сдается мне, шкатулка досталась аэнбешникам, но все-таки попробуй выяснить, кто ее умыкнул.

— Ладно, попробую. Все?

— Только не говори ему, что со мной знакома. Веди себя как можно естественней. Он очень подозрителен.

— Если все разузнаю, что делать? — спросила она, выжидающе глядя на меня.

— Встретимся здесь. Я скоро вернусь. От силы часика через два.

Реган кивнула и встала. Я проводил ее до двери.

В проеме она остановилась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Тэкс, я глупостей наговорила… Прости. Я понимаю, на тебя можно положиться, ты знаешь, что делаешь… и ты мне поможешь. Больше не буду. — Мне на шею мягко легла прохладная ладонь. Наши губы соприкоснулись — сначала осторожно, затем крепче, крепче… Она легонько укусила меня за нижнюю губу, потянула на себя, и во мне вдруг ожил, завибрировал нерв, которому, кажется, я раньше не находил применения. Загорелась вся левая сторона тела от ключицы до лодыжки.

Ни слова больше не обронив, Реган ушла.

ГЛАВА 23

— Вот распечатка. — Пернелл открыл средней величины саквояж и вытащил фунтов десять бумаги для принтера. Она упала передо мной с громким стуком.

Я протянул ему пачку «Лаки страйк».

— Значит, это оно и есть? А я, сказать по правде, ждал чего-нибудь поконкретнее.

Пернелл улыбнулся и, чуть повернув голову, выпустил дым изо рта.

— Но ты же просил все возможные анаграммы. В названии «Открытый космос шлет сигналы человеку» тридцать три буквы. Парнишка, который у нас в газете анаграммами ведает, говорит, тут может быть десять миллионов триллионов сочетаний. — Пернелл указал на распечатку. — Здесь только те анаграммы, в которых минимум четыре слова.

Я взглянул на верхний лист, затем бегло просмотрел еще несколько. Кошмар!

Пернелл улыбался:

— Недельки за две, наверное, управишься.

— А может, мне сразу повезет.

— Я бы на твоем месте с конца начал. Сколько раз убеждался: когда что-нибудь ищешь, оно обязательно в самом конце. — Пернелл погасил окурок и закрыл саквояж. — Между прочим, я проверил твою информашку. Все сходится. Не статья будет, а конфетка.

— Надо думать, АНБ оценит.

— Еще бы, — кивнул Пернелл со свирепой ухмылкой.

Должно быть, хорошее это занятие — играть в журналиста-камикадзе. Направляешь нос прямиком на АНБ и плюешь на торпеды. Интересно, он хоть понимает, на какой рожон прет? Для АНБ мы с ним — всего-навсего две блохи. Кусачие, но мелкие. В любой момент на нас может опуститься с небес огромная подметка. Между мной и Пернеллом та лишь разница, что он нисколько этого не боится. Потому, наверное, что не имел удовольствия общаться с Джексоном Кроссом.