— Бегите! Спасайтесь!

Я медлил. Не могу же я так просто взять и бросить Мэллоя на произвол судьбы! Стрелок направил на него винтовку — жить старику оставались считанные мгновения. Когда я сорвался со стула, Мэллой бросился на человека в маске.

Грянул выстрел. Мэллой вскрикнул, а я рванул на себя дверь и нырнул во тьму. Я мчался сломя голову по неосвещенному коридору; пули крошили дверь, которую я только что оставил позади.

Передо мной показалась тускло светящаяся табличка «ВЫХОД», я с разбегу врезался в дверь плечом. Следом по коридору летел грохот очередей, пули впивались в стены. Я очутился на бетонной лестнице и понесся вниз, не замечая боли в боку и нехватку воздуха.

Наконец я достиг первого этажа и выскочил за дверь в торцевой стене здания. Я побежал налево, за угол, к моему спидеру. Никто меня там не подстерегал — убийцы, видимо, не допускали мысли, что мне удастся выбраться из дома живым. Я прыгнул в спидер и погнал его в зенит. Несколько пуль щелкнуло о корпус, но уже на излете. Треск винтовок медленно затихал. Я уносился в багровое небо.

ГЛАВА 13

Мэллой погиб.

Очевидно, агенты АНБ таки проследили за Мной. Летя в спидере над городом, я постарался разобраться с мыслями. Пока мы с Мэллоем общались, он мне кое на что открыл глаза, и я, похоже, задолжал ему услугу. Я обязан довести до конца начатое им дело. Вот только не мешало бы сперва узнать, что это за дело.

Я приземлился у мелочной лавки и купил две пачки сигарет. Только что на моих глазах застрелили Мэллоя, а сам я едва ноги унес, но жизнь продолжается, и у меня вышло курево. Я плюхнулся на водительское сиденье и подумал, что теперь самое время вернуться в «Гарден-хауз». Там меня будут искать в самую последнюю очередь, ведь именно в «Гарден-хаузе» ко мне прицепился «хвост». Заберу пожитки старичка, решил я, а заодно, быть может, нападу на след того, кто желал ему смерти. Беспокоила лишь одна мысль: а вдруг плохие ребята доберутся туда раньше меня?

Я оставил спидер на стоянке и подошел к парадной двери пансиона. В ответ на мой стук раздались знакомые шажки хозяюшки-пампушки.

— А, это вы.

— Да… Мы нашли дядю Тома. Я хочу забрать его вещи.

Пампушка шагнула в сторону и жестом предложила войти.

— Ну, и как он? Жив-здоров? — Похоже, она почуяла неладное.

Я постарался ответить как можно беспечнее:

— Разумеется. Все отлично. — Едва ли стоило ей рассказывать, что Мэллоя превратили в дуршлаг.

Вслед за пампушкой я поднялся по лестнице и вошел в бывшую комнату старика. Там хозяйка пансиона оставила меня в одиночестве. Окидывая комнату взглядом, я подумал, что вижу перед собой последние земные пожитки Томаса Мэллоя. На прикроватной тумбочке лежали старые ручные часы. Я поднял их и прочитал гравировку на корпусе: «Любимому папочке». Мне не раз доводилось глядеть смерти в глаза, я даже потерял несколько близких людей. В подобных случаях никогда не бывает легко на сердце, однако я стараюсь не унывать. Может быть, именно такого конца и желал себе Мэллой. Он встретил смерть как настоящий мужчина. Возможно, при этом он даже спас мне жизнь.

Вспомнилась шекспировская фраза: мол, мужчина умирает только раз, а трус — тысячекратно. Если я драпанул, значит, я трус? Но ведь тот же Шекспир учил избегать ненужного риска. Что толку, если бы заодно с Мэллоем прикончили и меня? И к тому же я ни разу не мечтал нарваться на пулю из скорострельной винтовки, а всегда воображал, как меня задушит в объятиях Джейн Мэнсфилд. Но это к делу не относится — всего лишь еще одна маленькая тайна извращенца Мерфи.

Выдвинув ящик из прикроватной тумбочки, я увидел очки, помятый «Ридер дайджест» и бумажник с деньгами. Почти две тысячи долларов — сумма довольно скромная, тем не менее оставлять не стоит. Я запихал деньги в карман пальто. Заплачу хозяйке пансиона долг Мэллоя, а остальное, вместе с вещами, которые мне не пригодятся, отдам Эмили. От денег она вряд ли откажется, хотя их не так много, чтобы ее утешить. Не хотелось думать о том, как буду описывать ей кончину Мэллоя.

Из-под кровати я вытащил пустой чемодан и стал бросать в него все, что под руку попадалось. На одной из полок секретера я снова заметил два потрепанных блокнота. Я было хотел их просмотреть, но вовремя вспомнил, что надо спешить.

Через десять минут я затворил дверь и спустился по лестнице. Все вещи Мэллоя уместились в чемодане. Навстречу мне вышла полная домовладелица.

— Вы все забрали?

— Думаю, да. Кстати, сколько вам дядя Том задолжал?

— Задолжал? Он расплатился за неделю вперед. Пампушка сунула руку в карман передника и достала сотенную. — Вот сдача.

Я легонько похлопал ее по плечу.

— Ну что вы. Он, конечно, будет рад, если вы оставите ее себе.

Помедлив, она убрала купюру в карман, протянула теплую ладошку и нежно пожала мне руку.

— Передайте ему, чтобы он вас от души поблагодарил. И еще скажите, что здесь ему будут всегда рады. Он очень хороший человек.

Я кивнул и повернулся к выходу. Затем повернулся обратно.

— А вы не припомните, сюда еще кто-нибудь заходил? Искал дядю Тома?

Пампушка вспоминала несколько секунд, потом отрицательно качнула головой.

— Если кто и заходил, ко мне не обращались.

Мой спидер взмыл над Валенсия-стрит и на несколько минут застыл в воздухе. Я плохо представлял себе, куда теперь лететь. В «Ритц»? Вряд ли это хорошая идея. Если ребята в масках, замочившие Мэллоя, — аэнбешники, они меня наверняка опознали и стукнули Кроссу. Допустим, тот ударный взвод не имеет отношения к АНБ, но ведь все равно феды могли меня вычислить по номеру спидера. К тому же я везу пожитки недавно убитого человека и не желаю попадаться никому, даже полицейским. Короче говоря, нужно найти безопасную крышу, и чем скорее, тем лучше. Я почти машинально взял курс на квартиру Челси.

Через пятнадцать минут я стоял перед входом в ее теремок. К двери был прикноплен конверт с моим именем. Клапан конверта Челси не приклеила, а засунула внутрь — видимо, Напечатала письмо, а потом для чего-то вскрыла. Я достал из конверта лист бумаги и развернул.

Я сунул письмо в карман и пошел к спидеру. Вот еще одна головоломка, а у меня и так башка трещит. Самое время подлечиться бурбоном. Я слегка раскинул мозгами и отважился на визит в ресторанчик Луи.

«С пылу, с жару» гудел, как погожим летним днем. К Луи всегда собирается на ужин толпа страждущих от бессонницы. Он не закрывает харчевню, пока все не разойдутся, и обычно даже после восхода солнца у него забот полон рот. Я слишком вымотался, чтобы заглядывать в «Фуксию Фламинго» — по крайней мере, я себя в этом убедил. Ладно, оставляем, грязную работу «на потом». Кроме того, при мне был чемодан, набитый вещами, которые с нетерпением ждали досмотра.

Я вошел в ресторанчик и вдохнул сладостный аромат знаменитого супа с бараниной и свежеиспеченных масленых бисквитов. В зале яблоку было негде упасть; Луи метался с раскрасневшейся физиономией и выпученными от усердия глазами. Впрочем, медвежье телосложение не мешало ему демонстрировать поистине акробатическую ловкость. Он наполнял кофейные чашки, звенел тарелками, держал в голове заказы на десятки разных напитков, а еще, похоже, читал мысли на уровне телепата средней руки. Я и пяти секунд не простоял на пороге. Луи повернулся ко мне, оглядел с ног до головы и ткнул пальцем в сторону кухни. Я крепко ухватился за ручку чемодана и двинул через толпу с таким видом, будто я — хозяин этого гнездышка. Луи придержал створку двери, пропуская меня в святая святых, и я очутился на фабрике ароматов. Пахло луком, чесноком, сыром «чеддер», свежим хлебом и маслом, и все это наслаивалось на могучие запахи мясного бульона и бисквитов, создавая почти зримую палитру кулинарных благовоний.