Ранхгарт слушал очень внимательно, боясь пропустить хотя бы слово. Поведение Даххарста выглядело диким и нелогичным.

— Ализе, — обратился он к девушке, — почему Даххарст ударил тебя? Почему он напал на тебя? Он что-то говорил, как-то угрожал или предупреждал тебя?

Ализе отрицательно замотала головой.

— Он хотел убить меня, укусил за шею до крови, — жалобно ответила девушка. — Тогда я его и ударила.

— Я ничего не понимаю, — честно признался Ранхгарт. — Может, Даххарст был под действием какого-то заклятия? Ты не обратила внимания, какого цвета у него были глаза?

Ализе покачала головой:

— В глаза я не смотрела, но руки у него дрожали.

Глава 23

Рассказ Саннаэтеля и Ализе не удовлетворил Ранхгарта, он чувствовал — было что-то еще, что-то такое, чего Ализе не заметила или на что не обратила внимания, и произошло это до того, как они с Даххарсттом стали убивать друг друга. Поэтому он решил поговорить с Ализе с глазу на глаз, без присутствия брата.

— Ализе, — мягко начал Ранхгарт, — то, что у тебя случилось с твоим мужем, как-то неправильно. Может, ты не все нам рассказала? Клянусь, что я никогда не воспользуюсь твоей откровенностью, никогда не обращу ее тебе во вред. Я очень тебя прошу, расскажи о своей свадьбе с самого начала.

— Да я ничего не утаиваю, — искренне воскликнула Ализе. — Эта свадьба казалась мне каким-то кошмаром, и в памяти осталась только кусками. Сначала — долгая церемония венчания. Мне было страшно и невесело. Вокруг ни одного доброжелательного лица. Мужчины смотрели на меня оценивающе, а женщины — с откровенной враждебностью. Саннаэтеля оттеснили куда-то в задние ряды, и я чувствовала себя, словно в окружении стаи волков. Потом эти браслеты… было так больно! Они выжигали кожу, хотя, когда боль прошла, никаких следов не осталось. Я едва держалась на ногах, и Даххарстт позволил мне уйти в мои комнаты.

— Так, — быстро сказал Ранхгарт, слушавший внимательно и сочувственно, — теперь рассказывай очень подробно, не опуская ни одной мелочи.

— Ну, я зашла в комнату и стояла, не зная, что делать дальше. Свадебное платье мне шили эльфийки, специально присланные моей тетей. Они говорили, что снимать платье мне будет помогать муж. На рукавах, на запястьях, было по восемнадцать пуговок, и пятьдесят четыре — на спине. Швеи объясняли, что так задумано специально. Муж, расстегивая каждую пуговку, целует открывающееся место. Поцелуй за поцелуем. Сначала одну руку, потом другую, потом пуговки на спине. Сама, без помощи, я не смогла бы переодеться, а никаких служанок мне не выделили. Тут в комнату зашел Даххарстт. Он за секунду изорвал платье в клочья, а потом зубами впился в шею, — при этих словах Ализе заплакала.

Женских слез Ранхгарт не выносил категорически, особенно таких, без рыданий, истерик, но от этого еще более горьких и безутешных. Как ни хотелось ему потрясти Ализе, вытягивая из нее дополнительные подробности о такой неудачной первой брачной ночи, пришлось оставить ее в покое.

Этот рассказ не выходил у него из головы, особенно на него произвели впечатление эти пуговицы. Чем больше он о них думал, тем большее негодование его охватывало. «Это же надо до такого садизма додуматься! — возмущался он. — По очереди расстегивать каждую пуговичку, зная, что под одеждой прячется жаркое женское тело, изнывающее в ожидании ласк. Хотя, конечно, если и до церемонии была возможность заниматься любовью, то можно и порасстегивать. А если нет? Да если бы такое случилось со мной, эти пуговицы посыпались бы, словно горох, разлетаясь в неизвестных направлениях!»

Хотя представить Ализе подобной «горячей штучкой» он не смог бы при всем своем воображении. Определение «отмороженная», причем, в самой крайней степени отмороженности, ей больше подходило. То, с каким благоговением она рассказывала об этих проклятых пуговицах, наводило на мысль, что она всерьез ожидала подобных действий от Даххарстта.

Ранхгарт вдруг перестал смотреть на рассказ Ализе глазами девушки, он представил себя на месте Даххарстта и постарался с этой точки зрения оценить все его поступки.

В то, то Даххарстт преодолел столько препонов на пути свадьбы со Светлой, вплоть до лишения права Престолонаследия, лишь для того, чтобы иметь удовольствие убить ее, Ранхгарт отказывался верить категорически.

В то, что Даххарстт захотел бы убить Ализе из ревности, он тоже не верил. Даххарстт, как и всякий Темный, нашел бы много более приятных способов для себя и неприятных для изменщицы, чтобы ей отомстить, не прибегая к убийству.

«Так, начнем все сначала, — пытался рассуждать Ранхгарт. — Даххарстт встречает на балу этого полумертвого задохлика Ализе и влюбляется в нее до такой степени, что предлагает выйти за него замуж. Здесь все понятно, — удовлетворенно констатировал он. — Дальше. За месяц, пока шла подготовка к свадьбе, он к ней не притронулся. Да что там не притронулся, он даже не поцеловал ее ни разу по-настоящему!» — поразился такому вопиющему факту Ранхгарт. Сам он на подобный подвиг ни за что бы не отважился.

Ранхгарт густо покраснел, вспомнив, как стырил из дедовой сокровищницы кольцо-артефакт, чтобы подарить его этому ублюдку — брехуну Саннаэтелю-Севилии. Кольцо должно было бы переносить «девушку» прямо в его «келью», и там…

«Э-эх! Что вспоминать? — горестно вздохнул Ранхгарт и снова переключился на историю Ализе. — В течение предсвадебного месяца у Даххарстта было столько проблем, требующих решения и его вмешательства, что такое целомудрие и воздержание не были чем-то сверхобременительным, — Ранхгарт довольно хмыкнул, картинка вырисовывалась вполне такая себе реальная. — И что же случилось потом? Допустим, когда все проблемы остались позади, и невеста стояла рядом с ним, он, наконец, смог осознать, что его мечта сбылась, и его любимая теперь принадлежит ему целиком и полностью. Наверняка Ализе была восхитительна, пленительна, прекрасна, желанна и так далее. Наверняка Даххарстт, так усиленно добивавшийся ее, дрожал от счастья в предвкушении близости со своей юной женой…»

Глава 24

«…А что испытывала Ализе в тот момент к жениху? — вдруг спросил самого себя Ранхгарт. — Позже, когда ей удалось вырваться из дворца, и все десять лет, пока она скрывалась — понятно. Они с Саннаэтелем ненавидели Даххарстта. А вот как Ализе относилась к будущему мужу перед свадьбой? Что она к нему испытывала до того, как все случилось?»

Ранхгарт снова отправился к Ализе:

— Я слышал, как Саннаэтель проклинал тот бал Весеннего Равноденствия, случившийся десять лет назад. Тогда ты встретила Даххарса. Но десять лет назад ты, наверняка, так не считала, правда? В тот момент ты была счастлива и горда, что Лорд Даххарс стал ухаживать за тобой и пренебрег всеми женщинами, которые добивались его внимания, а таких, наверняка, было немало. Расскажи, как произошла встреча, и как он проявлял свое внимание, — мягко и осторожно попросил Ранхгарт, понимая, насколько личный вопрос задает, вопрос, на который она не обязана отвечать.

Но Аизе ответила. Честно и бесхитростно.

— Я боялась его до дрожи в коленях.

— Боялась?! — поразился Ранхгарт. — Зачем же тогда ты согласилась выйти за него замуж? Знаешь что? Давай рассказывай с самого начала. Как он посмотрел, как ты посмотрела, что он сказал, что ты ответила… И так далее, как вы, девушки, любите рассказывать. Кто на кого смотрел, и какое у него при этом было выражение глаз. И каким был голос, когда он обратился с вопросом. Ты же помнишь? Девушки почему-то такие несущественные мелочи не забывают, — с нескрываемым сожалением добавил Ранхгарт, которого девушки не раз приперали к стенке, воспоминаниями о подобных мелочах, заставляя признаться, что именно он, сам, с мастерством профессионального обольстителя соблазнил их, невинных овечек.

— Все началось за день до бала, — немного подумав, начала рассказывать Ализе. — Ко мне подошел ректор Академии и попросил разрешения представить мне на этом балу своего племянника Ариниэлля, уверяя, что это в высшей степени достойный молодой человек, и что знакомство с ним ни в коем случае не уронит чести и достоинства моей семьи. Я согласилась.