Шепот, а не крик:

«Кончилась война...»

Темно-красных рек

ропот в тишине.

И ряды калек

в розовой волне...

1940

5

Его найдут

в долине плодородной,

где бурных трав

прекрасно естество,

и удивятся силе благородной

и многослойной ржавчине его.

Его осмотрят

с трепетным вниманьем,

поищут след - и не найдут

следа,

потом по смутным песням

и преданьям

определят:

он создан для труда.

И вот отмоют

ржавчины узоры,

бессмертной крови сгустки

на броне,

прицепят плуги,

заведут моторы

и двинут по цветущей целине.

И древний танк,

забыв о нашей ночи,

победным ревом

сотрясая твердь,

потащит плуги,

точно скот рабочий,

по тем полям, где нес

огонь и смерть.

1940

6

Мечи острим и готовим латы

затем, чтоб миру предстала Ты

необоримой, разящей,

крылатой,

в сиянье Возмездия и Мечты.

К тебе взывают сестры и жены,

толпа обезумевших матерей,

и дети,

бродя в городах сожженных,

взывают к тебе:

- Скорей, скорей!-

Они обугленные ручонки

тянут к тебе во тьме, в ночи...

Во имя

счастливейшего ребенка

латы готовим, острим мечи.

Все шире ползут

кровавые пятна,

в железном прахе земля,

в пыли...

Так будь же готова

на подвиг ратный

освобожденье всея земли!

1940

«Не знаю, не знаю, живу - и не знаю...»

Не знаю, не знаю, живу - и не знаю,

когда же успею, когда запою

в средине лазурную, черную с края

заветную, лучшую песню мою.

Такую желанную всеми, такую

еще неизвестную спела бы я,

чтоб люди на землю упали, тоскуя,

а встали с земли - хорошея, смеясь.

О чем она будет? Не знаю, не знаю,

а знает об этом июньский прибой,

да чаек бездомных отважная стая,

да сердце, которое только с тобой.

Март 1941

«Я так боюсь, что всех, кого люблю...»

Я так боюсь, что всех, кого люблю,

утрачу вновь...

Я так теперь лелею и коплю

людей любовь.

И если кто смеется - не боюсь:

настанут дни,

когда тревогу вещую мою

поймут они.

Май 1941

«Мы предчувствовали полыханье...»

Мы предчувствовали полыханье

этого трагического дня.

Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.

Родина! Возьми их у меня!

Я и в этот день не позабыла

горьких лет гонения и зла,

но в слепящей вспышке поняла:

это не со мной - с Тобою было,

это Ты мужалась и ждала.

Нет, я ничего не позабыла!

Но была б мертва, осуждена -

встала бы на зов Твой из могилы,

все б мы встали, а не я одна.

Я люблю Тебя любовью новой,

горькой, всепрощающей, живой,

Родина моя в венце терновом,

с темной радугой над головой.

Он настал, наш час,

и что он значит -

только нам с Тобою знать дано.

Я люблю Тебя - я не могу иначе,

я и Ты - по-прежнему - одно.

Июнь 1941

Начало поэмы

...Всю ночь не разнимали руки,

всю ночь не спали мы с тобой:

я после долгой, злой разлуки

опять пришла к тебе - домой.

Мы говорили долго, жадно,

мы не стыдились слез отрадных, -

мы так крепились в дни ненастья...

Теперь душа светла, мудра,