А высоко взлетевшее небо

Как Богородицын плащ синело, -

Прежде оно таким не бывало.

Легкие яхты с полдня гонялись,

Белых бездельниц столпилось много

У Константиновской батареи, -

Видно им ветер нынче удобный.

Тихо пошла я вдоль бухты к мысу,

К черным, разломанным, острым скалам,

Пеной покрытым в часы прибоя,

И повторяла новую песню.

Знала я: с кем бы царевич ни был,

Слышит он голос мой, смутившись, -

И оттого мне каждое слово

Как Божий подарок было мило.

Первая яхта не шла - летела,

И догоняла ее вторая,

А остальные едва виднелись.

Как я легла у воды - не помню,

Как задремала тогда - не знаю,

Только очнулась и вижу: парус

Близко полощется. Передо мною,

По пояс стоя в воде прозрачной,

Шарит руками старик огромный

В щелях глубоких скал прибрежных,

Голосом хриплым зовет на помощь.

Громко я стала читать молитву,

Как меня маленькую учили,

Чтобы мне страшное не приснилось,

Чтоб в нашем доме бед не бывало.

Только я молвила: "Ты Хранитель!"

Вижу - в руках старика белеет

Что-то, и сердце мое застыло...

Вынес моряк того, кто правил

Самой веселой, крылатой яхтой,

И положил на черные камни.

Долго я верить себе не смела,

Пальцы кусала, чтобы очнуться:

Смуглый и ласковый мой царевич

Тихо лежал и глядел на небо.

Эти глаза зеленее моря

И кипарисов наших темнее, -

Видела я, как они погасли...

Лучше бы мне родиться слепою,

Он застонал и невнятно крикнул:

"Ласточка, ласточка, как мне больно!"

Верно я птицей ему показалась.

В сумерки я домой вернулась.

В комнате темной было тихо,

И над лампадкой стоял высокий,

Узкий малиновый огонечек.

"Не приходил за тобой царевич, -

Лена сказала, шаги услышав:

Я прождала его до вечерни

И посылала детей на пристань".

"Он никогда не придет за мною,

Он никогда не вернется, Лена.

Умер сегодня мой царевич".

Долго и часто сестра крестилась;

Вся повернувшись к стене, молчала.

Я догадалась, что Лена плачет.

Слышала я - над царевичем пели:

"Христос воскресе из мертвых", -

И несказанным светом сияла

Круглая церковь.

Поэма без героя

Триптих

Deus conservat omnia.¹

(Девиз на гербе Фонтанного Дома)

Вместо предисловия

Иных уж нет, а те далече...

Пушкин

Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный Дом в ночь на 27 декабря 1940 г., прислав как вестника ещё осенью один небольшой отрывок («Ты в Россию пришла ниоткуда...»).

Я не звала её. Я даже не ждала её в тот холодный и тёмный день моей последней ленинградской зимы.

Её появлению предшествовало несколько мелких и незначительных фактов, которые я не решаюсь назвать событиями.

В ту ночь я написала два куска первой части («1913») и «Посвящение». В начале января я почти неожиданно для себя написала «Решку», а в Ташкенте (в два приёма) - «Эпилог», ставший третьей частью поэмы, и сделала несколько существенных вставок в обе первые части.

Я посвящаю эту поэму памяти её первых слушателей - моих друзей и сограждан, погибших в Ленинграде во время осады.

Их голоса я слышу и вспоминаю их, когда читаю поэму вслух, и этот тайный хор стал для меня навсегда оправданием этой вещи.

8 апреля 1943, Ташкент

До меня часто доходят слухи о превратных и нелепых толкованиях «Поэмы без героя». И кто-то даже советует мне сделать поэму более понятной.

Я воздержусь от этого.

Никаких третьих, седьмых и двадцать девятых смыслов поэма не содержит.

Ни изменять её, ни объяснять я не буду.

«Еже писахъ - писахъ»².

Ноябрь 1944, Ленинград

Посвящение

27 декабря 1940³

Вс. К.⁴

..................................

...а так как мне бумаги не хватило,

Я на твоём пишу черновике.

И вот чужое слово проступает

И, как тогда снежинка на руке,

Доверчиво и без упрёка тает.

И тёмные ресницы Антиноя⁵

Вдруг поднялись - и там зелёный дым,

И ветерком повеяло родным...

Не море ли?

Нет, это только хвоя

Могильная, и в накипанье пен

Всё ближе, ближе...

Marche funebre⁶...

Шопен...

Ночь. Фонтанный Дом

Второе посвящение

О. С.⁷

Ты ли, Путаница-Психея⁸,

Чёрно-белым веером вея,

Наклоняешься надо мной,

Хочешь мне сказать по секрету,

Что уже миновала Лету

И иною дышишь весной.

Не диктуй мне, сама я слышу:

Тёплый ливень упёрся в крышу,

Шепоточек слышу в плюще.

Кто-то маленький жить собрался,

Зеленел, пушился, старался

Завтра в новом блеснуть плаще.

Сплю -

она одна надо мною, -

Ту, что люди зовут весною,

Одиночеством я зову.

Сплю -

мне снится молодость наша,

Та, его миновавшая чаша;

Я её тебе наяву,

Если хочешь, отдам на память,

Словно в глине чистое пламя

Иль подснежник в могильном рву.

25 мая 1945, Фонтанный Дом

Третье и последнее

(Le jour des rois⁹)

Раз в крещенский вечерок...

Жуковский

Полно мне леденеть от страха,

Лучше кликну Чакону Баха,

А за ней войдёт человек...

Он не станет мне милым мужем,