С самого первого момента после прорытия Лессепсом в 1869 г. Суэцкого канала Англия не переставала стремиться к захвату Египта и вновь прорытого канала, на который она смотрела как на прямой путь в Индию. В 1875 г. Англия скупила почти все акции Суэцкого канала, какими располагало обанкротившееся правительство египетского хедива Измаила-паши. Некоторое время Франция и Англия имели одинаковые права финансового контроля в Египте. Но в 1882 г. все положение круто изменилось. Против европейцев вспыхнуло национальное восстание, и Англия повела в ответ открытую войну против Египта. Франция же отказалась принимать в этой войне активное участие. Англичане бомбардировали Александрию, заняли Каир. С тех пор они уже не уходили оттуда. Фиктивным владыкой Египта оставался хедив, а реальными властителями — англичане. Но в том же (1882) году против них началось новое, очень могущественное восстание под начальством нубийца Могаммеда-Ахмеда, принявшего сан Махди, пророка и наследника Магомета. Посылая против Махди один за другим небольшие отряды, англичане терпели сначала поражение за поражением. Город Хартум, в котором заперся генерал Гордон, был со всех сторон окружен махдистами; спешивший ему навстречу лорд Уольсли опоздал на несколько дней, и Хартум был взят осаждающими, а английский гарнизон (с генералом Гордоном) вырезан. Случилось это в январе 1885 г. Судан был очищен от англичан, и махдисты грозили изгнать их также из. Египта.

Правда, эти угрозы так и оставались угрозами, но и англичане далеко не сразу решились покончить с фанатической армией махдистов. Медленно, годами продвигаясь на юг и укрепляясь на постепенно занимаемых позициях, англичане только к осени 1898 г. подошли к Хартуму. Лорд Китченер 1 сентября 1898 г. совершенно стер с лица земли армию дервишей (махдистов) и занял Хартум. С этого времени и Египет, и Судан фактически находятся в английском обладании, и все попытки египтян освободиться от Англии оставались и остаются пока тщетными[8].

Эта долгая борьба за Египет увенчалась в том же 1898 г. после военной победы над махдистами дипломатической победой над французами в Фашоде. Но отношения с Францией были настолько испорчены и общее дипломатическое положение Англии было настолько ухудшено наступившей в 1899 г. и длившейся около трех лет бурской войной, что британское правительство решилось (в 1898 и в следующие годы) на очень смелый и многозначительный шаг: на предложение союза Германской империи.

2. Отношения с Германией. Начало антагонизма

Шаг этот был совершенно неожиданным. Тут мы должны обратиться к характеристике англо-германских отношений, поскольку они начали складываться в последние годы XIX столетия. Эти отношения далеко но сразу получили тот грозный характер, который таким роковым образом повлиял на всю европейскую историю в начале XX в. и был одной из главных причин разразившейся в 1914 г. катастрофы. Но уже с конца 80-х годов английские консулы и английские коммерсанты и частные лица не переставали с самых отдаленных точек земного шара присылать сведения и донесения о все более растущей и заметной конкуренции германского ввоза в самых разнообразных отраслях торговли и промышленности. Эта конкуренция давала себя чувствовать не только в чужеземных владениях — в России, в Южной Америке, в Китае, в Японии, в Италии, на Балканском полуострове, в Малой Азии, но кое-где и в колониях самой Британии, и даже в самом Лондоне. В общем донесения сходились в констатировании четырех основных фактов:

1) германские товары но качеству обыкновенно уступают английскому производству;

2) германские товары значительно дешевле английских;

3) немцы предоставляют оптовым покупателям часто очень льготные и долгосрочные кредиты;

4) немецкий сбыт обслуживается несравненно лучше, чем английский, благодаря громадной армии превосходных коммивояжеров, изучающих потребности рынка, проникающих в самые глухие дебри и способствующих тому, что с каждым годом немецкое производство все более и более применяется ко всем условиям, нуждам, характерным особенностям потребителей.

Началась эта конкуренция в 80-х годах. Но в 90-х годах она с каждым годом принимала такие размеры, что в торгово-промышленных кругах Великобритании стали поговаривать об опасности, грозящей английскому благосостоянию. Это были еще одинокие голоса, но число их все увеличивалось. Нужно вспомнить, что с середины XIX в. англичане привыкли почти к монопольному положению как на рынках сбыта, так и на рынках сырья в большинстве внеевропейских стран, куда вообще допускались европейские товары. Огромные барыши промышленников позволяли не только из года в год усиливать производство, но и создавали почву, при которой тред-юнионы могли вести (и вели) постоянную и очень успешную борьбу за повышение заработной платы. Большие категории рабочего класса в Англии, под влиянием растущего материального благосостояния, все более и более отходили от традиций чартизма; даже расширение избирательного права как в 1867, так и в 1884 г., фактически распространившее все права на рабочий класс, было достигнуто без какой бы то ни было революционной борьбы. Профессионализм становился в течение всей второй половины XIX столетия основным направлением большинства английского рабочего класса.

Так дело шло, пока предприятия английской промышленности были в цветущем состоянии. Но было ясно, что положение непременно изменится и аполитизм рабочего класса быстро исчезнет, как только в стране настанет безработица и заработная плата перестанет возрастать сообразно с увеличивающейся дороговизной жизни. Для английских политически и экономически господствующих классов опасность от усиливающейся немецкой конкуренции являлась, таким образом, одновременно и экономической, и внутренне-политической опасностью. Но вместе с тем положение вещей в конце 80-х годов и в течение всего последнего десятилетия XIX в. было таково, что как консервативному кабинету Сольсбери (1886–1892 гг.), так и либеральному правительству сначала Гладстона, потом Розбери (1892–1895 гг.) и снова консервативному кабинету Сольсбери (с 1895 г. правившему в Англии) было просто невыгодно вступать в сколько-нибудь неприязненные отношения с Германией.

3. Ирландские дела. Отношения с Россией. Бурская война

Три серьезные заботы поглощали внимание британских правителей как раз в 80-х годах и в начале 90-х годов XIX столетия: революционное движение в Ирландии, враждебная политика России, натянутые отношения с Францией. Что касается Ирландии, то здесь уже в конце 70-х годов начался новый период обострения аграрного вопроса, того вопроса, который целые века (в особенности же с XVII столетия) составлял все содержание ирландской истории. Обезземеленные фермеры, пригнетенные высокой арендной платой, грабительством посредников (миддльмэнов), бравших у лендлордов землю в аренду крупными участками и раздававших ее с большой для себя выгодой мелким держателям, прибегали в одни эпохи к открытым восстаниям, в другие — к террору политическому, а чаще всего к партизанскому аграрному террору. Это был основной фон. Немногочисленная и тогда маловлиятельная сама по себе городская буржуазия Ирландии выставляла из своей среды революционных борцов, которые отчасти уходили в аграрный террор, отчасти же выдвигали на первый план вопрос о политическом освобождении Ирландии от англичан. Борьба велась не только революционным, но и парламентским путем, и обыкновенно парламентские лидеры ирландской партии не одобряли революционного образа действий своих соотечественников, считая их тактику ошибочной. Так, врагом революционных актов был знаменитый О'Конпель, парламентский вождь ирландцев, с именем которого связана в истории отмена ограничительных законов против католиков в 1829 г. и длительная, но безуспешная борьба за ирландское самоуправление в 30-х и 40-х годах XIX в. Но с конца 70-х годов и вплоть до начала 90-х лидером парламентской ирландской группы был Чарльз Парнель, талантливый, энергичный, яркий деятель, блестящий оратор и организатор. Он решительно занял дружественную позицию относительно революционного движения, развивавшегося как раз в эти годы в Ирландии, и вся эта легальная и нелегальная борьба в парламенте и вне парламента глубоко волновала Англию. Глава либерального министерства Гладстон пытался дать Ирландии некоторое самоуправление, но потерпел неудачу, был свергнут консерваторами в 1886 г., и борьба с Ирландией продолжалась неустанно. Когда сошел с политической сцены и вскоре умер (в 1891 г.) Парнель, в парламенте исчезла самая яркая фигура, какая только была в ирландской партии, но брожение в Ирландии но прекращалось.