– Кажется на горизонте какие-то скалы, – крикнул я в ухо Эрики, – попробуем там глянуть?

Она кивнула и снова заложила вираж. Никогда больше не полечу на полный желудок… Да еще и уши закладывает. Мы начали снижаться. Бежевая рябь дюн нарушилась проступавшими сквозь песок рыжевато-бурыми скалами. Сколько можно было видеть, с юга на север тянулась каменистая стена, изъеденная глубокими язвами каньонов. Самолет перевалил за его передовой гребень и полетел над источенными временем грядами. Эрика взяла курс чуть левее. В одном из каньонов под нами мелькнула зелень.

– Держи вдоль ущелья! – крикнул я сквозь шум набегающего ветра. Мы полетели над зазубренной бороздой каньона. Он явно становился глубже, а отдельные кусты и пучки травы сливались в монолитный ковер на его дне. Сквозь него проблескивал небольшой ручей. Эрика снизилась, и теперь мы летели почти на уровне окаймлявших долину скал. В нескольких десятках метров под нами проносились верхушки небольших акаций. Профессор Пикколо не ошибся. В здешних горах действительно каким-то чудом сохранились источники воды. И я даже предположить боюсь, что еще могло здесь уцелеть…

Мы повернули, следуя изгибу ущелья, и я не поверил своим глазам – стены каньона раздвинулись и мы вылетели в обширную котловину, окаймленную скальными обрывами. Их подножие лежало заметно глубже дна каньона, и текший вдоль него ручей падал в котловину серебристой нитью водопадов. Я был ошеломлен. Под нами распростерлось огромное, заполненное тропическим лесом, пространство. Местами виднелись зеленые плоскости не то лугов, не то зарослей папируса, стеклянно отсвечивали зеркала небольших озер. Дальний край котловины терялся на горизонте, лишь кое-где выступали из зелени плоские вершины рыжеватых столовых гор. Но по разделявшим их широким долинам тропическая зелень уплывала дальше, насколько хватало глаз.

Эрика что-то удивленно пробормотала, но за рокотом мотора и свистом ветра я не смог разобрать слов. Мы повернули и немного набрали высоту. Стало ясно, что огромная система долин тянется далеко вперед, змеясь между разрушенными эрозией обломками древнего плато. Похоже, что мы открыли что-то весьма необычное. Но, так или иначе, это вполне могло быть тем оазисом, где жители Стимфалополиса добывали слонов и крокодилов.

– Город должен быть где-то рядом! – прокричал я на ухо Эрике, – нужно немного вернуться.

Мы вылетели из котловины, и заскользили над каменистыми грядами, ограждавшими ее с восточной стороны.

– Если в ближайшее время не найдем, полетим в лагерь, – сказала Эрика, – иначе не хватит бензина на обратный путь.

Но нам повезло. Почти сразу после этого мы заметили постройки, возвышавшиеся в ложбине в нескольких километрах от края скал.

– Сможешь посадить? – спросил я.

Она кивнула, и наш аэроплан пошел вниз. Выбравшись из кабины, я присмотрелся к городу. Белые крепостные стены, башенки, ворота. Жителей не видно. Возможно, они слегка перепугались, впервые увидев самолет. Я поправил шляпу и куртку. Первое впечатление самое главное, желательно выглядеть представительно. На всякий случай у меня был с собой маузер, приобретенный еще в Капштадте, но я был уверен, что это не понадобится.

– Может, останешься здесь? - Эрика отрицательно замотала головой. Я глубоко вздохнул, и мы зашагали к воротам.

Чем ближе я подходил, тем отчетливее становились мои сомнения. Ни малейших признаков жизни, да и стены кажутся довольно ветхими. Неужели и этот город оставлен?! Неужели все надежды найти не затронутый цивилизацией кусочек древности пошли прахом? Откуда-то из города взлетела большая черная птица и тяжело взмахивая крыльями полетела в сторону гор. Я вспомнил про огромных орлов, в честь которых Стимфалополис получил свое название. На всякий случай расстегнул кобуру. Город встретил нас гробовым молчанием. Ворота были закрыты, но, судя по рассохшемуся дереву и густо позеленевшей меди скоб и петель, случилось это уже очень давно. Без особой надежды я стукнул рукояткой маузера по створке.

Заклубилась пыль, мне на ботинки посыпалась труха. Глухой звук бесследно растаял в тишине вечерней пустыни. Я ударил сильнее. Створка затрещала и подалась. Я отскочил. Позеленевшие медные гвозди вывалились из серебристо-серой трухлявой балки, ворота зашатались и с сухим треском осыпались, окутав нас с Эрикой густым облаком песка и вековой пыли.

– Надеюсь, они не выставят нам счет за испорченную собственность? – пробормотала она. Я не оценил шутки.

Чихая и кашляя, я пробрался через обломки ворот в город. Выбеленные солнцем здания глядели на меня потухшими глазницами проемов, улицы покрывал толстый слой песка. Из-за угла донесся какой-то топот. Мы побежали туда. За поворотом лежала городская площадь. Краем глаза я заметил скрывшиеся в боковом проходе странные фигуры.

– Кто бы это мог быть?

– Судя по следам – страусы, – заметила Эрика, показывая на отпечатки двупалых ног на песке. Я посмотрел на следы, потом еще раз огляделся. Обветшавшие здания, занесенные песком проулки. В центре площади одиноко возвышается пересохший фонтан. Сомнений не оставалось, город был мертв. И уже давно. Я тяжело опустился на каменную скамью возле фонтана.

– По крайней мере, мы его нашли, – попыталась ободрить меня Эрика, присев рядом.

– Это да… Летим обратно? - Она отрицательно покачала головой.

– Надо подождать ночи. Вылетим утром.

– Зачем?

– Я хочу записать точные координаты этого места, мы с самолета его еле отыскали, с земли будет еще сложнее.

– Будешь определять широту по звездам? – спросил я.

– И долготу тоже. Секстан и хронометр в самолете. Нужно замерить высоту двух любых звезд и по астрономическому ежегоднику выяснить, откуда их в это время видно под таким же углом.

– Не знал, что ты разбираешься в навигации…

– Это мой хлеб, – она улыбнулась, – не расстраивайся, будет и на твоей улице праздник. Рано или поздно мы найдем все, что ты ищешь и даже больше.

– Спасибо, – сквозь опустевший проем ворот я посмотрел на небо, солнце нижним краем уже коснулось каменистой гряды, – в тропиках темнеет быстро, скоро уже можно будет увидеть звезды.

– Заночуем у самолета? – спросила Эрика.

– Можем и в городе. Ночью в пустыне бывает прохладно. Тут какие-никакие, но стены. На лице девушки появилось смущение.

– Что-то не так?

– Да нет ничего… просто… мертвый город. Неуютно как-то.

– Это суеверия, – я решительно поднялся со скамьи, – я много месяцев ночевал в окопах среди непогребенных тел и ни разу не встречал привидений.

Подойдя к ближайшему дому, я решительно толкнул истлевшую дверь, она с треском провалилась внутрь.

– Видишь? Тут никого нет… Я шагнул через порог. После солнечной улицы царивший там полумрак казался непроницаемой тьмой. В углу что-то взвизгнуло и зашуршало, я попятился, споткнулся и потерял равновесие. Под ногами у меня пронеслось что-то небольшое и рыжевато-серое. Я попытался схватиться за косяк двери, но трухлявое дерево рассыпалось и я, чертыхаясь, вывалился через проем на улицу. В довершение всего, развалившийся косяк потащил за собой укрепленную сверху балку, и на меня с шумом посыпались обломки дерева, солома, куски штукатурки, какие-то веревки…

Вызвавшее весь этот погром существо тем временем выскочило на улицу, тявкнуло на Эрику и умчалось прочь, оставляя за собой пыльный шлейф.

– Проклятый шакал! Я не ожидал, – оправдываясь, пробормотал я, пробуя подняться и стряхнуть с себя обломки, – наверное, у него здесь было логово…

– Сейчас я тебе помогу, – Эрика начала сбрасывать насыпавшийся на меня хлам.

– Все в порядке, я сам.

– Ай! – она резко отдернула руку, отбросив в сторону лежавшую на мне веревку. Веревка, отлетев в сторону, свернулась клубком, зашипела, и раздула капюшон. Я нервно выхватил маузер и несколько раз выстрелил. Кобра размоталась, и абсолютно невредимой ускользнула в щель между зданиями.

– Я так испугалась, – пробормотала Эрика, – не люблю змей.