– В чем дело, милейший?

Шлагбаумохранитель оживился.

– Пропуск. Нет пропуска, нет дороги. Нет дороги, есть арест. Есть арест, есть тюрьма… - Похоже, и на родном языке красноречие не было его сильной стороной.

– Какой пропуск, – я сделал невинное лицо, – мы не знаем ни про какой пропуск. В Коссейре нам говорили…

– Здесь не Коссейр. Здесь Луксор, – бесстрастно отрезал постовой, – все приезжие должны иметь пропуск.

– А где его можно получить? – поинтересовался я.

– У писарей Гамаль-бея, да продлятся его дни…

– А где можно найти писарей?

– Там, – он махнул рукой куда-то за шлагбаум.

– Но для этого мы должны сначала туда проехать, – деликатно заметил я.

– Нет пропуска, нет дороги.

– Но как мы получим пропуск там, если мы не можем туда проехать? – воззвал я к здравому смыслу часового. Феллах задумался. На его смуглом лице отчетливо проступили следы напряженной мысленной работы. Наконец, он ответил.

– А я почем знаю? Нет пропуска, нет дороги.

Мимо нас чинно прошагал верблюд, ведомый в поводу крестьянского вида арабом. Осмотрев нашу колонну презрительным взглядом, животное надменно отвернулось, миновало шлагбаум и удалилось в направлении города.

– Почему его пускают без пропуска, а нас нет? – возмутился Хеммет, – я требую объяснений!

Из хижины позади медленно выплыл импозантный тип в пышной чалме и чистой рубахе. Судя по полноте, важному лицу и отсутствию оружия это был начальник караула.

– Что за шум? – поинтересовался он по-итальянски.

– Этот тип требует с нас пропуск! – опередил меня Хеммет.

– А у вас нет пропуска? – довольно наигранно удивился начальник, – какая оплошность… - Он покачал головой.

Из хижины позади один за другим начали появляться вооруженные люди, сильно напоминавшие обликом первого нашего собеседника. Их глаза сияли отчетливым голодным огнем.

– У него, – Хеммет махнул рукой в сторону удалявшегося верблюдовладельца, – тоже не было пропуска, но его пропустили…

– То есть, как это пропустили?! – нахмурился начальник, – вы хотите сказать, что наши гвардейцы плохо исполняют свои обязанности? То есть вы не только странствуете без документов, но еще и клевещите на людей почтенного Гамаль-бея, да продлит Всевышний его дни?

Пока Хеммет пытался сообразить, что на это ответить, я перехватил инициативу в свои руки.

– Полагаю, мой друг неточно выразился… - Хеммет открыл рот, но я наступил ему на ногу, а доктор Лайвсли попытался оттащить назад.

– Да? А что он имел в виду? – приподнял брови начальник караула. Голодный блеск в глазах вооруженных людей слегка потускнел.

– Думаю, он собирался уточнить детали пропуска…

– А-а-а… – протянул начальник караула. Я вытащил бумажник и извлек из него банкноту в десять тысяч лир.

– Возможно, этот пропуск будет достаточен…

– Вы полагаете, что сможете подкупить гвардейцев Гамаль-бея деньгами?!

– Какими деньгами? – искренне удивился я, – разве это не пропуск?

– Это? – начальник взял банкноту и внимательно осмотрел, – возможно… но учитывая размер вашего каравана… Я достал еще одну банкноту.

– Жизнь на границе так тяжела, – вздохнул начальник караула, – бедные стражники жестоко страдают от голода и холода… Я нахмурился и достал третью банкноту.

– … а их жены и дети…

– Наш караван не настолько велик, почтенный, – сухо отрезал я.

– Так, где ваш пропуск? – теперь нахмурился уже мой собеседник.

– Я вот просто подумал, – вздохнул я, – ведь мы можем вызвать кого-либо из достопочтенных советников Гамаль-бея, да продлятся его дни, и поговорить о пропуске с ними…

– Но вам понадобится очень убедительный пропуск, – возразил начальник караула.

– Не сомневаюсь, но ведь и предъявлять его мы будем достопочтенным мужам, приближенным к Гамаль-бею… - Начальник оценивающе осмотрел наш караван.

– Хорошо, – сказал он после непродолжительного размышления, и махнул рукой охранявшему шлагбаум феллаху. Я обернулся к красному как рак Хеммету и сказал по-английски, чтобы не поняли местные хранители порядка:

– В следующий раз доверьте переговоры с местными официальными лицами мне. По крайней мере, это обойдется нам много дешевле…

– Вы не должны были давать ему денег, – буркнул тот, – это вымогательство.

– Тогда его башибузуки немедленно бы взяли нас под арест. И хорошо еще, если бы обошлось без стрельбы или поножовщины.

– Мы вполне могли отбиться!

– И получить возможность схватиться со всем местным гарнизоном?

– Они бы не посмели нас долго задерживать – уже менее напористо продолжал Хеммет.

– Конечно, они бы нас отпустили, возможно, даже с извинениями, но вот большинство экспедиционного имущества бы при этом бесследно пропало, – перед моим мысленным взором снова появились наполненные голодным блеском глаза стражников, – и мы бы его даже с собаками потом не отыскали.

– Это произвол, – буркнул Хеммет, – мы не должны подобного допускать… в будущем. - И он зашагал к своей машине. Сидевшая в ней Ортенсия бросила на меня хмурый взгляд.

Наша колонна медленно втянулась на улицы Луксора. В городе оказался довольно сносный отель, выстроенный еще до войны и чудом переживший все последовавшие потрясения. Мы без проблем нашли общий язык с его владельцем и получили в свое распоряжение пустующий второй этаж.

Я разобрался с размещением багажа и, поднявшись на второй этаж, наткнулся там на Эрику. Она бросила на меня холодный взгляд и, ничего не сказав, прошла мимо по коридору. Навстречу из-за поворота вышли Ортенсия и Хеммет. Репортер что-то темпераментно рассказывал профессорской дочери. Увидев меня, она усмехнулась.

– Не ожидала. Вы, оказывается, не только девушек спасать умеете, но и целые экспедиции. Ваш торг с тем толстяком у шлагбаума… Это было нечто впечатляющее. Если мне понадобится что-то приобрести на местном рынке, теперь я буду знать, к кому обратиться.

Эрика остановилась у своей двери, посмотрела в мою сторону и хмыкнула.

– Вы определенно несправедливы к Танкреду, – вступился за меня Синклер, – он довольно неплохо стреляет.

– Надеюсь, – ответила Ортенсия, – в пустыне это куда важнее хорошо подвешенного языка. Но вы, Хеммет, что-то говорили о вашей встрече с разъяренным носорогом в Кении… - Она ухватила слегка растерявшегося репортера за локоть и мягко подтолкнула к лестнице.

Я проводил их взглядом. Потом перевел его на Эрику. Ее глаза блестели, но лицо сохраняло полную серьезность.

– А что я должен был сделать? – вырвалось у меня.

– Возможно, устроить героическую перестрелку? – невинно предложила она.

– Я что, так похож на идиота?

– Честно?

– Да.

– Очень, – она вошла в комнату и захлопнула за собой дверь.

– Все, – пробормотал я, – надо срочно начинать карьеру игрока в карты. В них мне должно ужасно везти…

Как и следовало ожидать, прибытие группы европейцев в город не прошло незамеченным. Уже на следующее утро нас осчастливили приглашением к паше Гамаль-бею. Я с тоской посмотрел на возвышавшиеся на другом берегу Нила руины стовратных Фив. Увы, но в этот раз мне доведется их посетить. А будет ли следующий раз – кто знает…

– Вы уверены, что нам следует принять это приглашение? – спросил я у Алана, как человека хоть что-то знавшего о местных политических раскладах.

– Несомненно. А вы полагаете, что мы теряем время зря?

– Есть такая мысль… Я уже навел справки – железная дорога до Харги пока безопасна, мы сможем погрузиться на поезд в любое время и со всеми удобствами добраться в оазис. Какая польза от этого приема и всех этих политических игр? Алан нахмурился.

– Это не игры. А польза самая прямая. На него приглашены оба конкурирующих «льва пустыни» – Абдалла и Джавдат. Если они готовы воевать друг с другом, то лишь один из них может поддерживать ди Мартти, в то время как второй окажется нашим союзником. Враг моего врага, как говорится.

– И который из них враг, а который союзник? - Лайвсли вздохнул.