– Это так. Но сейчас нас должна интересовать более прозаическая вещь. Как нам выбраться из этой глуши?

– Видимо так же как мы сюда попали…

– Это слишком долго. Если мне не изменяет зрение, то вот эта бело-синяя штука, – он показал на импровизированную посадочную полосу за краем лагеря, – транспортный самолет. Вопрос только в том, как уговорить военных нас отсюда забрать? Я пригляделся.

– Знаете что, Хеммет, кажется, у меня есть идея. Подождите пару минут.

– Что вы задумали, Танкред?

– Синклер, вы когда-нибудь ощущали себя посылкой? Или письмом?

– Что?

– Подождите пару минут, сейчас я кое-что выясню.

Я быстрым шагом направился к посадочной полосе. Зрение меня не подвело. Это была старушка «Ванесса». А рядом с ней сосредоточенно копошился пилот Эрика Витт.

– С каких это пор «Эйр Африка» работает на тевтонских военных? - Девушка обернулась. Выражение ее лица вызвала у меня острый приступ дежавю. Точно такое же было у Хеммета на кладбище в Донкерводе.

– Только не говорите мне, что вы полагали меня сожранным львом! – воскликнул я.

– Полагала… Так лев вас не съел?

– Нет, похоже, я ему не слишком понравился.

– Тогда у нас с этим львом совершенно разные вкусы… Как же я рада вас видеть Танкред!

Часть 2 

Глава 1

Дверь мне открыла средних лет горничная с выражением мировой скорби на лице. И где только Карл таких находит? Она молча впустила меня в просторную, абсолютно пустую и сумрачную прихожую, ни слова не говоря поднялась по небольшой лесенке и постучала в крашеную филенчатую дверь:

– Профессор к вам гость, – бесстрастным тоном сообщила она, и с видом человека исполнившего свой долг удалилась на кухню. Дверь распахнулась, и на пороге появился опирающийся на свою неизменную палочку Карл.

– Где ты ошивался, Танкред? Я тебя уже три часа жду! Заходи.

Я пробормотал что-то невнятное про железнодорожное расписание, и вошел. Профессор широким жестом разметал лежавшие на столе бумаги, освобождая пространство для работы.

– Итак. Пока ты разъезжал по Африкам и прохлаждался с девицами на необитаемых островах Индийского океана, я успел провести небольшое исследование. Он вытащил из ящика стола лист ватмана. Лист был разделен карандашной линией на две половины. Вдоль линии с двух сторон ритмично сплетался знакомый мне по статуэткам орнамент.

– Что это? – спросил я.

– Это прорисовка орнамента с нашей статуэтки и с фотографии присланной тобой из Адена. Сверху наш вариант, снизу аденский.

– Но это две части одного целого! Смотрите, концы штрихов одной части точно соответствуют таким же другой! Не может быть!

– Что не может быть? Ты хоть знаешь, о чем это говорит?

– Понятия не имею… Но это же должно что-то значить?

– Естественно должно. Осталась самая малость. Выяснить что именно, – ехидно заметил профессор, – однако ты недостаточно наблюдателен. Смотри. Вот здесь орнаменты не сходятся. А еще здесь, здесь и здесь.

– Действительно, – согласился я, – в нескольких местах рисунок нарушается.

– Причем это не просто места, а середины сторон основания. То есть в угловых участках орнаменты идентичны, но в середине отличаются.

– Очень интересно. Но абсолютно не понимаю, что бы это могло значить.

– Африка плохо сказалась на твоих умственных способностях, – проворчал профессор, – но это еще не все. Теперь внимательно посмотрим на саму фигурку. - Он вытащил из того же ящика переданную ему мной на хранение статуэтку.

– Как видишь, орнамент покрывает не все основание, а немного не доходит до его нижнего края. Причем именно по нижней стороне орнаменты сходятся штрих в штрих. О чем это говорит?

– Минуту, профессор, – я выхватил статуэтку из его рук, – камень залощен в нижней части и соответствующая кромка орнаментального пояска заметно потерта. Я всегда предполагал, что это естественный износ, но с учетом данных о симметрии рисунка можно предположить, что… Карл, эту штуку во что-то вставляли! И на ответной детали была вторая часть орнамента, позволявшая точно определить какую статуэтку, в какое место нужно было поместить! - Карл победно улыбнулся.

– Узнаю старину Танкреда, а теперь смотри дальше. Угловые кромки нижней части основания стесаны и кое-где чуть отколоты. Как и на фотографиях аденской статуэтки.

– И что это может означать?

– Смотри!

Профессор положил статуэтку на стол, захватил рукой за фигурку зверя и повернул, словно включая горелку газовой плиты.

– Это же…это же ключ, Карл!

– Именно, Танкред! Эта статуэтка использовалась как ключ, для поворота какой-то детали, имевшей ответную выемку, подходившую под форму и размер основания. А орнамент служил для опознавания того, что именно должен открывать тот или иной ключ.

– Стоп… Но ведь статуэток минимум три, и все они одинаковой формы и размера. Зачем тогда все эти причуды с орнаментами?

– Ты не прав, Танкред. По крайней мере, для тех двух, что прошли через твои руки непосредственно. На основании прорисовки и фотографий, присланных тобой из Адена, я заметил еще одно различие. Та часть орнамента, которая на твоей фигурке находится у головы зверя, на второй оказалась со стороны хвоста. Если установить их на одно и тоже основание с хотя бы частичным соответствием узора, то изображения животных будут смотреть в разные стороны. Какую это играет роль пока сообразить трудно. Но явно каждая из них предназначена для своего замка.

Я задумался. Значит это не просто скульптура, а нечто более существенное… Но где могут быть эти замки?

– Судя по тесной связи фигурок с Верхним Египтом и Стимфалополисом, – продолжал профессор, – то, что эти ключи открывают, с высокой степенью вероятности находится там же.

– Но первая попала мне в руки в Анатолии?

– Это нарушает закономерность, – согласился профессор, – но с другой стороны, мы же не знаем как эта статуэтка попала в руки того солдата? Он вполне мог служить в Египте, либо кто-то из его предшественников вывез ее оттуда…

– Возможно, – согласился я.

– В связи с этим, – продолжил Карл, – я полагаю, тебе стоит все время иметь статуэтку под рукой, чтобы при случае сравнивать ее с другими, и использовать по назначению, когда ты доберешься до цели.

– Если доберусь, – поправил его я.

– Нет, именно «когда», – настойчиво повторил он, – и никаких «если».

– Вы слишком во мне уверенны…

– Я слишком хорошо тебя знаю, – усмехнулся мой учитель, – но пора к делу. Рассиживаться тебе некогда. Необходимо как можно быстрее добраться до профессора Пикколо. Я навел необходимые справки. Он живет в Турине недалеко от университета, в районе площади Сан-Карло. Вот адрес. - Он протянул мне листок, вырванный из блокнота.

– А вот железнодорожный билет до Турина, – он добавил к листочку плотную карточку, – итальянская виза у тебя есть, так что можешь выезжать немедленно…

Выйдя из дома, я побрел в направлении вокзала. Узкая, мощеная булыжником улица прихотливо извивалась по склону холма. Нависающие над ней дома чуть не касались друг друга карнизами. Белая штукатурка стен, прочерченная бурыми деревянными балками и оттененная вьющейся зеленью, тихое августовское небо в расселине между крытыми серо-сизой сланцевой плиткой крышами. Интересно, что здесь изменилось за последние пятьсот лет? На этих улицах одинаково легко представить и кружевных дам эпохи рококо, и компанию ландскнехтов, сошедших с рисунков Урса Графа.

Звуки танго, донесшиеся откуда-то из переулка, развеяли это впечатление. Двадцатый век вступил в свои права и в этом сонном и патриархальном городе. И мне стоит поторопиться, чтобы не отставать от темпа времени. Итак, обнаружилось, что статуэтка оказалась ключом к чему-то. Причем ключей таких, как минимум, три. Один у меня, второй у итальянских властей, точнее у Никколо ди Мартти – комиссара итальянского правительства при Национальном Археологическом совете. Того самого, чьи громилы столь бесцеремонно выкинули меня за борт в Средиземном море. Третий ключ был украден из дома генерала Ванделера в Адене, судя по всему, людьми Гоше Невера, посланный которым убийца пытался скормить меня льву в Южной Африке… Интересно, это случайность, что они оба пытались меня убить? Как-то не верится. Похоже, я втянулся в игру с весьма большими ставками. Рискованную игру.