Более того, флотская спецслужба собирала разведывательную информацию о состоянии морских и сухопутных сил Советской России в интересах англичан и белогвардейцев. В связи с делом Морской регистрационной службы подозрение пало и на начальника МГШ адмирала Е. Беренса[858].

Члены организации «OK», и в частности капитан 1 ранга П. Вилькен, приняли самое активное участие в подготовке восстания в Петрограде и Кронштадте в 1921 г., стараясь приурочить его ко времени, когда ледовая обстановка позволит использовать как ударную силу боевые корабли, стоящие у пирсов крепости и на Неве. Внезапно вспыхнувший мятеж Кронштадтского гарнизона нарушил планы «OK» и других белогвардейских организаций. Однако упускать инициативу они не хотели, направив в крепость из Финляндии группу эмигрантов, среди которых не последнюю роль играл упомянутый ранее капитан 1 ранга П. Вилькен. Степень его участия отражена в статье правительственной газеты «Известия», подготовленной на основе допросов мятежников. «При первых выстрелах в Кронштадт явился барон Вилькен, — написано в статье, — и предложил вооруженную силу в количестве до 800 человек, состоящую из царских офицеров»[859].

Уже после ликвидации мятежа П. Вилькен пытался использовать бежавших в Финляндию «кронштадтцев» в подготовке новой попытки восстания в Петрограде и организовал переброску нескольких групп на советскую территорию.

В отчете ВЧК за май — июнь 1921 г. говорилось о раскрытии «Объединенной организации кронморяков», которая состояла из присланных П. Вилькеном участников мятежа[860].

В 1921 г. в Петроград нелегально прибыл капитан 2 ранга Л. Сахаров, уже несколько лет работавший в организации «OK», причем непосредственно в ее Лондонском центре. Он имел задачу проинспектировать состояние подпольных структур «OK» в городе после раскрытия Петроградской боевой организации[861].

Л. Сахаров доложил по возвращении, что сеть «OK» в городе и на Балтийском флоте не пострадала, но ее пришлось временно законспирировать. «Необходима еще более строгая конспирация», — констатировал ревизор[862].

В письме П. Вилькена в Лондон, в центр «OK», мы находим также информацию о нелегальном переходе советско-финской границы сотрудником «OK» — старшим лейтенантом Федоровым (псевдоним «Ферин»). Он подпольно работал в Москве и Петрограде с 1920 г. и поддерживал связь с организацией морских офицеров Балтфлота[863].

Глава «OK» старший лейтенант А. Абаза запросил у Совета русских послов 90 тысяч фунтов стерлингов для продолжения активной деятельности разведорганизации, и в частности на усиление подпольного центра в Петрограде. Однако «держатели» царских финансовых средств за границей отказали ему, что привело к сворачиванию всех проектов «OK» к концу 1921 г.[864].

И тем не менее А. Абаза намечал сохранить линии связи с Советской Россией и даже предполагал завербовать адмирала Е. Беренса, состоявшего для особых поручений при РВСР и выезжавшего по поручениям Л. Троцкого в заграничные командировки[865].

В фондах Государственного архива РФ нам удалось обнаружить подтверждение факта переговоров А. Абазы с адмиралом, однако их результат неизвестен[866].

Зато совершенно определенно можно говорить о вербовке чекистами в конце 1921 г. одного из сотрудников «OK» в Париже или Берлине. Он обрисовал полную картину деятельности организации за границей и назвал всех ее членов из числа офицеров царского флота. К огорчению оперативных работников ВЧК, агент не имел доступа к точным данным о связях «OK» с моряками, продолжавшими службу на Балтийском и Черноморском флотах, но подтвердил, что они имеются и что связь организована через Ригу, Ревель и Гельсингфорс[867].

Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что ВЧК имела сведения о наличии контактеров организации «OK» среди бывших офицеров флота и не могла допустить повторения в том или ином варианте кронштадтских событий на кораблях и в береговых частях Балтийского флота. Иначе говоря, Кронштадтский мятеж, участие в нем корабельных и штабных офицеров, а также разведывательно-подрывная деятельность организации «OK», тесная связь ее с англичанами вынуждали чекистов принимать упреждающие меры. А отсутствие детальной, персонифицированной информации приводило к массовым операциям.

Еще в ходе подавления Кронштадтского мятежа Ф. Дзержинский отдал распоряжение своему заместителю — начальнику Особого отдела ВЧК В. Менжинскому — инициировать созыв военно-морского совещания для организации высылки из Питера в Одессу и Мариуполь тысяч моряков и принятия мер по их обезвреживанию[868].

В число высланных вошло и много бывших офицеров.

Симптомы подготовки восстания наблюдались и в морских частях на севере страны, где на службе находились бывшие белые офицеры, активно контактировавшие с английскими интервентами, участвовавшие в 1918 г. в антибольшевистском перевороте. Тогда все вооруженные силы Северной области возглавил капитан 1 ранга Г. Чаплин, который позднее был награжден англичанами орденом «За выдающиеся заслуги»[869].

Чтобы не допустить второго Кронштадта, 8 апреля 1921 г. Особый отдел Охраны северных границ приступил к изъятию всех бывших белых флотских офицеров. Планировалось всех изъятых направить в Москву для фильтрации и решения их дальнейшей судьбы. Информируя об этом председателя ВЧК, начальник Особого отдела (он же и председатель Архангельской губернской ЧК) З. Кацнельсон предупреждал своего руководителя о неизбежном конфликте с начальником Морских сил Республики, т. к. практически все корабли оставались без командного состава[870].

Военное ведомство, как и предполагалось, не согласилось со столь радикальными мерами. Заместитель председателя РВСР Э. Склянский поручил политическому управлению Беломорья принять участие в операции чекистов, однако направлять в Москву лишь тех офицеров, политическая благонадежность которых вызывает сомнение[871].

Тогда Ф. Дзержинский приказал Особому отделу Охраны северных границ ограничиться только бывшими белыми офицерами, но при этом незамедлительно привести в исполнение приговоры в отношении ранее осужденных за контрреволюционную деятельность[872].

В течение лета 1921 г. работа по морским офицерам набирала обороты. Президиум ВЧК постоянно напоминал местным аппаратам о существующей опасности и отчитывал за медлительность в принятии мер. Помощник начальника Особого отдела ВЧК А. Артузов ориентировал своих коллег в Петрограде, что из-за границы поступает информация о возможном выступлении подпольных антибольшевистских групп. Он требовал «срочно подтянуть и проверить работоспособность петроградских чекистских организаций, усилить их работниками»[873].

Ставилась также задача усилить работу по бывшим офицерам в Кронштадте. Через несколько дней (13 августа) уже заместитель председателя ВЧК И. Уншлихт включился в переписку. Он телеграфировал полномочному представителю ВЧК в Петрограде В. Панкратову. «Президиум ВЧК, — указывалось в документе, — предлагает принять экстренные и решительные меры предупреждения матросских выступлений в Петрограде и Кронштадте и констатирует, что эти меры до сего времени не приняты… несмотря на прямые указания Президиума ВЧК»[874].