В этот момент в гостиную вошел цыганский шейх. Салюм насмешливо заметил:

— О, теперь у нас стало два шейха.

— Как тебе не стыдно, Салюм? — оборвал его управляющий. — Зачем ты унижаешь шейха Абдеррахмана?

— Почему, Джасим? — спросил Юсеф. — Первый— шейх в религии, а второй — шейх в танцах и пении. А кто из вас не любит танцев и песен?

Тут послышался голос Абдаллы, которого недавно выпустили из тюремных застенков:

— Вы должны были отметить мое освобождение из тюрьмы. Но вы этого не сделали. Я обижен на вас. Если бы из нее вышел бек, вы бы устроили ему такую встречу, что земля ходуном заходила бы.

— Как ты можешь такое говорить о беке?! — грозно спросил управляющий. — Бек освобождает людей из тюрем. Если бы не он, ты и сейчас бы сидел в камере.

— Рашад-бек — наш благодетель, — поддержал его шейх. — Нам следует молиться на него.

В гостиную вошел деревенский парикмахер. Крестьяне загалдели, радушно приветствуя его.

— «Добро пожаловать, добро пожаловать», — передразнил их цирюльник. — Вы экономите гроши на своих бородах. Смотрите, как все обросли. А мне жить не на что.

К нему подступил сторож и, смеясь, попросил:

— Побрей меня, пока мы ждем бека.

— Ну и хитрец! — ответил Салюм. — Ты же видишь, что инструмент не при мне.

Вдруг со стороны токов прогремели выстрелы. Все вскочили со своих мест.

— Ну вот, началось!

— Может быть, воры напали на овечью отару?

— А может, это волки?

— Стреляют в одном месте. Значит, это не волки, — ответил управляющий и подозвал надсмотрщика: — Эй, Хамад, сбегай быстрее, узнай, в чем дело!

Надсмотрщик вскочил на лошадь, закинул за спину винтовку и поскакал на выстрелы. Между тем вся деревня пробудилась. Мужчины бросились в загоны проверять свой скот.

— Нет силы, кроме как у аллаха, — обратился Абу-Омар к Юсефу. — Да поможет нам аллах благополучно завершить уборку!

Ибрагим громко позвал односельчан пойти осмотреть тока. Через час все собрались опять вместе. В деревне ничего не пропало, кроме мула Ибрагима. Все облегченно вздохнули.

— Если бы у вас исчезли корова или мул, вы бы повели себя по-другому, — обиженно обратился Ибрагим к соседям. — Нельзя думать только о себе.

Мужчины вернулись в гостиную бека. Парикмахер успел сбегать за инструментом и принялся за свое дело. Ожидая очереди, крестьяне обсуждали пропажу мула, видя в ней начало своих будущих бед.

Вернувшийся староста напустился на крестьян с бранью:

— Говорил же вам, олухам, будьте бдительны! А теперь расплачивайтесь сами. Господин бек предупреждал вас, что в восточных деревнях появились грабители. А сейчас они добрались и до нас.

Его поддержал управляющий Джасим:

— Теперь всем достанется от бека. А больше всего— сторожу, который не уследил за ворами.

— Бедный сторож! — покачал головой староста. — Сколько лет он подносил нам кофе!

— Так что же скажем беку? — спросил управляющий.

— Прежде всего надо вооружиться, — ответил староста. — Все должны купить винтовки, а у кого нет денег, пусть возьмет взаймы. Правда, Джасим?

— Конечно, — подтвердил управляющий.

— Зачем нам это надо? — тихо возмутился Абу-Омар, сидящий на корточках у колес арбы. — Сегодня мы купим винтовки, а завтра полицейские из Таммы отберут их. Да еще посадят нас в тюрьму, обвинив в подготовке восстания против французов. На кой нам это оружие!

— Ты не прав, — возразил Юсеф. — С винтовками мы будем чувствовать себя сильнее.

— Не сам ли управляющий украл мула? — высказал предположение Ибрагим. — С этого подлеца станется. Неужели какой-то пришелец будет рисковать ради одного паршивого мула?

— Так управляющий же был с нами в гостиной, — удивился Абу-Омар.

— У него достаточно прихвостней, чтобы сделать это чужими руками, — ответил Ибрагим. И после минутного молчания добавил: — Он только и думает, как бы навредить другим.

Юсеф, понизив голос, спросил:

— Вы ничего не обнаружили на дворах этой ночью?

Двое сидящих рядом крестьян насторожились.

— А что мы могли обнаружить? — спросил один из них.

— Я нашел листовку, — ответил Юсеф. — В ней содержится призыв к борьбе против французов. Там также говорится, что мы не должны доверять нашим помещикам, которые сотрудничают с колонизаторами.

— Как ты думаешь, кто написал эти листовки? — спросил Абу-Омар.

— Учитель Адель и его товарищи по борьбе, — ответил Юсеф. — Они хотят освободить нас и наших детей от эксплуатации, покончить с крестьянскими невзгодами.

— Наступит ли такое время? — горестно вздохнул Абу-Омар.

— Не спеши, брат, — ответил Юсеф. — День освобождения придет. Молодежь в городах не сидит сложа руки, как мы. Она не только ведет подпольную борьбу, но и организует массовые демонстрации, готовится с оружием в руках встать на борьбу с колонизаторами. Поэтому я и поддерживаю предложение старосты приобрести винтовки. Наступит день, когда они нам понадобятся, чтобы завоевать свободу для родины и народа. Мы вернем свои права.

— Побереги себя, Юсеф, — сказал Ибрагим. — Об этом нельзя говорить вслух. Не кличь напрасно беду на себя.

— Долго мы еще будем праздновать труса? — спросил Юсеф. — Учитель Адель и его товарищи не знают страха и борются ради нас. Наш долг — поддержать их.

К ним подошли староста и шейх Абдеррахман, совершавшие обход деревни. Разговор прекратился на полуслове. А издалека послышался голос Хасуна, все кричавшего о пришествии дьяволов.

Ночь была душной и безветренной. Фатима сидела на крыше своего дома, откуда она могла обозревать все тока деревни. Страдая от невыносимой духоты, женщина молила аллаха послать хоть какой-нибудь ветерок.

— Я голоден, — позвал сестру Юсеф. — Ибрагим на западных землях и наверняка опоздает. Покорми меня. Всю ночь мы будем возить урожай. Может быть, к утру закончим.

— Возьми внизу хлеб и лябан[26],— откликнулась Фатима. — А потом поднимайся ко мне, передохни. И не забудь запереть дверь.

— Мне надо быстро вернуться, — сказал Юсеф. — Мы еще не распрягали лошадей. Приготовь для Ибрагима пару лепешек, лук и кувшин с водой.

— Слышишь, маленький все время плачет. Глазки у него болят. Их трахома поразила. А собаки точно с цепи сорвались — все лают, не унимаются. К чему бы это?

— Может, они чужого чуют? Пойду посмотрю, — сказал Юсеф.

Взяв палку, он прошелся вокруг дома. Мимо него протрусил на лошади сторож. Успокоив Фатиму, Юсеф уже было стал собираться опять на работу, как вдруг со стороны токов донеслась грубая брань.

— Кто это так кричит? — испуганно спросила Фатима.

— Наверно, наш негодяй управляющий честит, а то и бьет какого-нибудь провинившегося крестьянина, — ответил Юсеф. — Люди работают не разгибая спины, а он относится к ним как к каким-то мошенникам. Бедному крестьянину ни днем ни ночью нет спасу от подлого управляющего и его длинного, грязного языка.

Тут прогремел выстрел. Юсеф сразу определил, что сделан он из военной винтовки. Вслед за выстрелом раздался истошный вопль управляющего:

— Горят дворы! Горят дворы!

Люди в ужасе заметались с криками:

— Аллах, помоги! Аллах, помоги!

Над одним из токов столбом взметнулось пламя. Юсеф бросил узелок с едой, который он собирался отвезти Ибрагиму, и кинулся к своей арбе, доверху нагруженной зерном.

Все жители деревни, кто с ведром, кто с кастрюлей, бросились тушить пламя. Женщины образовали живую цепочку от дома бека до горящего тока, передавая друг другу кувшины с водой.

Управляющий кричал:

— Хватайте лопаты и мотыги! Окапывайте так, чтобы огонь не распространялся дальше!

Сторож направил свою лошадь на поле за деревней и стал выстрелами в воздух вызывать работающих крестьян, которые уже сами сбегались на пожар. Деревенские дети сгрудились на холмике возле помещичьей усадьбы, с которого обычно бек смотрел цыганские пляски.

— Аллах велик! Тушите огонь! Аллах велик!