– Принесите что-нибудь надеть, – крикнул я и бросился к ней.

Пхо лежала, свернувшись калачиком, и дрожала то ли от холода, то ли от нервного потрясения.

– Я убежала, – тихо сказала она, заметив меня, – я знаю, где они.

Принесли одеяло и накидку. На площадь стал стекаться народ, разбуженный шумом.

– Собирайте всех воинов, – скомандовал я Тыкто, Быку и подошедшему Ахомиту. – Мы идем сейчас.

Утром варвары поменяют стоянку, и у нас есть несколько часов, чтобы найти их. Этот шанс нельзя было упускать.

Через пять минут более шести десятков бойцов были облачены в кожаную броню и стояли при оружии. Я оставил лишь несколько лучников на крыше своего дома и на вышке. В лесу от них все равно мало толку, а город в случае чего они защитят. Пхо обвила руками шею одного из воинов, и он, неся ее на спине, повел отряд в темную чащу.

Примерно через два часа быстрого ходу на юго-восток Пхо предупредила, что враг уже близко. По ее словам, племя расположилось в небольшой пещере, метрах в пятистах от нас. Оставив по центру ударные силы Тыкто, усиленные данным нам в помощь отрядом из команчей, я отправил Быка и Ахомита окружать по бокам. В ночной неразберихе нападение с нескольких сторон должно создать дополнительный перевес. Подождав минуту, пока фланги скроются в темноте, мы решительно двинули вперед. Хоть я и не был воином, но сейчас держал в руках топорик и щит. При битве в темноте каждый сам за себя, и на защиту соплеменников рассчитывать особо не приходилось.

Нас заметили примерно за пятьдесят шагов, но все же нападение можно было считать внезапным. Спящие воины вскакивали и хватали короткие копья. Мой отряд с криком бросился в атаку. Одновременно издали боевой вопль солдаты Быка, зашедшие немного сзади и слева. Через несколько секунд к схватке присоединились ахомитовцы. Я стоял на удалении метрах в тридцати, и в почти полной темноте смотрел, как вооруженные силуэты убивают друг друга. Через несколько минут все было кончено. Воины добивали раненых и сдавшихся. Никаких пленных. «Охэ никогда не будут гоцэ», – крутилась в голове фраза, сказанная Тыкто. Наверное, он прав.

Дождавшись рассвета, мы увидели результаты ночного побоища. Благодаря защите и тому, что варвары били своими копьями в грудь, а не в голову, потери у наших заключались в одном убитом и десятке раненых. Врагов полегло больше сотни, включая примерно сорок человек воинов и почти двадцать сбежавших к ним предателей. Около пещеры мы нашли тело носильщика рыбы. Точнее, его часть. Дикари не гнушались употреблением в пищу своих противников.

Убедившись, что никто из врагов не выжил, мы ушли в лагерь, оставив диким зверям задачу по уборке территории.

Глава 52

Избавившись от варваров, мы, наконец, вернулись к нормальной жизни. Я убрал лучников со своей крыши и достроил еще одну башню, на которой всегда находился часовой.

Пхо несколько дней лежала пластом, и я всерьез опасался, что организм не справится. Но, видимо, не для того судьба спасала ее столько раз, чтобы Пхо умерла сейчас в своей кровати. Через неделю девушка быстро пошла на поправку.

Мирное время позволило сконцентрироваться на плотине – отставание по срокам уже не лезло ни в какие ворота. Глубокой осенью вал был закончен. Обводной канал перекрыли, и река начала создавать новое озеро. По задумке, после заполнения котлована вода должна литься по желобу, падая с пятиметровой высоты. В этом месте можно было поставить еще одно водяное колесо, мощности которого уже будет достаточно для устройства мельницы или другого механизма. Правда, нужды в нем пока не было.

После войны я все больше времени стал проводить с Лией. Срочных дел не появлялось, до налоговых сборов еще было целых полтора месяца, так что мы часто приходили на плотину и смотрели, как с каждым днем лужица увеличивается в размерах. Я рассказывал о своем мире, о больших городах, высоких домах и огромных пробках. Рассказывал о телевизоре и лампочке, о самолете и телефоне. Лиа удивлялась, смеялась и спорила, часто не понимая многие вещи. Наш уклад выглядел для первобытного человека слишком сложным. Обремененный массой условностей и сложившихся традиций, он создавал множество непонятных стереотипов. Но мне верилось, что очутись Лиа в современном мире, она бы быстро освоилась.

В один из хмурых зимних дней к нам пришел Гек, одетый в Ыкатину шубу и держа его топор. Я все понял без слов. Болезнь доконала мудрого старика, и мне было безумно жаль, что я не успел навестить его. Младший сын вождя возглавил племя, и теперь я с интересом ждал, о чем будет говорить новое правительство. Захотят ли они перейти на денежные отношения?

Гек, несмотря на молодость, не стал принимать импульсивных решений, свойственных его брату. Он заявил, что не хочет отменять сложившиеся порядки, и не будет продавать или покупать товары за деньги. Подтвердив, что все договоренности остаются в силе и обменные курсы на руду и шкуры сохраняются, делегация отбыла в сторону команчей, неся с собой грустную весть.

В момент рассказа об удивительных вещах, наполняющих наш мир, Лиа вдруг попросила:

– Сделай что-нибудь необычное. Чего у нас нет, а у вас есть.

Просьба заставила крепко задуматься. Используя доступные мне технологии, сделано как будто все что можно. Придумать необычную техническую поделку, да так, чтобы она понравилась Лие... В общем, я изобрел велосипед. Нет, конечно, не современный двухколесный агрегат — ни звездочка, ни цепь, ни многие другие детали с моим инструментарием мне были не по зубам. Но примитивную раму с двумя деревянными колесами изготовить оказалось вполне под силу.

Через несколько недель, намучившись со спицами и ободом, я выкатил первый агрегат на главную площадь. Велосипед приводился в движение толчками ног. Сиденье, обитое мягким мехом, должно было по возможности гасить вибрации от дороги. Гасить-то оно гасило, но трясло все равно нещадно. Так как руль отсутствовал, ехать получалось только по прямой и менять направление лишь остановившись и перенеся колесо на нужную траекторию. Но даже этот убогий «пепелац» вызывал море интереса у туземцев.

Через неделю, используя полученный опыт, я сделал второй экземпляр, и мы отправились с Лией на первую велосипедную прогулку. Романтики, конечно же, не было никакой. Рядом постоянно бежало с десяток детей. Зубы выбивали чечетку. Меня трясло как ударенного током эпилептика. Но Лие очень нравилось. В итоге, потирая отбитый зад, я отдал первый велосипед подросткам, наказав кататься по очереди. А сам принялся за изготовление версии 2.0 с использование рессор или иных способов амортизации.

Дети не выпускали двухколесного коня из рук до позднего вечера. Выйдя из своей мастерской, которая находилась около кузницы Тома, я увидел, как сорванцы гоняют с горки подле плотины. Уклона там вполне хватало, чтобы разогнаться до скорости бегущего человека. На все это безобразие с любопытством смотрел Цак. Заметив меня, он подошел.

– Ви меня не уговаривайте, я сам соглашусь, что хочу купить такую тачку, – сказал он, не отрывая взгляд от веселого катания.

– Зачем тебе?

– Я часто хожу к Геку. Договариваться. А если у меня будет тачка с двумя колесами, то я смогу ехать обратно с горки, как они, – Цак ткнул пальцем в смеющихся детей.

– Это называется велосипед, – ответил я и замолчал. Хитрый Цак был прав — большая часть дороги проходила под уклон, но поле было каменистое. Ехать на деревянных колесах по такой местности означало разбить велосипед или голову в первую же поездку.

– Не сейчас, – ответил я ему.

– Когда? – не отставал назойливый торговец.