— Я и не завожусь, — отрезала Алисия. — Я только хочу знать, почему меня никто не поставил в известность об этой… ситуации.

— Мама, нет никакой ситуации. Все нормально, — увещевающим тоном начал Тим, но Алисия царственным жестом заставила его замолчать.

— Почему я обо всем узнаю последней? Я — твоя мать! Я дала тебе жизнь, воспитала тебя. Почему о том, что у тебя живет какая‑то… ведьма, я узнаю от Рича? У тебя совесть есть? — огромные карие глаза наполнились слезами, а губы задрожали. — Ты меня совсем не любишь, сынок?

— Мама… — протянул Тим, кидая умоляющий взгляд на отца.

Тот все понял правильно и обнял жену за плечи.

— Милая, не стоит так переживать. Наш Тимми все собирался тебе рассказать.

— Когда? — с надрывом всхлипнула Алисия. — Когда у этой… уже живот на нос налезать будет? Или когда у нас внуки появятся?

Мира чувствовала себя крайне неловко, присутствуя при семейной сцене. Ей это было в новинку: когда родственники собираются в узком кругу и начинают песочить друг друга. По понятным причинам участь сия её минула. С другой стороны, невооруженным глазом было видно, что родители души в своем отпрыске не чают, и это вызвало у Миры зависть. Интересно, каково это — знать, что есть на свете люди, готовые за тебя глотку перегрызть? Люди, которым ты дорога — или дорог — настолько, что они и в огонь и в воду за тебя пойдут? Люди, которые любят тебя нежно и бескорыстно, просто за то, что ты есть. Принимают любой, без оговорок и условий. Понимают с полуслова. Мира этого не знала, но очень хотела бы…

Конечно, семейные отношения не обходятся без ссор и склок, но это естественно. Только по — настоящему близкий человек может ударить по самому больному, именно на родных ты обижаешься особенно сильно, но это все не столь важно. Обиды забываются, ссоры проходят, и в сухом остатке имеешь надежный тыл, место, где всегда ждут с распростертыми объятиями.

Мира скосила глаза на парня — он всем своим видом показывал, что от ведьмочки отлипать не собирается и готов выдержать ради нее и не такое. Обнадеживало.

Между тем Алисия тончайшим батистовым платочком вытерла слезы, промокнула уголки глаз и уставилась на мужа взглядом очковой кобры:

— А ты — предатель, но об этом позднее. Сейчас расскажите мне, други, то, что я хочу знать, иначе…

Договаривать она не стала, но что сын, что отец нешуточно напряглись из‑за невысказанной угрозы. Мире стало интересно, что же такое может выкинуть эта дамочка?

— Мама, позволь представить тебе — Миранда. Моя девушка. И не пугай ее, пожалуйста.

Мира, робко улыбнувшись, перехватила шорты левой рукой и протянула правую для пожатия, но Алисия дружественный жест демонстративно проигнорировала. Зато отец Тима вовремя перехватил инициативу и сжал мирину вспотевшую ладошку. Легонько встряхнул.

— Очень приятно познакомиться. Алан. Отец этого шалопая.

— Миранда, — выпалила Мира, не зная, стоит ли называть фамилию, а может, реверанс сделать, или это будет совсем глупо, учитывая, что она в шортах с чужой… чужого плеча, и от этого впадая в тоску. — Мне тоже, господин. В смысле, очень приятно. То есть, я хочу сказать…

— Мы все поняли, что ты хочешь сказать, — пробормотал ей в ухо Тим, — расслабься, родная. Это же просто мои родители.

Просто? Просто родители? Он бы видел, как выглядел на пороге спальни пару минут назад! И вообще, это для него они просто родители, а для Миры… для Миры это форменное испытание на прочность! Муки! Нечеловеческое напряжение! Неужели Тим этого не понимает? И ладно бы его отец, вроде ничего так, не втаптывает с ходу в грязь, но Алисия… тот еще вариант свекрови. Мира покрепче вцепилась в руку Тима. Тот смотрел на мать, она — не отрываясь — на сына, и казалось, между ними шел немой диалог. Или поединок. Наконец, Алисия вздохнула и отвела глаза:

— Так и быть, сынок. Но только потому, что я очень — запомни! — очень тебя люблю. И доверяю тебе. Но на ужин жду. С этой.

— Мама!

— С… ведьмой. И не проси пока больше. Я в шоке, не видишь?

— Через неделю, — с нажимом сказал Тим.

— Завтра.

— Через три дня, мама. У нас очень много дел.

— У тебя всегда много дел, сынок! То работа, то еще чего. А родители‑то моложе не становятся, вспомните о нас, когда хоронить повезут… о богиня, я заговорила, как ваша бабуля, чтоб ей не икалось сто лет. Дожила… — Алисия забавно округлила глаза и поднесла ладонь к губам.

Мира незаметно улыбнулась и почему‑то расслабилась. И впрямь, Матрена Патрикеевна что‑то похожее говорила, и практически теми же словами. Алисия перемену в настроении девушки не то заметила, не то почуяла, и одарила её недобрым взглядом. Мира тотчас же сделала испуганную физиономию и похлопала глазами. Алан Брайт подошел к жене, положил ей руку на плечо и что‑то зашептал на ухо. Алисия через силу кивнула. Обратилась к сыну:

— Мы… пойдем. У нас тоже… дела, чтоб им. Черррррез трррри дня, — буквально прорычала, — жду. И не дай богиня…

— Алисия!

— Да поняла я, поняла. Не начинай. В общем, через три дня. Форма одежды — парадная. Напоминание тебе пришлю.

С этими словами гордая, как сто великанов, и величественная, как небо над головой, Алисия вошла в предусмотрительно открытый мужем портал. Как только она скрылась в темной материи, Тим быстро произнес:

— Папа, подожди две секунды.

Тот, уже занесший ногу над переходом, развернулся:

— Да, сынок?

— Я хотел тебе одну вещь показать. Две вещи, если быть точным. Кольцо и зеркало. Первое вроде как портал. Ко второму каким‑то образом было привязано весьма серьезное проклятие. Не мог бы ты взглянуть? Может, что‑то покажется знакомым?

— А что надо‑то? — очень точно спросил Алан Брайт. — Конкретнее выражайся.

— Да, господин. Необходимо определить автора, или на худой конец стиль и почерк. Я в ваших делах не разбираюсь, но мне нужно установить, кто наделил эти вещи магией.

— То есть найти колдуна?

Тим кивнул. Алан задумчиво склонил голову набок, разглядывая сына.

— Сейчас некогда. Когда к нам придете, возьмите их с собой. — И усмехнулся лукаво. — Только Алисии не показывайте, ради всех богов.

Глава 3. в которой Рич делает серьёзную ошибку и получает за это

— Не переживай, родная, это всего лишь семейный ужин, — увещевал Миру Тим. — Зато выясним про твое кольцо и зеркало. Уже какое — никакое, а продвижение в расследовании. Чем черт не шутит, вдруг отец узнает не вещь, так почерк. Или что у них, колдунов, там узнается…

Ведьмочка согласно улыбнулась и подлила парню в чашку ароматный чай.

— Булочку еще хочешь? Они, конечно, остыли, но все равно вкусные, заразы, — заботливо подвинула к Тиму блюдо со сдобой.

Визит родителей Тима имел и положительные стороны, как оказалось, — опоить парня сонной травой, имея в перспективе добровольно — принудительные посиделки с его родителями, стало куда легче с нравственной точки зрения. А совесть сдохла еще два часа назад, когда мама Тима давала в гостиной спектакль.

…Родители удалились, Мира отлипла от парня и с облегчением стянула шорты, которые так и норовили сползти. Швырнула их на пол, ничуть не заботясь о порядке в комнате, и ушла в кухню. Тим шорты запинал под стол, чтобы не маячили, и последовал за своей дамой. Там они пили чай — без добавок. Затем Тим пошел в душ, потащил было Миру с собой, но она отговорилась, что очень хочет есть, что в принципе было правдой, и осталась готовить ужин. Время было позднее, день — событиями насыщенный донельзя. А еще ночь предстояла веселая.

Выудив из ящика в спальне заветную траву, Мира заварила ее в чайничке, остатки тщательно зарыла в мусорном ведре — чтобы в глаза не бросались. Особого запаха сушнянка не имела, вкуса тоже была неопределенного, поэтому ведьмочка надеялась, что Тим ничего не заметит. Покончив с обязательной программой, она приступила к готовке — как говорится, война войной, а обед, точнее, ужин, по расписанию. Дело шло быстро, и уже через двадцать минут на сковороде аппетитно шкворчали, источая умопомрачительный аромат, котлеты, а Мира азартно шинковала овощи на салат. Она так увлеклась процессом, что не услышала, как в кухню вошел Тим, из одежды имевший одно небольшое полотенчико, обмотанное вокруг бедер.