Ведь в ее воображении они жили одной семьей, долго и счастливо. Но Тим — другое дело. Что думает он? Ведь помогает же разбираться в ее проблемах, искренне и глубоко переживает за нее, значит, не просто секс? Не просто физическое удовольствие?

И что с того, что знают они друг друга меньше недели? Мире с головой хватило этого времени для того, чтобы влюбиться по уши, но как насчет Тима? Спросить в лоб "Ты меня любишь?" или еще хуже "Ты женишься на мне?" банально не хватало смелости. И не потому, что боялась услышать ответ. А потому, что подозревала — если он скажет "нет", то она останется все равно, у нее не хватит силы воли уйти. Побрыкается, конечно, для вида, может, даже скандал закатит, но остынет… приползет обратно, на пузе, виляя хвостиком, как побитая шавка, и останется с ним, будет страдать, подбирая те крохи чувств, которые он готов ей выделить, зная, что в один ужасный день он может встретить девушку, предназначенную ему судьбой.

Или нет? Или все‑таки уйдет с гордо поднятой головой, давясь слезами? Кто может знать наверняка? Ведь Егора‑то в свое время она выставила из дома без особых сожалений; было, конечно, неуютно сначала и страшновато, но ничего — пережила. С Тимом же было по — другому… пока сохранялась неопределённость, пусть мучительная, пусть довлеющая, пока не было сказано ничего фатального, окончательного, жила надежда… и Мира находила в себе силы смеяться.

— Ты что‑то совсем загрузилась, — шепнул Тим и опрокинул девушку на постель, не обращая внимания на слабые протесты. — Давай‑ка я тебя… встряхну немного…

— Но… твоя мама…

— Уже ушла, — пробормотал он невнятно между поцелуями, — у нее элементарно нет времени на долгие визиты. Она ж у нас бизнес — леди… — Последнее прозвучало с еле уловимой издевкой.

Его поцелуи просто сводили с ума. Мира поймала себя на крамольной мысли, что даже войди сюда сотня свидетелей, ей не было бы стыдно. Вот что делает с ведьмой качественный и вдумчивый подход к предварительным ласкам. Но сдаться без спора она не могла.

— Рич…

— Поймет, он не маленький…

— Но… Тимми…

— Я уже двадцать пять лет Тимми…

И тут разум окончательно покинул Миру, сменившись плотным розовым туманом, мысли смешались в клубок, оставив в голове лишь самое важное, то, о чем она с некоторых пор думала постоянно и истово, иначе никак нельзя объяснить следующий вопрос:

— Ты женишься на мне?..

Он, без сомнения, лоханулся. Не сказал того, что она хотела услышать. Промолчал. Замер в ступоре, практически оглушенный вырвавшимися у Миранды словами. Они до сих пор звучали эхом в его голове: "Ты женишься на мне?"

Что он мог сказать? Что? Кроме правды, которая состояла в том, что до сей поры он не думал об этом? Да, он воспринимал их отношения как начальную стадию чего‑то серьезного, но чтобы женитьба… через неделю после знакомства… на это даже ответственному Тиму решиться было сложно, какие бы чувства он ни питал к своей ведьмочке.

Может, если бы она дала ему минуту на размышление, если бы мозги не были затуманены чувственным порывом, если бы он вовремя собрался с мыслями, если бы додумался ответить верно… если бы… Тим мог придумывать эти "если бы" долго, но только этим уже ничего не исправить.

Как только его Миранда поняла, что ответа — положительного — не будет, то сначала одеревенела, потом затряслась от злости. Оттолкнула Тима с непонятно откуда взявшейся силой, натянула его рубашку, из которой парень ее только что вытряхнул, пробормотала себе под нос что‑то вроде "Видимо, у меня второй вариант" и пулей вылетела из спальни. Пока Тим застегивал штаны — на ходу — она успела пробушевать через всю квартиру к входной двери, распахнуть ее и громко спросить у кого‑то:

— Тебе еще нужны услуги частного детектива?

У кого‑то? Ясное дело, у кого. Значит, решила сама взяться за дело, назло и вопреки. Он, конечно, ее обидел, но зачем сгоряча заваривать такую кашу? И пусть все это было сказано в пылу обиды и под влиянием момента, насколько Тим знал характер Миранды, она от своих слов не откажется, пусть и сотню раз пожалеет о них. Существовал вариант, что от её сомнительных услуг откажется Тесса, но парень слабо в это верил. Он представил, чем может обернуться дело — и обернется обязательно, сомнений в этом быть не может, если учесть мирандину карму — и ему резко поплохело. Он выбежал в коридор, но было поздно: девицы скрепляли устный договор крепким рукопожатием, разве что на ладони не поплевали для большей торжественности момента. Взаимное тисканье ладошек вышло больше похожим на состязание, проверку силы и выдержки. Поскольку колдунья была в разы сильней, то и руку ведьмочки сжала так, что та позеленела лицом и сдалась. Отдышалась, потрясла красной ладошкой и довольно произнесла:

— Валим отсюда. Ты портал построить сможешь?

На счастье Тима колдунья ответила отрицательно.

— Не мои координаты. И по другой системе выстраивать придется, у вас она какая‑то… дурацкая. У нас определенно лучше. Ошибусь и окажемся где‑нибудь в море — океане. Лучше пешочком. Куда идем?

Проведенная на половичке ночь положительным образом сказалась на манерах Тессы, ибо она была предельно вежлива и корректна. Не задирала нос, не ставила условий, не позволяла себе угроз, оскорблений и слишком уж высокомерного тона. Ведьмочка на вопрос отвечать не стала, кивнув на показавшегося в конце коридора парня.

Тим подошел к девушкам и, пожелав обеим доброго утра, обратился к Мире:

— Мы можем поговорить?

Ему показалось, или в зеленых глазах, упорно пялящихся в стену, блеснули слезы? Но голос звучал твердо и безразлично:

— Не сейчас. Надеюсь, ты нас извинишь. Мне сумку надо забрать, если что осталось. И так… по мелочи.

— Миранда, это важно.

Девушка упрямо поджала губы, смотря куда угодно, только не на Тима, что его сильно раздражало.

— Не настолько, как мое новое дело. Подождет. Мне… нам надо идти.

Тесса, к слову сказать, выглядела так, будто всю ночь сладко проспала на шикарной кровати — свежая, выспавшаяся, опрятная. Конечно, отойти в сторонку и дать возможность Тиму переговорить с Мирой без свидетелей, ей соображалки не хватило, но одно то, что в разговор не лезла, уже радовало.

— Миранда, родная, послушай…

— Не хочу! Не желаю! — вдруг фальцетом взвизгнула ведьмочка. — Отстань от меня! Скотина бесчувственная!

И как была, в длинной рубашке, с торчащими, как иголки ёжика, волосами, босоногая, вынеслась из квартиры Рича.

— Отвечаешь за нее головой. — Не успела Мира скрыться из виду, Тим обратил свое внимание на Тессу, собравшуюся следом за его девушкой.

— Вот еще, — надменно фыркнула та, тряхнув волосами. — Сам накосячил — сам разгребай. Нечего меня в свои склоки впутывать.

— Я тебе так скажу, милая… — В тот момент, когда сгорбленная фигурка в нелепом одеянии слетала по ступенькам, постепенно скрываясь из виду, Тим четко осознал, что присутствие в его жизни невезучей и скорой на выводы — обычно неправильные — ведьмы Миранды Новиковой есть неотъемлемая и существенная ее, этой самой жизни, часть. Понимание того, что Мира может уйти от него, вызывало приступ паники, так несвойственной его спокойному характеру. Сердце, всегда размеренно отбивавшее ритм, на миг сжалось и зашлось в истеричном припадке. Может, он еще не до конца разобрался в своих чувствах, не облек их в слова даже мысленно, но одно знал точно — уйти он ей не даст. Ни в коем случае. Использует любую возможность, чтобы вернуть. Вот до чего дошел… и как быстро это случилось — за каких‑то пять минут. — Никаких расследований без согласований со мной — это раз. Никакой самодеятельности — это два. Держать меня в курсе ваших похождений — это три. Доступно излагаю?

Тесса, уже шагнувшая через порог, обернулась и криво ухмыльнулась:

— Вот за что я вас, мужиков, не люблю — как до дела доходит, в кусты, хвост поджав, бежите. А потом плачетесь. Бабье и есть по сути. Чего ты ко мне привязался? Следить за ней я не собираюсь, я тебе не соглядатай. Докладывать — тем более. Ищи другого дурака.