— Лесинтий, — прервал своего гетера недовольным голосом Аилоунен, оторвавшись от еды и раздраженно посмотрев на него. — Ни мне, ни наследнику не интересно знать, какую там выгоду хотел получить этот Хантий. Переходи сразу к делу, сказывай сразу по существу… я тебе уже говорил о том.

— Да, да, ваша светлость. — Кивнул головой гетер, и продолжил, — в тот же вечер, как я о том узнал, из Асандрии явился гонец к этому Хантию… И этот гонец доложил, что в Сомандрию и Товторию посланы гонцы от царя Манялая с тем, чтобы тофэрафы этих городов спешно подвели свои тысячи к престольному граду. А также направлен гонец к тофэрафу города Мопилия, с приказанием срочно выдвинуть мопилийскую тысячу к Артарии и обязательно схватить, или убить наследника Святозара, которого очень боится царь Манялай. Той же ночью, мы с его светлостью, правителем Аилоуненом, выслали подлазников…

— Кого?… — перебив гетера переспросил наследник.

— Лазутчиков, лазутчиков, Святозар, — на чистом восурском языке пояснил Аилоунен, и, положив вилицу на стол, утер утиральником губы.

— А… а… — протянул наследник и широко улыбнулся, услышав дорогой и родной его душе, восурский язык. Лесинтий удивленно глянул на правителя, который, что-то сказал на малоизвестном языке, но так как Аилоунен кивнул, повелевая говорить дальше, продолжил:

— Мы выслали подлазников, на дорогу в направлении города Мопилия.

Вчера вечером подлазники вернулись и сообщили, что меньше, чем в двух сутках хода от Артарии находится тысяча воинов, которую ведет тофэраф Мопилии, кои стройным, конным шагом движутся к Артарии. Так, что завтра к утру, они подойдут к нашему городу. Святозар внимательно выслушал гетера и перевел взгляд с Лесинтия на Аилоунена, который неспешно допил молоко из чаши, и добавил:

— Завтра они подойдут к Артарии, я повелел наполнить, как и положено ров возле крепостной стены, водой. Мы же с тобой, мой друг, возьмем сотню воинов во главе с Винирием и выйдем к ним навстречу…

— А зачем выходить? — удивленно приподняв плечи, спросил Святозар. — Зачем нам выходить, о чем с ними говорить? Давай я с башни наложу на них повеленье.

— Ох, нет…, — отрицательно закачал головой правитель и скривил свои губы. — Прежде мне с ними надо поговорить… Ведь ты мне сам сказал, в Неллии живут истинно верующие приолы, и может эти люди среди той тысячи…. Прежде, чем я накладываю познание истины, я спрашиваю у них, кто их Бог…Но поколь в деревнях я слышал лишь один ответ Есуания… А в Артарии мне и вовсе не удалось ничего узнать, потому как твое повеленье, мой дорогой друг, уложило их всех, с разинутыми ртами и раскрытыми глазами, на землю… — Аилоунен отодвинул сиденье, поднялся из-за стола, и, минуя Лесинтия, желавшего поспешно подняться, но каковому на плечи легла рука правителя, приказавшая сидеть, обошел стол. Аилоунен подступил к Святозару, встал рядом с ним, и, положив ему на плечо руку, не сильно его сжал, да тихим вкрадчивым голосом, молвил, — Святозар, прошу тебя, завтра не горячиться. Накладывать повеленье, как мы и договорились, буду я, а ты, мой дорогой друг, будешь внимательно следить, чтобы никто из этой тысячи не пустил в нас стрелы. Хорошо?

— Хорошо Аилоунен, как скажешь, — откликнулся Святозар, чувствуя, как много треволнений он доставил за последние дни правителю и практически ничем ему не помог.

— А сегодня, Святозар, мы с тобой отправимся в город, и я хочу, чтобы ты полюбовался, как за эти дни преобразился Артарий, — произнес Аилоунен и вновь сжал плечо наследника, словно извиняясь за свою просьбу.

— Аилоунен, а, что насчет лечения людей… — посмотрев прямо в глаза правителя, поинтересовался Святозар. — Я бы мог начать лечение их прямо сегодня.

— Нет, нет, сегодня не надо, — замотав головой, торопливо проронил Аилоунен, и, сняв с плеча наследника руку, отошел от стола да стал прогуливаться по кухне взад … вперед. — Ты только отошел от всего пережитого, мне нужно, чтобы ты был здоров и силен… А лечение людей будет высасывать из тебя душевные силы… отложим лечение на потом… потому как я, за эти дни тоже утомился и мне понадобится вся твоя мощь.

— О…о… — улыбаясь, протянул Святозар, и также сдвинув сиденье, поднялся из-за стола. — У меня друг мой, сил предостаточно… не тревожься. А теперь давай, и впрямь пойдем в город. Когда они, втроем, вышли на улицу, наследник вновь полюбовался чистотой этой каменной мостовой, глубоко вздохнул, ощущая прекрасный, наполненный чистой водой запах города, и широко улыбнувшись, пошел следом за правителем, Лесинтием, Фонитием и Пампивием. Лошадей оставили с Эмилинием возле дома Оскидия, и решили пройтись до площади. И Святозар, как правильно заметил Аилоунен, не узнал эту часть города. Артарий, за эти два дня неузнаваемо, преобразился. Там где раньше стояли двухэтажные дворцы знати, теперь в ряд выстроились серые, небольшие дома, с двумя квадратными окошками и широкими дверьми. Каменные мостовые блестели от чистоты, а выбоины и рытвины были все заделаны. Выйдя на площадь, Святозар увидел, что и там дворцы знати сменились теми же простыми, одноэтажными домами, но зато очень чистыми и опрятными. На площади находилось вельми много людей, и все они стояли и сидели прямо на каменной мостовой. Эти люди весьма разнились с теми, что шли по улицам или трудились подле домов, ибо были грязными, неопрятными, и похоже больными. Аилоунен узрев эту грязную, оборванную толпу нахмурил свой нос и лоб, и хотел было уже увести наследника с площади цепко ухватив его за руку, но люди нежданно заприметив Святозара, как-то тревожно заволновались. Сидящие прямо на мостовой начали подниматься и взволнованно перешептываться, повторяя имя— Святозар.

— Эти люди пришли лечиться? — догадавшись, что перед ним больные спросил наследник, посмотрев в негодующее лицо Аилоунена. — Они пришли лечиться ко мне, проведав, что я ведун.

— Во-первых, ты не ведун, а кудесник, — раздраженным голосом произнес Аилоунен и вновь потянул за руку наследника. — А во-вторых, ты только, что сам отошел от хвори, и мне совсем не надо…

— Аилоунен, — наследник по-доброму похлопал правителя по плечу. — Я здоров… и у меня хватит сил помочь этим людям и помочь тебе, не тревожься за меня.

— Святозар, я против…, — начал было Аилоунен. Но наследник звонко засмеялся, и, развернувшись, направился к ожидающим его людям, на ходу бросив правителю:

— Я никогда не откажу в помощи людям тем более больным.

— Надо было, — ворчливо добавил Аилоунен, следуя за наследником. — Пробудить тебя завтра, упрямец… неужели ты не станешь слушать меня?

— Нет, — качнул головой наследник, и, подойдя к стоящим людям, жалостливо оглядел их.

— Тогда погоди, я наложу на них повеленье служить истине, — молвил Аилоунен, и, встав рядом с наследником, направил руку на толпу людей и просвистел тихой трелью. А когда люди закачались взад … вперед, закрыв глаза, пояснил, — эти люди не из Артарии. Они пришли из близлежащих деревень, что лежат по дороге в Асандрию, узнав, что ты прибыл в город. Я вчера уже лечил таких тут… Но вот, о чем я должен тебя предупредить Святозар, раз ты берешься за их лечение. — Правитель замолчал, обвел взглядом качающихся больных, и добавил, — сразу всех лечить нельзя. Потому как тело любого человека слишком неповторимо, впрочем также, как и душа… Но мы излечивая их души вкладываем в них свою любовь и свои знания. Тело каждого больного тебе придется лечить отдельно от других, а иначе…

— Я понимаю о чем ты…, — надрывно вздыхая, откликнулся Святозар. — А иначе у меня получится то, что получилось у Сатэги… чудовища… чудовища… и чудовища. Аилоунен посмотрел внимательно на наследника, и участливо похлопал его по плечу, так словно сам видел войско этого чаркола, мягко заметил:

— Да… тогда получится войско, чаркола Сатэги, мой друг…

Поэтому ты должен лечить неспешно. И очень тебя прошу, если ты устанешь, духовно или физически, почувствуешь слабость или головокружение, прекрати сразу всякое лечение. Мне нужно, чтобы ты был полон сил… — Правитель смолк, а Святозар широко улыбнувшись, кивнул ему, и тогда тот сызнова направил руку на толпу качающихся людей и просвистел повеленье пробудиться, негромко добавив, — а я поеду в другую часть города, посмотрю как там, и скоро вернусь.