- Джаред? – говорю я шепотом – Я не в том положении, чтобы просить об одолжении, но если я отвечу на все твои вопросы, на все вопросы, мне бы хотелось, чтобы ты отвез меня кое-куда.

- Я не могу, Златовласка – говорит он – У меня строгие указания от леди – босса, чтобы вы были в безопасности.

- Ты прав в своем предположении. Нет никаких совпадений насчет меня. Куда - бы я не пошла, беда следует за мной попятам, – говорю я – Но если в Легсинтоне будет взрыв, то я могу его предотвратить, если появлюсь там вовремя.

- Да? – фыркает он – Как?

- Потому – что… – говорю я – Один из террористов - мой брат.

Я рассказываю Джареду все, все, что знаю. Начинаю с того дня, когда была взята сборщиками, рассказываю про брак по договоренности с Линденом, побег с Габриэлем, и как мы оказались у Мадам. Я рассказываю ему про сгоревший дом, который ждал меня, когда я вернулась домой, как надеялась найти там своего брата. Я рассказываю ему о детском доме, куда мы привезли Мэдди и про мою странную болезнь и как мой свекр нашел меня, забрал и подверг меня неделям безумных экспериментов, все ради того, чтобы, как он уверен, найти лекарство. Я рассказываю ему о Сесилии, которая потеряла ребенка, по вине моего свекра, как мы все подозреваем, точно также он виноват в смерти моей старшей сестры по мужу. И когда я рассказываю эту часть истории, я не могу сдержать ярость, которая течет по моим рукам. Сесилия крепко спит, теперь в безопасности, она была жертвой слишком многих кошмаров, которые не должна была испытать молоденькая девушка. И это моя вина, это все моя вина, и мои глаза полны слез.

- Это не твоя вина – говорит Джаред.

- И я не знаю, как Вон запустил свои когти в моего брата – говорю я – Он сделал так, что мой брат верит в то, что я мертва. Я не знаю почему, и я не знаю, как он узнал, что у меня есть брат, но если я найду своего брата…, если смогу объяснить, я знаю что смогу остановить его, больше не разрушать другие лаборатории. Но я не знаю где, и как, он планирует это сделать. Я не знаю, сколько времени у нас осталось.

Я не понимала, что на протяжении всего рассказа так много плачу, пока Джаред не предлагает мне скомканный носовой платок из своего кармана.

- Спасибо – говорю я.

- Что ж, скоро стемнеет, - говорит он – Нет смысла ехать сейчас. Мы можем двинуться на рассвете. Твои друзья к тому времени уже проснутся.

Друзья. Это наименее сложный способ, чтобы описать, кто они для меня.

- Я уже достаточно подвергла их опасности – говорю я – Они будут здесь в безопасности? По крайней мере, пока я не вернусь?

- В целости и сохранности – говорит Джаред – Это место находится под усиленной охраной.

Мне не нравится идея оставить Сесилию и Линдена здесь, но я знаю, что это единственный вариант, который у меня есть. Роуэн мой брат, моя ответственность. Какой бы ущерб он не сделал, это из-за того, что он потерял надежду, а я – его символ надежды. Сестра, которая якобы погибла, из-за глупых научных экспериментов. Когда наступает ночь, Джаред приносит легкие одеяла, с запахом духов Мадам. Я укрываю одним из них, Сесилию и Линдена, которые едва шевелятся во сне. Я лежу рядом с ними и стараюсь уснуть, но всю ночь меня посещают образы пламени и пепла. Нет смысла взывать к моему брату. В этой пустоши щебня и тел, его нигде не найти.

***

Выходим перед рассветом. Джаред говорит другим охранникам, что у нас другая миссия Мадам и чтобы Сесилия и Линден не покидали это место.

- Уверена, что хочешь оставить их? – спрашивает меня Джаред, когда я лезу в ржавую машину.

Сейчас я бы очень хотела, чтобы они и поехали со мной. И я знаю, что они будут, очень сердится, когда проснутся и поймут, что я сбежала. Уверена ли я, что оставляю их? Уверена ли я, что это будет безопаснее для них? Уверена ли я, что это нужно сделать в одиночку?

- Да – говорю я. И Джаред поворачивает ключ в замке зажигания. Мы едим в Легсингтон.

В машине установлен небольшой экран над приборной панелью, которая похожа на электронную карту, красная стрелка отображает, где мы находимся, она движется соответственно туда, куда и мы. Я не могу не смотреть на это. Оно не похоже не на одно из изобретений Рида, и думаю, может это антиквариат из двадцать первого века. После войны опустошили всю планету, и прежде чем нас охватил вирус, технологии были на высшем уровне. Это я знаю точно. Госпитали и предприятия расширялись. И когда вирус был обнаружен, все ухудшилось. Последующие поколения не успевали и все разорилось. Джаред видит мой интерес.

- Мадам ненавидит эту штуку. Она говорит, что они для шпионов, чтобы отслеживать людей.

Он закатывает глаза, когда говорит последние слова. Вымышленные шпионы Мадам, повторяющийся плод ее опиумного бреда.

- Что это? – спрашиваю я.

- Это навигатор. Как цифровая карта. Он ловит спутниковые сигналы.

- Я думала, что спутники перестали работать много лет назад – говорю я.

- Лишь один из многих слухов – говорит Джаред – Думаю, президент все еще ими пользуется. Есть много теорий, какова действительная роль президента. С другой стороны, возможно, он просто бесполезное подставное лицо, как все говорят, и слухи - это способ надежды.

Некоторое время стоит тишина, затем я говорю:

- Я слышала эти теории.

Джаред смотрит на меня, а затем снова сосредотачивает свое внимание на дороге.

- Я слышал, что другие страны и континенты по-прежнему существуют.

Теория Рида казалось мне возмутительной, когда я впервые услышала ее, но сейчас она уже не кажется мне безумной. Джаред смеется.

- Это распространялось в течение многих лет – говорит он – Многие пытались это доказать.

- И что с ними произошло? – спрашиваю я.

- О, они вернулись с рассказами о широком синем море – говорит Джаред, и смеется – Они погибли, конечно. А ты, что думала?

Я думала об этом. Я стараюсь не обращать внимания на сосущее ощущение в животе и смотрю на карту, когда мы поворачиваем.

Легсинтонский Исследовательский и Оздоровительный Институт – сердце ветхого города. Это многоэтажное кирпичное здание, в отличном состоянии по сравнению с худшими микрорайонами, которые его окружают. Многоквартирные дома с забитыми окнами, с продуктовыми магазинами в которых кажется, нет электричества, другие здания, которые могли бы быть больше жилищных комплексов или приютов. До сих пор на проводах висят светофоры, которые больше не функционируют. Как и в случае со многими научными поселками, больница и лаборатория, является единственным источником дохода. Потому что президент так уверен, что человеческая раса не вымрет полностью, он финансирует такого типа институты, в которых есть рабочие места и обеспечил убежище для раненых и умирающих. Например ситуация с Сесилией, когда у нее был выкидыш. Есть люди, которые до сих пор верят в исцеление, они верят, что есть шанс вылечиться, прежде чем вирус заберет их или их детей. Президент будет финансировать такие заведения, но не защищать их от угроз, от моего брата.

Вокруг никого не видно.

- Они эвакуировали весь город? – спрашиваю я.

- Наверное, они все попрятались - говорит Джаред – Куда бы их эвакуировали? Мы будем выглядеть подозрительно, если так и будем кружить по округе.

- Я не знаю, откуда начать поиски моего брата – говорю я.

- Мне кажется, что он только собирается выйти из своей норки суслика – говорит он – Мы должны немного подождать, он сам к нам придет.

- Где? – спрашиваю я.

В ответ он въезжает в заднюю часть больницы, в полуразрушенный гараж и выключает двигатель. В гараже тихо. Даже птицы не поют. Навигатор становится черным; спутник не может найти нас здесь. Интересно узнать о Джареде. Я хочу спросить его, как он попал к Мадам. Интересно, что заставляет его возвращаться к ней, хотя она его не держит. Он мог бы легко сесть в машину, и уехать, не оглядываясь назад. Зачем ему возвращаться? Это потому, что он не хочет оставлять Сирень рядом с Мадам? Или потому, что ему больше некуда идти? Поскольку заключение - является самым безопасным существованием в этом мире? Я думаю, здесь что-то посерьезней. Мне кажется, что он любит мадам, как ребенок любит своего родителя. Может быть, надежда не самое опасное, что может быть у человека. Может быть, любовь намного хуже.