— Основоположник, Генеральный Настоятель Общества Иисуса, или, что одно и то же, ордена иезуитов, автор «Книги нравственного(курсив — Б. П., Е. П.) богословия» Игнатий Лойола: «Кто наслаждается преступной связью с замужней женщиной, но не как с замужней, а как с красавицей, тот грешит не прелюбодеянием, а только блудом. Таким образом, в этом случае нет прямого нарушения заповеди» [11, с. 20].

Он же: «Грешно сказать: «Я хочу убить человека». Но если мысленно добавить: «Если Богу угодно», то греха уже нет» [11, с. 20]. Аминь.

Как следствие, «иезуитами были осуществлены или предприняты попытки осуществления убийств пап: Климента VIII, Климента XIII, короля Франции Генриха IV, короля Португалии Жозе I, королевы Англии Елизаветы I, правителя Голландии Вильгельма Оранского, императора Австрии Леопольда I, короля Швеции Густава Адольфа, президента США Авраама Линкольна» [11, с. 25]. Количество безгрешно убитых иезуитами менее известных людей — вечная тайна.

Третий рейх. «Йозеф Попп в период с июня 1913 года по начало 1914 года частенько заставал Гитлера за чтением книг Шопенгауэра и Платона. Не подлежит сомнению, что Гитлер среди мыслителей чаще всего называл Шопенгауэра. Он хвалил его книги как образец языка и почти дословно цитировал их по памяти, однако чаще всего не ссылался на то, что эти изречения и формулировки принадлежат Шопенгауэру» [62, с. 173].

Так например, у Артура Шопенгауэра: «Толпа имеет и глаза, и уши, но и только; рассудка у нее чертовски мало и даже мало памяти» [113, с. 63].

Соответственно, у Гитлера: «Способность к восприятию у больших масс очень ограничена, понимание незначительно, но зато очень велика забывчивость» [62, с. 382].

При этом ссылка на Шопенгауэра у Гитлера отсутствует.

Аналогичным образом фюрер поступал с высказываниями Курта Рицлера — секретаря и доверенного лица рейхсканцлера Бетмана Хольвега, позднее — «спичрайтера» рейхсканцлера фон Бюлова, а после Первой мировой войны — руководителя канцелярии президента Фридриха Эберта.

Точно так же дело обстояло и с афоризмами Ле Бона, Макдугалла и даже Бисмарка [62, с. 382–384].

Сказано: «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? Смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» [34, с. 1050].

Первый рейх. «Что касается bona damnatorum (претензии на наследство), то страх и алчность трудно разделить в подоплеке конфискаций… к 66 году (правление императора Нерона. — Б. П., Е. П.) многие поняли, что могут использовать жадность императора (значительная часть конфискованного имущества казненного переходила в собственность императора. — Б. П., Е. П.) как средство для наказания своих врагов» [24, с. 335]. И «не было недостатка в сенаторах, спешивших приговорить членов своего же сословия» [24, с. 274].

Второй рейх. «Согласно закону, действовавшему в Империи, губернатор приказывал содержать под стражей арестованных за ересь и вероотступничество до определения их церковью, а через восемь дней после этого выносился приговор и приводился в исполнение; собственность еретиков конфисковалась, причем треть отдавалась доносчику(курсив — Б. П., Е. П.), треть — судье, вынесшему обвинительный приговор, и треть — на нужды Рима» [89, с. 34].

— В 1233 году на соборе, состоявшемся в Безье, папский легат Голтинер дополнил каноны. В частности: «Всякий церковный приход, в котором обнаружен еретик, обязан выплачивать в качестве компенсации одну серебряную марку(курсив — Б. П., Е. П.) человеку, разоблачившему еретика» [89, с. 35].

Конечно, одна серебряная марка — это мелочь, пустяк, но тридцать разоблаченных — уже тридцать сребреников!

Третий рейх. «По Бродовской улице Праги в полдень 16 июня 1942 года шагает Карел Чурда, пока еще участник десантной группы. Парашют, который помог ему опуститься на чешскую землю, зарыт в лесу вблизи Телчи. Чурда направляется к темному угловому зданию, прежде принадлежавшему Управлению банковского и угледобывающего товарищества Печек. Теперь здесь перед входом стоят два часовых в форме СС.

Год назад Чурда добровольно решил стать парашютистом, и сейчас бывший чешский солдат Чурда также добровольно входит в здание Пражского управления гестапо — «Печкарню».

Он идет, чтобы уберечь от петли свою шею(в отличие от Иуды. — Б. П., Е. П.), хотя легко может представить себе, сколько тем самым подпишет смертных приговоров другим людям.

«16 июня 1942 года, примерно в 12 ч. 45 мин. Ко мне был приведен в сопровождении переводчика гестапо Горна задержанный у входа в здание Карел Чурда», — давал показания в 1946 году перед чрезвычайным народным судом в Праге Гейнц Янтур. В годы оккупации служивший криминальным комиссаром пражской «Печкарни».

«Когда Чурда вошел в мой кабинет — продолжал Г. Янтур — он был взволнован, дрожал всем телом. Сказал, что он парашютист, и, ссылаясь на приказ, гарантировавший ненаказуемость каждому, даже из окружения, близкого к участникам покушения, если они дадут сведения о виновниках покушения на Гейдриха, об их помощниках и укрывателях. Спрашивал, что с ним будет, не расстреляют ли его.

Я спросил его. Почему он так боится и в чем, собственно, дело.

Чурда заявил, что может дать нам сведения, которые помогут обнаружить участников покушения на Гейдриха.

Я тотчас же подал ему руку и пообещал, что с ни с ним, ни с его близкими ничего не произойдет, если его сведения окажутся действительно полезными для обнаружения преступников.

Могу заявить, что сведения Карела Чурды были для обнаружения виновников покушения решающими. В то время, когда Чурда явился и сообщил нам свои сведения, мы еще не обнаружили никаких следов», — закончил протокольные показания Гейнц Янтур 14 ноября 1946 года на заседании чрезвычайного народного суда в Праге» [85, с. 328–333].

«В срочном донесении преемника Гейдриха Франка в Берлин от 18 июня 1942 года сообщается: «Операция началась 18 июня в 4 часа 15 минут утра. Церковь (храм Карла Боромейского. — прим. авт.) и прилегающие к ней кварталы были оцеплены вооруженными отрядами СС».

360 эсэсовцев из отборного караульного батальона окружили территорию от Карповой площади до набережной Влтавы. В башенке Ирасековой гимназии был установлен станковый пулемет, чтобы держать под прицелом крышу церкви, а пулеметная рота эсэсовцев заняла на противоположной стороне улицы здание Торговой школы и направила стволы пулеметов на окна храма. На Вацлавскую улицу выкатили орудие. Оно должно было держать под прицелом вентиляционное оконце подземелья, прорубленное наискось в стене. Эсэсовцы выгнали из прилегающих домов всех жителей и сразу же арестовали священника д-ра Петржека и настоятеля прихода Чикла, хранителя церковных ключей.

Операцией по осаде церкви руководил криминальный комиссар штурмфюрер СС Паннвитц.

В церкви находилось семь человек, и у каждого последний патрон предназначался себе. Чурда, вынужденный говорить без микрофона. Чтобы семеро в церкви узнали его голос, кричит: «Друзья, сдавайтесь! Нет смысла сопротивляться! Сложите оружие, и вам ничего не будет. Со мной же ничего не случилось, это я… я, Карел Чурда!»

В ответ из вентиляционной отдушины над его головой просвистели пули.

Звучит приказ: «Взять их живыми любой ценой!» Не сложилось. После двухчасового боя всех семерых, сражавшихся против трехсот шестидесяти, удалось захватить. Мертвыми. Последняя пуля каждого из них была выпущена в себя…

29 июня 1942 года в кабинет получившего повышение по службе Паннвитца в «Печкарне» привели Карела Чурду. Паннвитц достал чековую книжку «Кредитанштальт дер Дойтшен» за номером 18311, выписанную на имя Карела Чурды, с вкладом в 5 миллионов крон в счет назначенного вознаграждения, приложил к ней новенькое удостоверение личности. Карел Чурда стал Карлом Йегортом, торговым служащим.