В правой руке малышка сжимала мягкого зайца.

В левой руке, видимый лишь едва-едва, был гигантский тесак.

Ей не по росту.

— Ты пришёл, а я уже думала, этого никогда не случится! — качнулась малышка навстречу, а потом засмеялась и со всей силы ударила тесаком в зеркало.

Радужные осколки брызнули во все стороны, один из них прочертил кровавую дорожку на щеке Кирилла. Мир реальный и мир мёртвых слились волей одного ребёнка воедино.

— Мне надоело ждать, мне надоело искать. Теперь ты будешь меня искать, и сроку у тебя всего ничего, потому что проклятье подходит к концу, да и я уже устала! А теперь взять! Взять! Взять!!! — поднялся звонкий детский голосок до пронзительного ультразвука, от которого у Кирилла заныли разом все зубы. — Взять его!!!

Если бы он был готов, он бы успел.

Если бы он только понимал, с чем может столкнуться, он бы тоже успел отреагировать. Но понимания не было, и безмолвно дёрнувшись, Кирилл упал как подкошенный. А в мире реальном проявлялось огромное серое месиво рук, ног, голов, ещё каких-то фрагментов тел, и всё это, вся эта структура — пыталась добраться до упавшего мужчины. Поглотить его, сразу и навсегда…

Глава 25. Океан

Что отличает воина от человека обычного, который никак не проявит себя ни в каких боевых столкновений? К слову, к счастью, но всё-таки в чем, где именно лежит самая большая разница между ними?

В физической силе? Но зачастую самый слабый человек способен на подвиги, которые никогда не совершить тем, кто больше отжимается, подтягивается, пробегает больше кругов и выжимает больший вес.

Может быть, в воле? Но и это не всегда верно. Люди со слабой волей в какой-то момент времени просто делают нечто, после чего мир вокруг меняется. Они остаются теми же, кем и были, но в их душе горит огонь воинской славы.

Месть? Она подталкивает людей калечить друг друга, но из слабака воина никогда не сделает.

Ум? Зачастую этого недостаточно.

Умение оценивать ситуацию и быстро принимать те или иные решения?

Тоже недостаточно…

Вся душа разом? Но тогда получается, что это предопределено. Но почему тогда иногда те, кто всю жизнь считал себя слабаком, просыпаются в один момент воинами?

Какой-то более тонкий механизм.

Что-то вроде способности забрать чужую жизнь, понимая, что ты не имеешь на это права, не ты её давал, не тебе её забирать. Но…

Серебряный росчерк шпаги мелькнул в воздухе, освобождая пространство для вдоха. Завывающая призрачная масса кинулась в разные стороны, спасаясь от удара.

Дышать было тяжело.

Миазмы, исходящие от огромной расплывчатой кляксы, забивали нос и горло. От кашля всё скручивало внутри, хотелось буквально выкашлять лёгкие. Живот скрутило.

Девочка стояла всё там же, где была. Окруженная призраками со всех сторон, но в то же время отделенная от них невидимой линией.

— Ненавижу тебя, — шевельнулись её губы. — Сдохни! Пожалуйста… — голос упал, лицо исказилось, и малышка шагнула обратно, в зеркало.

Шпага в руках Кирилла казалась неподъёмной, когда он отмахнулся от ближайшего призрака. В памяти было что-то ещё. Что-то другое. Чья-то рука, ладошка, лежащая на его руке, а он сам сжимает палку. И занозы потом будут, и синяки, а пока самое важное в мире эта ладошка.

— Да ничего у тебя так не получится, дурак!

— Не называй меня так!

— Другого обращения не заслуживаешь!

— Сама ты… — мальчик перехватывает палку удобнее, проглатывает оскорбление. — Что я должен сделать?

— Вот это… Ещё раз показываю!

Шпага взмыла вверх, резко опустилась направо, проводя светящуюся линию.

«Без слов экзорцизм изгнания и запечатывания будет неполным», — словно шепнул кто, — «но это удержит их на расстоянии».

Новое резкое движение, справа налево, и слева вниз по диагонали, завершая форму. А потом Кирилл понял, что больше даже не может стоять. Сила… Какая у него сила?

Амулет на шее, крест на бархотке рухнул на пол.

— Каин… — прошептал Кирилл, заваливаясь.

Звякнули бубенчики. Огромное крыло придержало, не давая упасть окончательно. И Адвокат мёртвых оказался с мужчиной лицом к лицу. В бездонной бездне не было ни следа чего-то человеческого. Голос был пуст, механический, ничем не окрашенный.

— Стоять сможешь?

Дань вежливости?

Чем был вопрос Каина?!

Кирилл отрицательно покачал головой. Ноги не держали. Шпага лежала под ногами, и её серебристый свет оставлял на стенах этого коридора причудливые блики. Блики скользили по огромной призрачной массе. Сколько на неё пошло призраков? Сто? Двести? Триста?!

Для медиума, не осознающего толком ни своей силы, ни своих возможностей — это было слишком много, чрезвычайно огромная масса. Но они не нападали. Кружили вокруг, не в силах пересечь какую-то черту.

В коридоре было темно, но до Кирилла это дошло только после того, как Каин помог ему подняться, а потом и прикрыл своим крылом. Крылом?!

Облик Адвоката снова изменился.

Он был выше. Выше самого Кирилла. И руки мощнее, и ноги длиннее. И за его спиной были огромные вороньи крылья. Звякнули бубенчики, когда окружающий мир скрылся в перьевом покрове.

Каин перевёл взгляд на собравшихся призраков. Они ещё качались на невидимой границе, раздумывая, стоит ли атаковать.

А потом кинулись. Одним скопом. Жуткой волной цунами, желая стереть нахального незнакомца, укравшего у них законную добычу.

Призраки были необычные.

В них помимо того, что они были частью мира мёртвых, ощущалось что-то ещё. След… проклятья? Мощного, какого-то бесконечно мощного проклятья.

Серебряная шпага, подкинутая мыском сапога, легла в руку как литая. Кирилл стоял на своих ногах, и Каин мог на него не оглядываться. Нужно было просто прорубить выход из этого коридора. И он — рубил. Отступал шаг за шагом, чертя экзорцизмы, напитывая их силой и отступая. Прочь.

Но призраков было слишком много.

А силы Адвоката были на совсем другой волне.

Здесь нужно было, чтобы экзорцизмы говорил человек. Живой человек.

— Кирилл.

— Да? — голос мужчины донёсся глухо, но, по крайней мере, он уже был достаточно в состоянии, чтобы двигаться сам.

— Мне нужна твоя сила.

— Вся? — отозвался Кирилл негромко.

— Только её часть. Я хочу, чтобы ты сейчас кое-что повторил. Вслед за мной. Кажется, этот случай ткнул меня носом, в какую лужу мы могли бы сесть… Я дурак…

— Как самокритично.

Каин засмеялся:

— Да, я такой. Я ничего не рассказал тебе о мире мёртвых. А ведь среди тех, кто здесь живёт, есть призраки, есть привидения, проклятья, напитавшиеся силой, есть некоторые сгустки ярости, есть что-то, что не получается систематизировать. Например, некоторые осколки душ, призраков, привидений, которые собираются в эктоплазму. Всё это может быть дружелюбным и помогать, может быть нейтральным — не тронешь, и не тронут они. Но есть ситуация, когда вся эта гадость может быть опасной и агрессивной. Вот в точности как сейчас. Помимо серебряного оружия нужны экзорцизмы. Кстати, не обязательно шпага, ты можешь использовать крест, подойдет любая подвеска, амулет — в любом случае, всё, что будет в твоих руках чертить следы в воздухе, словно мел. Экзорцизмы делятся на добрый десяток разных типов: удерживающие, ослабляющие, защищающие, запечатывающие, рубящие, изгоняющие. В данном случае, нам нужны изгоняющие экзорцизмы. К сожалению, я не интересовался никогда подобными техниками, они человеческие, а я не человек. Знаю только один из самых мощных. Хотя при такой мерзкой эктоплазме, таком проявлении… ничего другого могло бы не помочь. Итак. Повторяй.

— Повторяю, только убери крыло.

— В другой раз, — пообещал Каин, наоборот притягивая Кирилла крылом к себе чуть ближе и накрывая вторым. Эктоплазма темнела на глазах, наливаясь чужой яростью. Кто-то отчаянно хотел добраться до человека и убить его, разорвать, растерзать на месте.

Нужно было спешить, нужно было торопиться, но нельзя было пугать Кирилла. Каждое слово должно было звучать в правильном ритме и тональности. И абсолютно спокойно.