— Почему?

— Тот, кто стал частью кортежа леди с косой, уже не сможет его покинуть. На своих двоих или в гробу — он всегда будет его частью. Вы показали агентству, что люди бывают и такие, которые станут частью нашего мира, которые с удовольствием станут его полноправным членом. Например, как ваша сестра. Она уже нашла общий язык с половиной отделов, а вторую половину очаровывает уже сейчас. Вы же… принадлежите другому миру. Миру мертвых. А она теперь часть мира инферального. Нет, не подумайте, пожалуйста, что я вас гоню. Поймите меня правильно. Наш мир никогда не станет вашим, также как и вы никогда не станете частью нашего мира. Вы удивительный человек, поверьте той, которая познакомилась со многими людьми на этой планете. Но ваша удивительность играет против вас. Вы же до сих пор не понимаете, в чем ваша уникальность?

— Часть моей памяти где-то потеряна.

— Найдите её как можно быстрее, вампир-доно. Как бы мне ни хотелось, но я не могу сказать вам большего. Слишком разные миры… Свои ограничения… Простите, пойду к Князю, он всегда переживает чересчур, когда сделать ничего уже невозможно. Хорошего вам бала, вампир-доно.

— Спасибо, Сумирэ-сан.

Женщина улыбнулась и двинулась прочь, оставив Кирилла в растерянности смотреть ей вслед.

Неприятные ощущения пропали, словно их и не было.

Только иногда, когда мужчина поворачивался слишком резко, на некоторой границе вокруг него, ему казалось, что есть чёрная плёнка. Матовая, отдающая каким-то острым запахом, напомнившим о кладбище.

А минуты после этого сошли с ума, полетели, покатились прочь. Дальше и дальше по накатанному сценарию.

И вот уже погасли свечи, задутые мощным порывом ветра, а в зеркалах зародилось галосияние. Линии разноцветного огня дрожали и ломались в изгибах и зигзагах, сливались и сплетались, соткав дорожку, протянувшуюся из царства зеркал в реальность.

Мужчины и женщины, в сплошных масках и костюмах, под нежнейшие звуки скрипки, шагнули вперёд. Каждый уже знал, кто его партнёр, разбивались все пары. Никто не должен был остаться со знакомым человеком.

Обстановка нагнеталась старательно и виртуозно. Где-то в зеркалах мелькнул аленький отблеск чьих-то глаз, донёсся тихий вздох, в тёмных отражениях появился тот же самый зал, и те же люди — но вокруг, там в зазеркалье, была совсем другая обстановка.

И гости в красивых нарядах стояли посреди разрухи, под руку с мертвецами.

Но тут же, не давая никому серьёзно обеспокоиться, к скрипке присоединился рояль, вступили флейты, и грянул вальс.

Кирилл пригласил на танец симпатичную пампушечку из ближней свиты заказчицы. Она выглядела уже давно не в своей тарелке, и сейчас оглядывалась по сторонам немного с испугом и заметной тревогой.

— Вам не по себе? — спросил Кирилл, делая аккуратный оборот.

— Ненавижу идеи Лары. Лучше бы она работать пошла в какой-нибудь дом ужаса, чем вовлекала людей… в такие неприятности!

— Неприятности? Отчего же… Красивый бал, взгляните какие наряды. Красивые дамы, красивые кавалеры.

— Зеркала. Паутины. Скелеты, — в тон мужчине ответила его партнёрша. — Непонятные завывания. Чёрные кошки. Сад как из фильмов ужаса, разве что для вида приведенный в порядок. Знаете, я предпочту, чтобы всё это оказалось моим воображением, но зная Лару… это именинница, мне очень хочется оказаться отсюда как можно дальше!

— Вы боитесь… всех этих историй?

— У меня рефлекс. Видите ли, Ларка решила, что это очень смешно, смотреть, как я пугаюсь до черноты в глазах. Интересно ей, опыты ставить на людях. Терпеть её не могу!

Кирилл сделал ещё один аккуратный круг:

— А с чего вдруг ей интересно ставить опыты на вас?

— А я… — пампушка вскинула на мужчину глаза, и Кирилл чуть не споткнулся. Совершенно дивный оттенок не то ореха, не то пьяного шампанского. Опушенные длинными ресницами, глаза словно приглашали: «Утони во мне, тебе станет легче». — Как странно. На вас не работает.

— Что именно?

— А я мысли иногда читаю, — отозвалась молодая женщина с затаенной улыбкой в уголках губ, будто подначивая: «Ну, же, ну, скажи, что я врушка, докажи себе, что ты лучше, кого бы то ни было ещё!»

— О… — пробормотал Кирилл вместо этого. — Я вам искренне сочувствую… Знаете, — поддался он неожиданному инстинкту. — А составьте мне компанию.

— Компанию?

— Этот душный зал… Пройдёмте в парк? Его великолепные фонтаны с подсветкой это что-то… завораживающее.

— Нас заметят!

— Нет, — Кирилл улыбнулся, стягивая с собственных плеч плащ с алым подбоем, а потом накрывая девушку с головой. — Идёмте, только ни звука. Хорошо? Чтобы ни случилось, я смогу вас защитить.

— Довериться незнакомому человеку?! Вы хотите от меня невозможного… Синий.

— Что? — изумился Кирилл, выводя девушку в сад, и ощущая, как от её мягкой ладошки с глаз будто бы спадают какие-то шоры.

— Цвет ваших мыслей — он синий. А ваш камень, — откинув капюшон, незнакомка всмотрелась в глаза мужчины, потом улыбнулась: — аквамарин. Синий-синий, цвета глубокого океана. Такой совершенно чудесный, великолепный и… редко встречающийся.

— Вы… разбираетесь в камнях?

— Я… хозяйка небольшого салона. Антикварного и ювелирного, если можно так сказать, а заодно торгую ручными украшениями. Мои клиенты часто спрашивают, какие свойства у того или иного камня.

— А… — Кирилл вскинул голову. Ему показалось, что только что-то кто-то его позвал. Очень тихо, словно перезвон горных колокольчиков в воздух раскатился.

И босые ноги простучали, и смеющийся голос добавил:

— Догоняй! Ну, Кир, сколько же можно!

— Тебя зовут, — спутница, кутаясь в плащ, улыбнулась. — Слышишь?

— Н… нет… едва-едва.

— А я слышу четко. Значит, и ты сейчас услышишь…

Впрочем, услышал Кирилл другое — вопль, женский отчаянный вопль, а вслед за ним — треск бьющихся зеркал. Вторая часть шоу началась.

Молодая женщина рядом с Киром пошатнулась.

— Спокойно, — подхватил он её за плечи. — Сюда никто не выйдет.

Включив гарнитуру на ухе, он сообщил:

— Вампир, говорю из сада. Как слышно?

— Центр приема сообщений слушает. Привет, Кирилл.

— Хельга, ты не в бальном зале?

— Чтобы я там делала?! — возмутилась буквоежка, крутанувшись на стуле. — Что у тебя там случилось?

— Со мной рядом девушка. Её надо в безопасное место, вне происходящего.

— Понятно. Сейчас отправлю к ней одного из сотрудников. Отапливаемый садовый комплекс подойдет? Там есть чайник и телевизор. И диванчик.

— Отличный вариант, спасибо.

— Всегда, пожалуйста, у меня звонок по другой линии. Переключаюсь.

Пожелать удачи Кирилл не успел, взглянул на пампушку, протянул руку:

— Совсем забыл представиться, я Кирилл.

— Очень приятно, а я — Юля, — улыбка молодой женщины была чуть вымученная, но полная искренней благодарности. — Спасибо, что заступились за меня.

— Не за что. А, вон ваш проводник, видите в костюме мягкого зайца с фонарем?

— Да, — Юля засмеялась. — Давайте я верну вам плащ.

— Не стоит. Он вам пригодится, чтобы было чем прикрыться, когда вы заснете на диванчике.

Кирилл махнул рукой и решительно двинулся в сторону особняка. Тихий шёпот настиг его на полпути:

— Сюда, — уговаривал он, манил Кирилла за собой. — Ну же, сюда. Скорее!

Дверь мягко закрылась за мужчиной.

Под ногами скрипнул рассохшийся пол.

Старая неиспользуемая галерея отразила его десятком зеркал со стен. Картины на стенах качнулись, их обитатели приникли к рамам, жадно вытащили руки, пытаясь достать до мужчины. Отчаянный вой, от которого кровь стыла в жилах, зазвучал по коридору.

Но он не слышал.

Обходя автоматически дырки в пылу, он двигался к зеркалу в самом конце коридора. Во весь человеческий рост — оно было единственным реальным в этом месте, но совершенно определённо отражало не то, что должно — потому что там стояла девочка.

Маленькая, босоногая, с улыбкой во все лицо. Один хвост был заплетен, а второй — расплелся, и розовый бантик висел на кончике локонов, угрожая вот-вот сорваться. Платье было уже серым. От грязи. А улыбка была всё та же.