Счастливый путешественник долго в восторге смотрел на озеро, потом спустился к нему и стал на плоский песчаный пляж, у края которого волны разбивались о полосу гальки. Утомленный дорогой и зноем, Бейкер с бесконечно радостным чувством припал к истоку Нила — и все не мог напиться…

Супругов Бейкер давно мучила лихорадка. Теперь, достигнув цели экспедиции, они хотели вернуться в Англию. Для этого надо было успеть в Гондокоро к отправлению судна до Хартума. Бейкер нашел большую лодку, отправился в плавание по озеру и за две недели обошел круго́м. Там, где он находился, ширина озера была всего несколько километров, северней, словно в дельте большой реки, озеро у обоих берегов было покрыто огромными зарослями тростника. Бейкер долго искал место для высадки и нашел наконец узкий проход; по нему лодки подошли к голому скалистому берегу близ деревни Магунго.

Бейкер решился спуститься со спутниками по Нилу от места его выхода из озера (Бейкер назвал водоем именем принца Альберта) до водопадов в стране Мади близ деревни Мьяни. Но он обещал Спику точно нанести на карту часть реки от озера до водопадов Курума, которую капитан был вынужден оставить в стороне. Сэр Самюэл вновь сел в лодку и поплыл к востоку. Вода была так тиха, что казалась просто заливом озера. Но скоро водное пространство сильно сузилось; по обоим берегам поднялись остроконечные скалы стометровой высоты, заросшие дивными лесами. Из-за ослепительной зелени выглядывали чудовищные каменные глыбы — река устремлялась всей своей массой через разрыв в этой стене и единым потоком с сорокаметровой высоты падала в мрачную бездну. В честь президента Лондонского географического общества Бейкер назвал этот водопад водопадом Мёрчисона.

Туземцы ему сказали, что из-за войны не найти носильщиков и дальше до водопадов Курума никак не дойти. Путешественник хотел берегом пройти обратно, но африканцы — несомненно, по наущенью Камреси — бросили его в полуразрушенной хибарке.

«Страшный голод, — пишет он, — и истощение от лихорадки так обессилили нас с женой, что целых два месяца мы пролежали на топчане, не в силах ступить ни шагу. Полумертвые, мы развлекались бредовой болтовней о том, как хорошо в Англии. Я испытывал такой голод, что за бифштекс и бутылку светлого пива продал бы свое дворянство.

Мы уже отчаялись вернуться в Гондокоро и смирились с участью: я не сомневался, что нас зароют в земле Чопи… Предвидя гибель, я записал в дневник последние заметки и велел верному слуге любой ценой передать мои карты, записи и все бумаги английскому консулу в Хартуме. Это была моя единственная забота на свете: иначе смерть сделала бы напрасными все труды. О жене я уже и не думал: если умрет один из нас, второй все равно очень скоро разделит участь другого. Да мы и сами решили, что так оно и будет — не попадать же ей на обратном пути в лапы Камреси…»

Получилось бы несправедливо, если такое мужество оказалось вознаграждено лишь ужасной смертью среди гнилостных малярийных миазмов[194]. Бейкеры немного поправились и 14 ноября 1864 года смогли покинуть зловещую страну.

Они отправились на север, через несколько месяцев пришли в Гондокоро и сели на судно, идущее вниз по Нилу. Бейкеры приплыли в Бербер, где жили четыре года тому назад. По дороге в Египет они решили побывать на Красном море. Итак, они поехали в Суакин, сели там на пароход, перевозивший египетские войска, а через пять дней сошли на берег в Суэце.

«В Каире, в консульстве, — вспоминает Бейкер, — меня ожидали письма из Англии. В первом же распечатанном мною письме утверждалось, что Королевское географическое общество присудило мне золотую медаль королевы Виктории. В то время никто еще не знал, жив ли я и благополучно ли завершилась экспедиция. Мог ли цивилизованный мир встретить меня после стольких лет жизни в варварских странах лучшей оценкой моих трудов! Вознаграждение сделало для меня открытие истоков Нила вдвойне драгоценным: ведь я оправдал доверие Общества, столь благородно присудившего мне награду прежде, чем я достиг своей цели»[195].

Походы Бейкера и Гордона в район Великих озер. — Английская интервенция. — Падение Хартума. — Поражение англичан.

Прошло несколько лет. Бейкер, осыпанный почестями и наградами, отнюдь не собирался почивать на лаврах и мечтал о новых победах.

Во время первого путешествия он с великой скорбью наблюдал, как процветает на Верхнем Ниле гнусная торговля людьми (ее главным центром был Хартум). Вид человеческих страданий внушил благороднейшей душе естественное желание положить конец подобному явлению. С этой целью Бейкер предпринял мощную кампанию, прочел множество лекций, писал в газеты и журналы, заинтересовал правительство — короче говоря, создал в Англии общественное мнение, против которого хедив ничего не мог сделать.

Не будем здесь рассуждать, в действительности ли упразднение рабства на Верхнем Ниле являлось настоящей целью Англии. Очень возможно, что в головах английских государственных мужей завоевание Судана стало всего лишь прелюдией к покорению всей Африки от Александрии до Кейптауна, а уничтожение рабства — предлогом к аннексии земель хедива. В любом случае позволительно думать, что сам Бейкер искренне стремился к этой гуманной цивилизаторской цели.

Впрочем, исследователь озера Альберта (получивший в награду лордство), конечно, думал, что английская Африка будет лучше варварской. В этом он не ошибался.

Как бы то ни было, считалось, что Бейкер служит хедиву, а тот волей или неволей потворствовал английским интересам. Прежде всего сэр Самюэл посчитал необходимым установить непрерывную линию торговых факторий от Гондокоро до озера Альберта. Там стояли бы гарнизоны, способные защищать отдаленные племена, препятствовать похищению людей, досматривать торговые караваны и покровительствовать всем видам коммерции, кроме торговли рабами.

Хедив Исмаил-паша назначил сэра Самюэла начальником огромной экспедиции — как научной, так и военной, — предоставив действовать в интересах цивилизации целиком по своему усмотрению. Бейкер принял это назначение; в мае 1869 года он выехал из Лондона вместе с женой, племянником Джоном и инженером Хиггинботэмом. В Египте, чтобы возвести Бейкера и его экспедиционный корпус на надлежащий уровень, хедив дал ему титул паши и чин генерала с правом отдавать распоряжения всем гражданским и военным властям в Судане.

Тогда Бейкер занялся снаряжением экспедиции: требовалось набрать тысячи две африканских или арабских солдат, запасти множество провизии и снарядить пароходную флотилию. Благодаря его активной деятельности скоро все было готово — впрочем, ничто и не препятствовало сборам здесь, в цивилизованных краях, на глазах у хедива и министров, благоволивших к предприятию.

Однако Бейкер-паша ясно представлял себе, что все может измениться к лучшему. Вице-король был за него, но подавляющая часть мусульман — большинство населения — выступала против. Более того, все чиновники и купцы на юге, на доход которых он покусится, окажут противодействие.

Итак, с самого начала все предрассудки и корыстные интересы соединились против Бейкер-паши. Вскоре экспедиция столкнулась еще и с естественными преградами. Сразу же за Короско пришлось обходить пороги — сойти на берег и идти сухим путем по пустыне, пока река не станет вновь судоходной. Под поклажу потребовалось тысяча восемьсот верблюдов; тем временем суда без груза и людей кое-как пробирались через пороги.

В феврале 1870 года миновали Хартум, но выше Белый Нил превратился в некое болото; после разлива остались огромные сгустки плавающих растений, цепляющихся за всевозможные предметы. Несколько ниже 10-й параллели река стала абсолютно непроходимой.

Но Бейкер все шел и шел вперед. Он перебрался с Нила в параллельное русло Бахр-эз-Зераф, которое, как утверждали, было рукавом Нила. Вскоре флотилия вновь остановилась — на сей раз перед настоящей безграничной чащобой гигантских трав. Но проводники уверяли, что в ней можно сделать проход и попасть в Белый Нил. Засучив рукава, все принялись за работу. Кирками, лопатами, топорами, саблями люди рубили, рыли, ломали стебли. По узкой протоке тысяча человек, утопая по шею, волочила через зловонное месиво суда на веревке — и так тридцать два дня без отдыха, без передышки!