власть мира, всемогущий жезл, и тот, кто схватил его, —

халиф, перед которым низко склоняются головы».

—      Так и быть, Хайян, я переночую, чтобы не остав¬

лять твоего хозяина в неведении, и поутру побеседую

с ним,— согласился Абуль Атахия,— Проводи меня, я с

удовольствием лягу отдохнуть.

Последовав за негром, который пошел вперед с под¬

свечником в руке, он пересек коридор, присматриваясь

к дверям (не за этой ли находятся мнимые бедуины?),

и вошел в спальню.

—      Вот топчан для тебя! — осклабился его проводник,

указывая на ложе, покрытое ковром.— Клянусь аллахом,

будет очень удобно.

—      Благодарю тебя, Хайян!

После ухода негра Абуль Атахия снял чалму и абу,

надел ночную шапочку, которая была приготовлена на

ложе, и стал терпеливо ждать. Когда огни на галерее

потухли, он вышел в коридор и, держась за стенку,

осторожно пошел туда, где сквозь щелку пробивалась

узенькая полоска света.

Глава VI

АБУЛЬ АТАХИЯ ПОДСЛУШИВАЕТ

Из-за двери доносился приглушенный говор. Беседо¬

вавшие, видимо, опасались, что их могут подслушать, и го¬

ворили тихо. Слов было не разобрать. Поэт нагнулся и

глянул в щелку.

На невысоком ложе, находившемся посредине богато

убранной комнаты, восседала царственно величавая жен¬

щина. На коленях она держала двух мальчиков, прижав

их к груди. Полные губы ее улыбались, а в уголках глаз,

как крупные жемчужины, сияли слезы. И трудно было

сразу понять, то ли от горя они, то ли от радости.

По внешнему виду женщине можно было дать лет

двадцать пять — тридцать. Абуль Атахии никогда но

доводилось видеть госпожу столь изысканной красоты и

высокого благородства, хотя он насмотрелся на прелест¬

ных наложниц и при дворе эмпра правоверных, и в окру¬

жении наследника престола, и у Джаафара ибн Яхьи, и

у других Бармекидов. Это была женщина особого склада.

Достоинство, с которым она держалась, поражало вся¬

кого. Ее глаза не были огромными — у какой-нибудь ра¬

быни можно было встретить и больше, — но каким бле¬

ском они преисполнялись, когда смотрели вокруг! В них

нельзя было найти и следа истомы, которой отличаются

глаза куртизанок. Взгляд, казалось, проникал в душу, в ее

сокровенные тайны; лгать перед ним было невозможно.

Кожа незнакомки не отличалась белизной, что, пожалуй,

могло бы объяснить многое, а имела цвет слегка подру¬

мяненной пшеничной корочки. Женщина молчала, но

чувство материнской любви, переполнявшее ее в эту ми¬

нуту, отражалось на лице, как в зеркале.

Голова женщины была прикрыта шелковой гранатового

цвета накидкой, украшенной драгоценными камнями н

вышитой золотыми нитками. Волосы красиво уложены,

слегка взбиты и приподняты па макушке. Эту прическу

называли прической Сукейиы, дочери Хусейна, которая

ее придумала. На лоб спускалась тугра.

Абуль Атахия задрожал: тугру носили только предста¬

вительницы династии Аббасидов! Вот она — птица с круп¬

ными изумрудами вместо глаз и рубиновыми крыльями,

а чуть ниже герб династии, инкрустированный бриллиан¬

тами чистейшей воды! Причудливо переливаясь, камни

сверкали так ярко, что казалось, будто комната осве¬

щается не горящими свечами, а благородным блеском

драгоценностей. Подвески в ушах женщины состояли пз

жемчужин размером с голубиное яйцо. Шею украшало

алмазное ожерелье безупречной шлифовки. Одежда была

из дорогого лазурного цвета виссона с пестрыми узорами

по краям.

«Кто она? — едва не вскрикнул Абуль Атахия, вы¬

прямляясь. — Кому принадлежит эта гурия? Да ведь она

халифского рода! Но что она делает в доме работорговца?

Вот удача так удача! Такая новость, если пожелает

аллах, будет стоить больших денег!»

Он снова заглянул в щелку.

В углу комнаты на полу сидели мнимые жители Хи-

джаза. Риаш был старше, чем казался в лодке; голову его

покрывали густые седые волосы. Что в действительности

представлял собою этот человек, оставалось непонятным:

лицо его ничего не выражало, взгляд был бесстрастный,

отсутствующий, в позе — почтительность. Барра, та более

всего походила на бывшую рабыню: немолодая, усталая,

похоже, что из вольноотпущенниц...

Прямо перед сейидой, спипои к двери, сидела еще од¬

на женщина.

«Атба! Ты тоже здесь?! — едва не вскрикнул Абуль

Атахия. — Пытаешься утешить госпожу? О, аллах, я ни¬

когда не видел тебя с иеиокрытой головой! Черные волны

пышпых волос... Как бы хотел я их поцеловать! Десяток

косичек, и на конце каждой пробитая с края золотая

монетка или просверленный камешек-самоцвет. На ногах

твоих розовые шальвары, расписанпые золеными побегами,

вокруг шеи ожерелье, руки унизаны суварами и думлюд-

жами».

Сердце Абуль Атахии билось так сильно, что казалось,

вот-вот его удары будут услышаны в комнате; от неудоб¬

ной позы ньтла спина. Он затаил дыхание, переступил

с затекшей ноги на другую и стал прислушиваться. По¬

началу различал отдельные, громче сказанные слова, за¬

тем обрывки фраз, и наконец ничто уже по ускользало от

его обострившегося слуха.

—      Тебе не грозит опасность, ссйида!—убеждала

Атба.— Уверяю тебя!

—      Не могу я, поверь, не могу!

—      Прошу тебя, пе расстраивайся!

—      Что-то подсказывает моему сердцу — я вижу сыно¬

вей последний раз.

—      Не приведи аллах, сейида! — воскликнула Атба, и

косички ее задрожали.— Ведь ничто пе изменилось. Раз¬

ве Риаш не явится сюда по первому твоему зову? Наступит

день, аллах милостив, когда ты не будешь больше разлу¬

чаться с детьми!

—      Этому никогда не бывать, — грустно покачала голо¬

вой женщина. — Я чувствую, что последний раз в жизни

обнимаю их, целую, прижимаю к груди. — Она умолкла,

вытащила шелковый платочек, обшитый парчовыми нитка¬

ми, вытерла слезы и затем проговорила: — Ты же знаешь,

в руках моего брата-тирана всесильная власть, нет в его

сердце места ни жалости, ни состраданию. Пусть вокруг

гибнут от голода и жажды, тают от любви — ему пи до кого

пет дела. Он требует лишь исполнения своих желаний.

—      Увы, сейида, — громко вздохнула Атба, — все муж¬

чины одинаковы. Они господа положения, и они любят

себя куда больше, чем нас. Им дозволено то, что нам

запрещается. Мужчина имеет несколько жен, забавляется

с рабынями и наложницами. А бедная женщина пе впра¬

ве даже выйти замуж за того, кого любит...

—      И все же ты не найдешь ни одного «господина поло¬

жения», который поступал бы так же, как мой тиран, да¬

ром что он мне родной брат,— возразила ее собеседница.—

В целом мире нет женщины несчастней меня! Брат выбрал

мне мужа, устроил брак, отдал в жены, но запрещает то,

в чем аллах не отказывает самым ничтояшым своим созда¬

ниям. Разве это не позор, не насилие? Под страхом смерти

нам запрещено встречаться наедине. А сам он, ты знаешь,

развлекается как только может, окруженный во дворце

толпами рабынь, привезенных со всех концов света!

Она заплакала. Глядя на нее, начали всхлипывать

оба мальчика. Атба тоже едва удерживалась от слез. Но

она взяла себя в руки и проговорила:

—      Да храпит аллах эмира правоверных, сейида! Он

возражает против твоего фактического замужества не по¬

тому, что визирь недостоин тебя как человек, как муж¬

чина. Нет, у него недостойная кровь! Именно кровь. Ты