соблазнял меня и не обманывал.

—      Несчастная! Ты любишь его! — В исступлении Ха¬

рун ар-Рашид чуть было не кинулся на сестру.

—      Да, люблю! Он достоин любви! Это замечательный,

благородный человек! — бросала она короткие гордые фра¬

зы. И вдруг залилась густым румянцем: согласно бытовав¬

шим порштиям, говорить вслух о любви считалось непри¬

личным.

Об этом же, заметив ее смущение, подумал и Харун

ар-Рашид. И тотчас использовал его.

—      Как ты смеешь болтать о своих чувствах? — вос¬

кликнул он, пытаясь сломить упорство сестры.— Оставь

свои грязные признания! Как низко ты пала!

—      Нет визирю равных в мире! Выше его один эмир

правоверных! — с жаром воскликнула Аббаса.

—      Твой любовник — всего лишь вольноотпущенник,

таким он останется до самой смерти. Впрочем, ждать

осталось недолго...

—      Отнесись к нему справедливо! Сохрани Джаафару

жизнь, его жизнь нужна халифату!

—      Никому она не нужна! Так же, как и жизнь ваших

ублюдков! — выкрикнул он в ярости.

—      Ты хочешь убить моих мальчиков?! — В ужасе Аб¬

баса схватилась за голову и почувствовала, как силы по¬

кидают ее. — Невинных крошек, еще не познавших сла¬

дости юношеских лет? О, аллах! Мои дети! Харун, пощади

их! Пощади! Ты сам отец! Зачем ты меня мучаешь, свою

Аббасу? Вспомни наше детство! Как мы вместе играли в

шаха и шахиню, как бросали маленькую гуру!

Какое-то мгновение он колебался: сестра вымаливает

прощение, гордыня ее усмирена.

—      Вспомни наших бедных родителей, да будет земля

им пухом! — уговаривала Аббаса. — Хоть ради них

смилуйся! Вспомни мать!

Неожиданно жажда мщения снова нахлынула на Ха-

руна ар-Рашида.

—      Родителей? — переспросил он, доводя голос до ис¬

ступленного крика. — Да как ты смеешь вспоминать о

них?! Ты преступница, запятнавшая добрую память

предков! Завтра весь халифат узнает о позоре нашего рода.

Дурные слухи, как тени, поползут по Багдаду. Их не

остановить заставами стражников. Я халиф, и честь для

меня важнее родства. Она требует кровной мести!

Потеряв надежду, Аббаса думала теперь об одном —

как можно сильней уязвить брата.

—      Я скажу тебе, кто ты! Изверг, тиран!

Губы эмира правоверных перекосила судорога.

—      Убыо тебя, прелюбодейка! — Он схватился за кин¬

жал. — Убью твоих последышей! Прикажу прирезать. По¬

токами крови смою позор!

—      Злодей! — обезумев, вопила Аббаса. — Руби мне го¬

лову! Чего ж ты медлишь?

—      Замолчи, лишенная разума!

—      Нет, молчать я не буду! Ты обвиняешь меня в

прелюбодеянии, а сам... Что делаешь ты сам? Я люблю

мужа и никого больше. А ты спишь с наложницами, ме¬

няешь их каждую ночь! Так кто же преступник? Кто до¬

пускает кровосмешение? А твоя любимая жена? Она со¬

участница твоих преступлений! Десятками дарит она

тебе девушек — что записано историками, не вырежешь

кинжалом, — и укладывает на твое ложе!

А разве не преступление, когда тебя молит о пощаде

женщина, единоутробная сестра, мать твоих племянников,

а ты отталкиваешь ее да еще грозишься убить невинных

детей?! Эх ты, эмир правоверных! Какой же ты правед¬

ник? Ты чудовище!

Глава LXI

ХАЛИФ МСТИТ

—      Довольно! — Харун ар-Рашид перестал владеть

собой. — Эй, Масрур!

—      Слушаю и повинуюсь, мой господин!

В приоткрывшиеся двери просунулась голова ферганца.

—      Это ты, шелудивый пес? Установлена охрана вокруг

дворца, как я велел? Убивать всех, кто попытается войти

или выйти!

—      Слушаю и повинуюсь, мой господин!

—      Где твои помощники, будь ты проклят?

—      Здесь, мой господин!

—      Выполняй, что приказано!

Голова исчезла. Двери со скрипом растворились, и

двое рабов втащили в нишу разысканный в дворцовых

подвалах старый длинный сундук.

Харун ар-Рашид глянул на палача.

—      Я тебя прикончу сегодня! Пошевеливайся!

Масрур стремглав подскочил к Аббасе, встал позади

псе, схватился за эфес сабли.

—      Ты что задумал? — ахнула Аббаса. — Побойся ал¬

лаха! Он все видит, все слышит и знает!

Халиф отвел взгляд в сторону, и она поняла, что

участь ее решена.

—      Я плюю тебе в лицо за твою подлость! — восклик¬

нула она, отворачиваясь, и мысленно перенеслась в Хиджаз,

к сыновьям, глубоко вздохнула — хлынувший в растворен¬

ные двери свежий воздух напомнил дуновение ветерка

в оазисе, — подумала о Шемассийском дворце, где супруг

ожидал наступления утра свободы, сложила руки на груди

и забормотала:

—      О аллах, сохрани и спаси моих детей! Ты всемогу¬

щий, ты всемилостивый! Одари их своим благодеянием!

Поглощенная молитвой, она не видела, как халиф

моргнул Масруру, не заметила занесенной сабли.

—      Спаси, аллах, моего...

Голова Аббасы с глухим стуком скатилась на землю.

Обезглавленное тело дернулось и упало возле сундука.

Рука, зацепившись, повисла на крышке, будто взывая к

аллаху. Испуганные рабы торопливо подхватили труп,

приподняли — из шеи еще хлестала кровь — и уложили в

сундук. В ногах сунули голову.

Халиф сидел не шевелясь, словно окаменев. Когда

крышка была заколочена, он встал и хрипло спросил:

—      Где могильщики?

Палач сбегал к дворцовым воротам, возле которых под

охраной стражников ждали доставленные из дворца Пре¬

бывания рослые эфиопы, привел их в башню. С опаской

поглядывая на свежие пятна крови, они закатали рукава

джалябий, кетменями взрыхлили земляной пол. Замель¬

кали лопаты. По краям быстро углублявшегося узкого рва

росли холмики земли. Трое эфиопов насыпали лишнюю

землю в корзины, выносили из ниши. На дне рва показа¬

лась вода.

—      Хватит! Опускайте!

Сундук с трудом был просунут между стенками и опу¬

щен в жидкую грязь.

—      Засыпайте, черномазые обезьяны! — прикрикнул

Харун ар-Рашид носком сандалии сталкивая в могилу по¬

павший под погу комок глины.— Да будет земля ей пухом!

Когда ров был засыпан, а площадка выровнена и утрам¬

бована, так что никто бы и не подумал, что здесь погребен

человек, он приказал всем выйти, собственпоручно пове¬

сил па двери большой замок и сказал Масруру:

—      Отблагодари помощников и .могильщиков! Никого

не обойди мияостыо. Понял меня? Никого!

—      Слушаю и повинуюсь, мой господин!

—      Удвой охрану дворца! Перекрой ходы и выходы. За¬

тем следуй за мной, я направляюсь в замок Вечности.

Заря отце по успела погасить звезды — ночные светила

лишь слегка померкли, будто предчувствуя наступление

страшного дня, — как стражники из личной охраны хали¬

фа под присмотром палача прикончили рабов, присутство¬

вавших при казни Аббасы, и эфиопов, которые вырыли

безвестную могилу. Трупы были зашиты в мешки и сбро¬

шены с лодки в воды Тигра.

Масрур вернулся в замок Вечности и доложил поджи¬

давшему его халифу:

—      Мой господин! Я заплатил несчастным сполна.

Тот выслушал палача и проговорил, протягивая тяже¬

лый ключ:

—      На, пусть хранится у тебя! Вернешь, когда потре¬

бую. Сегодня четверг, день отъезда визиря. Не отлучайся

ии па минуту! Надо помочь брату моему Джаафару от¬

правиться в дальний путь!

Глава LXII

ДЕНЬ ПРОЩАЛЬНОГО ПРИЕМА

Прежде чем покинуть Багдад, назначенный милостью

Харуна ар-Рашида новый наместник вилайета должен был