Ника знала, что эта история о ком-то другом, не о Максе. Если он и стал прототипом для одного из персонажей «Правдивых историй», то история о Страннике была написана о другом человеке. И Веронике нравилась эта история. В тексте о Сумеречном городе она чувствовала дыхание жизни. Каждое слово возникало легко и естественно. Ника была влюблена в Странника, ей нравилась хранительница сновидений Анхана, а импульсивный демон, путешествующий между мирами, приводил её в полный восторг. Вероника чувствовала, что это было начало истории, которое наконец-то обретало жизнь и силу. «Да, — подумала Вероника, — это начало». Она видела когда-то намного больше и именно этим Вероника и привлекла Макса. Был ли он древним вампиром или нет, это было не важно. Он хорошо разбирался в людях, почти сразу видя их сущность, а вот с Никой всё было по-другому. Видимо, Вероника обладала удивительной способностью скрывать свою сущность. Она очень часто напоминала Максу хамелеона. Как-то Ольга сказала ей:

— У тебя какая-то странная нейтральная структура. Или ты можешь её скрывать?

В ответ Вероника лишь пожала плечами. Ольга продолжала:

— Ты можешь стать отличной ведьмой, а можешь стать и такой же как я или Макс.

— Ты предлагаешь мне стать вампиршей? — засмеялась Вероника. — Ольга, но это же просто безумие.

Подруга пожала плечами.

— Все мы немного безумны, — сказала Ольга.

Вероника тогда от души повеселилась, но некоторое время всё же раздумывала над словами Ольги. Не то, чтобы она принимала всерьёз слова подруги, но что-то в этих слова её привлекало. Ника чувствовала, что раньше она могла многое, а потом в ходе общения с Максом, она серьезно растеряла свои магические способности. Теперь ей казалось, что эти отношения чуть не уничтожили её потенциал и чуть было не разрушили её жизнь. Но всё это было в прошлом. Ника всё чаще анализировала прошлое. И всё больше убеждалась в том, что отношения с Максом были серьёзным шагом назад в её личном развитии. Спустя почти десять лет приходилось повторять пройденное, чтобы вернуть себе не только веру в себя, но и свои уникальные способности. И Фадеева чувствовала, что это ей удаётся.

Спустя некоторое время после этого разговора Вероника спросила Ольгу:

— А может быть, я выберу всё же твой путь? Я же могу стать вампиршей? А?

Однако оптимизма со стороны Котовой она почему-то не заметила. Взгляд Ольги пригвоздил её к стулу.

— Даже не думай, — отрезала подруга. — Не проси. Я не могу это сделать, во-первых я слишком молода, а, во-вторых, я никогда бы не пожелала тебе такой жизни, как моя.

Задать вопрос «почему?» Вероника не решилась.

Теперь снова и снова анализируя, вспоминая, сопоставляя, она почти знала ответ на вопрос «почему?».

А в это время Макс веселился от души. Так было забавно читать сообщения Ники. Вдвоём. Иногда Вика отвечала сама, иногда спрашивала Макса, что же ей написать в ответ на очередное эмоциональное сообщение Вероники. Это и правда было смешно. Но, Макс и Вика были счастливы. Это было то, что нужно. Макс иногда сожалел, что Оксану пришлось просто «разменять» как пешку в сложной партии. Но, она всё равно не годилась для того, чтобы прожить с ним целую тысячу простых человеческих жизней. Оксана была слабенькой ведьмочкой даже не способной на что-то серьёзное. Так, если только по мелочи. Макс знал, что из Оксаны никогда бы ничего не вышло стоящего. Вот поэтому и следовало её убрать из своей жизни. Так когда-то он поступил и с Марусей. Правда, на счёт Маруси у Вероники было свое мнение. Когда-то Фадеева приложила некоторые магические усилия, чтобы этот замечательный союз Макса и Маруси дал трещину, и судя по тому, что произошло между ними, это ей удалось.

В этот вечер Виктория была довольна. Макс приехал несколько раньше с работы и она надеялась на чудесный романтический вечер. Вика растянулась на кровати. Однако, Макс почему-то сел к компьютеру. Макс в этот вечер решил сам проверить почту. Первое, что он увидел это краткое и агрессивное сообщение от Вероники. Макс подумал, что она очень многому научилась. Он помнил, как они встретились прошлой весной. Она была тревожна и бессильна. Вероника боролась, не желая отвечать на его зов, и пыталась звать сама. Потом Вероника исчезла из его жизни, и появилась рыжая Алиса. И Макс забыл о Нике. И вот теперь, когда она с легкостью бросила ему сообщение полное яда, Макс ощутил странное беспокойство. Макс вчитывался в каждое слово, желая понять до конца написанное Никой. «Со своей стороны считаю условия договора, касающегося моего редактирования и продвижения „Книги сновидений смерти“ выполненными и цепочку действий закрытой», — написала ему Вероника. «Да, — задумался Макс, — кто-то видимо смог объяснить ей эти тонкости. И ведь она выбрала самый подходящий момент». Макс встал и прошёлся по комнате. Он не мог усидеть на месте. Безумно хотелось выпить или закурить. Макс вышел на кухню, чтобы хлебнуть чего-нибудь и перекурить это дело. Вика проследила его перемещение, но промолчала. Выйдя на кухню, Макс плотно прикрыл дверь. Достал сигарету и закурил. «Да, она изменилась, — думал Макс, вдыхая дым, — очень изменилась. Она выбрала самый подходящий день в этом чертовом году».

«Такое забудешь, — подумал Макс, — загадочный и крайне уродский денёк выдался. Да, Фадеева — молодец, ничего не скажешь. И кто-то же её научил этому? Я таким штукам её не учил. Или же она сама такая талантливая? Так как же я смог пропустить это?» Макс резко затолкал сигарету в пепельницу. Хлебнул холодного чая из стоящей на столе Викиной кружки. Макс потер лоб, незаметный маленький шрам, напоминавший о прошлом, рассекала чудовищная боль. Да, теперь Фадеева и правда стала другой. Она была совершенно, абсолютно иная, чем прежде. Сильная и знающая, что она делает. Смешно, но она по прежнему не имела никакой структуры. Макс видел лёгкую структуру слабой ведьмочки Оксаны. Простую и сильную человеческую структуру Виктории. Хаотичную и искрящуюся структуру Алисы, выдававшую природную неуправляемую силу. Он даже почти уловил структуру той сущности, той сумеречной твари, с которой столкнулся некоторое время назад. У них у всех была структура. А у Вероники структуры не было. Вернее была и кого-то напоминала, но он не мог ухватить кого именно. Не было больше ничего. Была Ника — простая, даже заурядная женщина, странным образом постигающая тонкости, известные лишь древним, да и то не всем. Она интуитивно (в чём Макс очень сомневался) находила решения, над которыми ломали голову Высшие из его семьи. А Вероника просто знала. Невероятно, но это было так. Боль усиливалась, сознание раскалывалось и исчезало, уступая место бессознательному. Макс хотел было закурить вторую сигарету, но передумал. Он вернулся в комнату. Снова сел к ноутбуку и ещё раз перечитал сообщение Вероники. Но, это ничего не изменило. Новых сообщений не было, и несколько разочарованный Макс выключил компьютер. Погасив свет, он на ощупь пробрался к кровати и улегся рядом с Викой. Почему-то хотелось спать. Виктория нежно прижалась к нему, но желания Макс не ощутил. Головная боль утихла. И тьма, рождающая сновидения подкралась чуть ближе. Правда, Макс последнее время почти не видел снов. А если это и происходило, то Макс с трудом находил туманную границу сновидения и слишком легко из него исчезал. Всё чаще и чаще невесомая дымка надежно скрывала от него чарующие миры сновидений. Смешно было думать, что обретение Любви (да, да, Любви с большой буквы) так резко могло изменить способности. Совершенно некстати вспомнилась и встреча с сумеречным зверем. Тогда Макс подумал точно так же, как и сейчас: «Так не бывает». Да, не бывает, не могло быть, но, было. Это древнее существо оказалось неподвластно силе Макса. Это было тоже смешно. Странный необузданный сгусток тьмы, послушной тенью следовал за Вероникой. Сумеречный зверь следовал за простой смертной женщиной. Ещё больше удивляло видимое сходство выражения их глаз. Макс с беспокойством подумал, что и сумеречная тварь тоже не имеет никакой структуры, как и Фадеева. Странно. Макс поморщился от вновь накатившей головной боли и дурноты. «Если бы я мог сейчас заняться любовью с Викой, всё было бы проще, — подумал Макс. — Я бы мог отвлечься, не нужно было бы думать, можно просто было бы следовать за чувствами. Но, почему-то именно сейчас и не могу». Да, теперь он всё чаще ловил себя на том, что снова мог испытывать простые человеческие чувства. Он действительно вновь мог чувствовать. Как ни странно, но сейчас он чувствовал себя живее всех живых. Впрочем, если бы не Вика она никогда не смог испытать эти удивительные и давно забытые чувства. Без Виктории он никогда бы не познал этих высот и глубин человеческих эмоций. Сердце столетия хранившее скорбное бесчувствие устремилось навстречу потоку жизни. Он проживал не мнимую пустую бесконечную и холодную бессмертную жизнь древнего вампира, а простую и яркую человеческую жизнь. Всё чаще и чаще он думал о том, что с Викторией было замечательно жить всегда. Вечный праздник любви! Но, сохранятся ли чувства после её трансформации? Макс вспомнил об Оксане. Она желала стать такой же как он. Можно даже считать, что она принудила его, заставил, потребовала… Макс терялся в словах, потому как не было подходящего слова, чтобы описать все те ухищрения, провокации и манипуляции, которыми Оксана пыталась получить от него билет в один конец. Да, это и правда так. Если бы когда-то Вероника осталась рядом, то может быть теперь она была бы такой же как и Виктория. Конечно, ей бы долго пришлось учиться контролировать себя и свои новые способности. Но, вероятно, это была бы вполне нормальная бессмертная. А вот с Сирицкой такого не получилось. Трансформация сделала и без того активную и агрессивно-наглую бабу (сейчас Макс не мог назвать её иначе) невыносимым чудовищем. «Как только она не разорвала нас всех на куски в тот вечер, когда мы праздновали Хеллоуин? — думал Макс. — И где она теперь? Если она решит воевать, то мало никому не покажется. А как всё мило начиналось». Макс вздохнул. Оксана была второй проблемой, после сумеречной твари, так напоминавшей своей структурой Веронику. «Может быть, мне попробовать ещё раз создать сновидение для Ники? — устало подумал Макс. — Думаю, что это мне ещё под силу. Тем более, что рядом Виктория, она сможет дать мне нужную силу». Макс, правда, ещё не знал, что больше не может создать подобную или подобного себе, так как и сам он уже давно не был тем, кого обычно называют вампирами.