Состав несло к конечному пункту, Вероника торопливо записывала свои мысли. Когда она открыла блокнот, то поняла, что уже начала писать главу. Она быстро перечитала написанное. Да, она начала писать новую главу, восьмую, да, точно восьмую. Но только это все было не то. Новые мысли отличались от того, что она начала писать раньше. «Вот и прокисла история, — ухмыльнулась Вероника. — Не успела начать, а она уже протухла и нет смысла ее ворошить, лучше сразу закопать». Новой реальности требовались новые главы. Весна набирала обороты, но и зима сдаваться не собиралась. Так и старая история странным пустым текстом опутывала сознание и проникала словами-корнями в новые земли фантазии, заполняя их сорняками.
Вероника погрузилась в свои мысли. Вагон был пока пуст, никто не висел над душой, не заглядывал в блокнот, не мешал. Мерный стук колес и отблески искр редко видимые за темными окнами очаровывали. Слова струились, как легкий поток сознания, как невидимые нити реальности. Казалось, они тоже искрились, сверкая и переливаясь. Слова, написанные её рукой, перекраивали реальность. Была странная затяжная зима, так сильно похожая на далёкую стеклянную весну, оставшуюся далеко-далеко в прошлом. Стеклянная весна, разорвавшая привычные цепочки событий и породившая новые, замкнутые сами на себя событийные линии. Вероника очень хотела закрыть все незавершённые линии событий и вероятностей, но могла ли она завершить их сама? Раньше она сомневалась, что это возможно. Теперь знала, что это реально. Некоторое время назад она окончательно порвала нить, связывавшую её творчество и фантазии Макса. Когда редактирование книги Александровского «Книга сновидений смерти» было завершено, Вероника отправила её по электронной почте, добавив адрес издательства, которое готово было принять книгу Макса. В письме она написала: «Свои обязательства по редактированию и продвижению твоей книги считаю выполненными. Событийную цепочку признаю завершённой и закрытой. Удачи». Прежде чем отправить это письмо, она несколько раз перечитала сообщение. Но удостоверившись, что всё написано правильно, щёлкнула по кнопке «отправить». Лучшего дня выбрать было нельзя: новолуние, китайский новый год, день святого Валентина, день рождения Максима Александровского и просто конец недели. Короче говоря, все линии событий сошлись в одной главной точке. Так бывает очень редко, или почти никогда. Потерянное на какой-то момент равновесие сил было восстановлено.
«Если бы Ольга узнала о моей самодеятельности, — думала Вероника, — было бы „не айс“. Но, я никому пока ничего не скажу. А к чему? Ни к чему вовсе, потому как меньше знают, крепче спят. А если крепко спят, то и дольше живут». Впрочем, Вероника до сих пор не верила во всю эту магическую чепуху, но верила, что есть простые пути восстановления баланса душевных сил. Она была слишком близка к тому, чтобы принять существование магии в этом мире, но разум по-прежнему противостоял натиску как имеющихся у нее теоретических эзотерических знаний, так и практических магических умений. Теперь магия ей уже не казалась безумием, но и не стала для неё чем-то абсолютно нормальным. Магия была для Вероники нейтральной, если такое вообще могло быть. Вероника вспомнила, как она смотрела на мигающий статус отправки сообщения, символизировавшего информационный поток, который разорвёт многолетнюю связь. «Мы поделим с тобой добычу, — всплыла в памяти строчка из любимой песни. — Я — огонь, ты — воды поток, этот мир станет нашим по праву». Теперь Вероника подумала: «Нет, мы с тобой по разные стороны. Я не буду тобой и не буду с тобой. Я не стану ни твоей гончей, ни твоей пищей. Всё! Достаточно». На мониторе появилось подтверждение, что сообщение отправлено. Больше она ничего не могла сделать. Ника выключила компьютер. День был завершён.
Теперь, описывая прошлое, она вспоминала всю силу отпущенной энергии, что хранилась в этой незавершённой и незакрытой цепочке событий. Интересно получилось, но волна отдачи задела многих, что удивило Веронику, ведь она не верила в силу своего действия. Поставив точку, она закрыла блокнот. Поезд влетел на станцию, пора было выходить. Включив плеер погромче, Вероника вновь вернулась к музыке Макса. Всё теперь воспринималось иначе. Тексты раскрывались, обнажая скрытый смысл, объясняя истину. Она была теперь уже ненужной, но такой же манящей и неотвратимой. Теперь Вероника всё сильнее чувствовала, что они с Максом были слишком разные. Они всегда были чужими друг другу. Всё дело было в подвижной структуре Фадеевой. Тогда, десять лет назад, она лишь на время стала такой, какой желал её видеть Макс. Вероника с лёгкостью перестраивалась, а он обладал нечеловеческой способностью изменять тех, кто был рядом с ним. Только теперь Веронике казалось, что Макс не был тем, за кого она его принимала. И Ольга тоже ошибалась, утверждая, что Макс Александровский древний и сильный вампир. Несомненно, магические способности у Макса были. Только Нике казалось, что Макс лишь временное пристанище какой-то более серьёзной силы. Она не была в этом уверена, но чувствовала, что её предположение могло быть верным. Так часто люди бывают очень близки к истине, но даже не догадываются насколько. Вторую часть трилогии Вероника решила посвятить почти полностью Максу. В первой части «Правдивых историй» она подробно рассказала историю своих отношений с Александровским. А теперь она хотела рассказать историю Макса. Вторая книга так и называлась — «Книга Макса». К сожалению, она не могла использовать тексты Макса, к тому было много различных причин. Отчасти ей совершенно не хотелось афишировать истинные имена и фамилии. Но не хотелось, чтобы история воспринималась как реально происходившая. Но музыка Макса была необходима. Музыка создавала настроение. Ведь первую часть она писала под Korn, потому что это была её музыка, её настроение, её книга. Её правдивая история — «Книга Ники». Она решила назвать книгу так. Веронике нравился сокращенный вариант её имени. А раз вторая книга в больше степени касалась Александровского, то она назвала её очень просто — «Книга Макса». И писала она свою вторую книгу исключительно под музыку Александровского. Когда Вероника прошла уже несколько сотен метров от метро в сторону дома, она подумала, что было бы хорошо выпить кофе. Минут десять и она будет в привычном ей месте. Фадеевой очень захотелось выпить чашечку кофе именно в «Кронверке». Спокойно посидеть в таком знакомом шумном зале, подумать о второй книге, подумать о Максе. Вспомнилось, как странно и противоречиво она начинала писать первую книгу, называя её «Книга Ники». Теперь ощущения были совершенно иные. Уже через несколько минут горячий кофе подействовал успокаивающее на разгорячённое мыслями тело. Вероника осмотрелась. Всё вокруг изменилось. Чужое место. Всё чужое. Куда-то исчезло ощущение комфорта, потерялось чувство, что она находилось в своём месте. Растворилось ощущение границ и чувство собственной территории. Вероника извлекла из сумки блокнот и ручку. Теперь всё было иначе. Раскрыв блокнот и ещё раз осмотрев окружающее пространство, она начала писать.
«Все легенды о драконах, и особенно о золотых драконах, гласят, во-первых, что их нет, а во-вторых, что если вы его (дракона) встретите, то он исполнит любое ваше желание». Почему-то больше никаких мыслей у Вероники не появилось. И ведь эти слова куда как больше подходили для «Истории Сумеречного города». Она взяла в руки телефон, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова. Длинные гудки. Долго. Секунд сорок. Без ответа. Сброс вызова. «Да, — подумала Вероника, — игнорируют. Странно. Впрочем, неважно». Фадеева отложила телефон. «Смешно, но что делать. Алиса, видимо, ушла в транс. Макс — завершённая история. А вторую книгу тоже, впрочем, как и первую, мне придётся писать самой, без участия Алисы, — погрузилась в своим мысли Вероника. — Видимо, и „Книгу Элис“ буду писать я. Значит, путь будет так». Писать всё равно не получалось. Фадеевой совершенно не хотелось вытягивать из себя слова, а сами они не появлялись. «Легенда пустынного городка сохранила историю о золотом страже и его верных псах. Сохранила память пустыни и „Легенду о непрошеном госте“. Когда-то, это было очень давно, в границы владений золотого стража невидимым и неслышимым вошёл непрошеный гость. Кем был странный путник не знал никто. Лёгкой тенью он влился в шумную толпу за городской стеной. Его никто не замечал, он умело отводил людям глаза, а псы сами сторонились его, испуганно прижимаясь к выбеленным солнцем каменным стенам домов. Свет был неприятен страннику, но не убивал. Казалось, он шёл в своей реальности, в своём времени и пространстве. Он и правда явился непрошеным гостем, отравляя свой путь и тех, кого он встречал. Серой тенью путник проскользнул в святилище. Тьма. Холод. После жаркого солнца это было даже приятно. Пустой и забытый жрецами храм хранил по-прежнему тайные знаки. Среди пыльных манускриптов он нашёл тот, за которым он и пришёл. Древняя легенда о противостоянии двух сил, нет, не света и тьмы, а порождений тьмы, стоящих по разные стороны света. Странник был влюблён в тьму, влюблён до безумия. Ему не нужно было ничего. Он лишь хотел увидеть её. Увидеть и…» Вероника перестала писать, скользнула взглядом по залу. «Осталось написать только „увидеть и умереть“, — усмехнулась Вероника. — Хотя, почему бы и нет? Может быть, это будет лучшим ходом в этой истории? Все умрут, история завершиться, реальность изменится». Кофейня постепенно заполнялась посетителями. Вибрируя, телефон пополз к краю стола. Вероника вовремя его подхватила, иначе бы проворная трубка скользнула бы на пол.