Сегодня, как и после первой мировой войны, реальной угрозой для Запада является вовсе не военная мощь России. Великобритания может легко отразить атаку русских, а начать войну против Соединенных Штатов было бы для русских чистым безумием. Не русские армии, а коммунистическая идеология угрожает Западу. Русские хорошо это знают и делают ставку не на собственную армию, а на своих иностранных сподвижников. Они хотят опрокинуть демократии изнутри, а не извне. Их основное оружие -- прорусские махинации пятых колонн. Вот первоклассные дивизии большевизма.

Коммунистические писатели и политики в России и в других странах объясняют агрессивную политику России необходимостью в самозащите. Не Россия планирует нападение, говорят они, но, напротив, загнивающие капиталистические демократии. Россия хочет просто оградить свою собственную независимость. Это старый, испытанный метод оправдания агрессии. Людовик XIV и Наполеон I, Вильгельм II и Гитлер были самыми горячими сторонниками мира. Если они вторгались в другие страны, то только для справедливой самозащиты. Эстония или Литва угрожали России не меньше, чем Люксембург или Дания -- Германии.

Порождением этой басни о самозащите является легенда о cordon sanitaire. [442] Политическая независимость малых соседей России, утверждает эта легенда, -- это просто временная капиталистическая уловка, чтобы защитить европейские демократии от заражения ростками коммунизма. Следовательно, делается вывод, эти малые страны утратили свое право на независимость. Ибо Россия имеет неотъемлемое право требовать, чтобы ее соседи (а также и соседи ее соседей) управлялись только "дружественными", т. е. непосредственно коммунистическими, правительствами. Что случилось бы с миром, если бы все великие державы имели подобные претензии?

Истина в том, что вовсе не правительства демократических стран стремятся низвергнуть существующую в России систему. Они не вскармливают продемократическую пятую колонну в России, и они не подстрекают население России против их правителей. Это русские неустанно, день и ночь, возбуждают недовольство во всех странах. Их Третий Интернационал открыто пытался возбудить коммунистические революции по всему миру.

Весьма слабое и неуверенное вмешательство союзников в гражданскую войну в России не было прокапиталистическим и антикоммунистическим походом. Для союзников, сражавшихся не на жизнь, а на смерть с Германией, Ленин был тогда просто орудием их заклятого врага. Людендорф отправил Ленина в Россию, чтобы сбросить режим Керенского и обеспечить выход России из войны. [443] Силой оружия большевики задавили всех тех русских, кто желал сохранения союза с Францией, Великобританией, Соединенными Штатами и другими демократическими странами. С военной точки зрения Запад просто не мог оставаться нейтральным, когда их русские союзники отчаянно оборонялись от большевиков. Для союзников ставкой был Восточный фронт. "Белыми" генералами двигали внутренние проблемы страны.

Как только в 1918 г. война с Германией закончилась, союзники утратили интерес к русским делам. Нужды в Восточном фронте больше не было. Они ни в малейшей степени не заботились о внутренних проблемах самой России. Они стремились к миру и спешили выйти из схватки. Конечно, они были встревожены, поскольку не знали, как выпутаться пристойно. Их генералам было стыдно бросать своих товарищей по оружию, которые сделали все, что могли во имя общей цели. Оставить этих людей в беде было бы не чем иным, как трусостью и дезертирством. Такого рода соображения воинской чести заставили отложить на некоторое время вывод незначительных союзнических отрядов и прекращение снабжения "белых" частей. Когда все было выполнено, государственные деятели союзников почувствовали облегчение. Отныне они приняли политику строгого нейтралитета по отношению к русским делам.

Крайняя незадача, конечно, что союзников волей-неволей затянуло в события русской гражданской войны. Было бы много лучше, если бы военная ситуация 1917--1918 г. не принудила их вмешаться. Но не следует упускать из виду того, что отказ от интервенции в России был равнозначен провалу политики президента Вильсона. [444] Соединенные Штаты вступили в войну, чтобы сделать "мир обителью демократии". В результате победы союзников в Германии на смену сравнительно мягкому и умеренно авторитарному императорскому режиму пришло республиканское правительство. С другой стороны, в России возникла диктатура, в сравнении с которой царский деспотизм мог быть назван либеральным. Но союзники не стремились сделать Россию обителью демократии, как в случае с Германией. И это при том, что императорская Германия имела парламент, министров, ответственных перед парламентом, суд присяжных, свободу мысли, религии и печати, ограниченные не многим более чем в других странах Запада, и иные демократические установления. А в Советской России утвердился неприкрытый деспотизм.

Американцы, французы и британцы не догадались взглянуть на события под этим углом (в отличие от антидемократических сил в Германии, Италии, Польше, Венгрии и на Балканах). Националисты этих стран поняли невмешательство союзников в русские дела как доказательство того, что их преданность демократии -- чистая показуха. Союзники -- по их логике -- воевали с Германией потому, что завидовали ее экономическому процветанию, а в России деспотизм допустили потому, что не боялись ее экономической мощи. Демократия, приходили к выводу националисты, -- не что иное, как ширма для простаков. Распространился страх, что эмоциональная привлекательность этого лозунга однажды будет использована против их собственной независимости.

После прекращения интервенции у России не осталось никаких причин для страха перед странами Запада. Не боялись Советы и нацистской агрессии. Противоположные утверждения, очень популярные в Западной Европе и Америке, имели причиной полное непонимание того, что происходило в Германии. Но Русские знали и Германию, и нацистов. Они прочитали "Mein Kampf". [445] Они усвоили из этой книги не только то, что Гитлер зарится на Украину, но также и то, что его основная стратегическая идея состоит в том, чтобы приступить к покорению России только после окончательного разгрома Франции. Русские были уверены, что выраженные в "Mein Kampf" расчеты Гитлера на нейтралитет Великобритании и США при разгроме Франции -- чепуха. Для них было очевидным, что новая мировая война, при которой они сами рассчитывали остаться в нейтралитете, приведет к новому поражению Германии. А это поражение, легко понять, сделает Германию, если не всю Европу, -- открытой для большевизма. Руководствуясь таким пониманием, Сталин уже в период Веймарской республики помогал тогда еще тайному перевооружению Германии. [446] Немецкие коммунисты как могли помогали нацистам подорвать Веймарский режим. Наконец в 1939 г. Сталин стал прямым союзником Гитлера, чтобы развязать ему руки на Западе.

Чего Сталин, как и все остальные, не предвидел, -- так это потрясающий успех армий Германии в 1940 г. Гитлер напал на Россию в 1941 году, поскольку был совершенно убежден, что не только Франция, но и Великобритания выведены из строя и что Соединенные Штаты, которым с тыла угрожает Япония, не смогут оказать большого воздействия на европейские дела.

Распад Габсбургской империи в 1918 г. и поражение нацистов в 1945 г. распахнули перед Россией ворота в Европу. [447] Сегодня Россия является единственной военной силой в Европе. Но почему русские так ориентированы на завоевания и присоединения? Они не нуждаются ни в каких дополнительных ресурсах. Вряд ли Сталин стремится с помощью завоеваний увеличить свою популярность в народе. Его не заботит воинская слава.