— Ну уж нет, господин Эхо, велено лечить зад будем лечить, опять же доктор принес мази всякие чудодейственные. — Противится этому маньяку было невозможно.

— Я не смогу при всех, Жани. Давай отложим это на вечер.

— Ну кто ж его знает, может у меня на вечер свои планы. Вы уж, давайте, маркиз нагибайтесь, Жани никому вреда не причинит. Вот уже и наконечник смазал. — Он захлопнул двери парилки и шлепнул рукой по скамье. — Никто не придет, не извольте беспокоиться, маркиз. Да и потом вы знаете скольким из этих бравых солдат я сегодня промыл кишки?

— Жани, заткнись и лей побыстрее.

— Побыстрее нельзя, там всякие травки и масла, надо чтобы вы благоухали, как майский сад. Только сдается мне маленький господин, что Эйнар вас для чего-то другого готовит… Так-то. — Он ловко орудовал за спиной у Жени и напоследок еще разок шлепнул его по загорелой заднице и спихнул со скамьи. И тут же заорал в дверной проем: — Следующий!

— Марш к себе в комнату, — пробасил банщик и укутал Жени с ног до головы полотенцем, и даже накрутил тюрбан на волосах. Правда от этого приспособления неверных Эжен избавился еще по дороге в свою комнату, так и прошлепав по коридорам босыми ногами.

На лестнице его подхватили на руки и потащили на верх.

— Негоже вам, девушка, босыми ножками по ледяному полу шлындать. — От говорившего пахло табаком и жасмином, печеными яблоками и опавшей осенней листвой. Осенний запах заворожил Эжена, да и голос говорившего баюкал и успокаивал. На душе разливалось тепло. Он прижался поплотнее к своему спасителю и стал рассматривать из засады мужчину. В тело впивались огромные пуговицы — “значит мундир.”

— Где ваша комната, сударыня? — На Эжена ласково смотрели теплые смеющиеся глаза. Он не шарил взглядом по его лицу, лишь терпеливо ждал.

— Дальше, я сам… а, по ковру, отпустите пожалуйста, — Эжену срочно нужно было попасть в свою комнату.

— Полковник Стеллан. Честь имею.— Он вежливо откланялся и, не оглядываясь, поспешил скрыться, чтобы не смущать девицу.

— Черт бы подрал упертого банщика, — Эжен влетел в свою комнату, подгоняемый резкой необходимостью.

— Удачный вариант, — рассуждал он уже в комнате раздумий, — провинциал, неплохо воспитан и, к тому же, они там на севере не гнушаются любить мужчин. — Эжен притомился и пригревшись на летнем полуденном зное, заснул сном праведника, хотя кардинал давно намекал, что пора ему собираться на новое паломничество. Сиесту никто не отменял.

*

Первое платье, которое ему прислал Эйнар, было очень простым и скромным и это было его серьезное упущение. После паломничества Эжен привык к такому одеянию — удобный покрой, не стесняющий движения. Не мешают обтягивающие лосины и ботфорты, не жмут туфли, вместо которых он путешествовал в сандалиях. Но когда он облачился в длинную белую тунику, приладил вышитый серым кружевом поясок, стало немного обидно и смешно. Из затуманенного патиной зеркала на него смотрела красивая девушка. Подчиняться он не умел и желание Эйнара уязвляло его самолюбие, но все же он третировал себя за длинный язык: “И впрямь как у бабы! Сам виноват, напросился.” Вот только что-то подсказывало ему, что этот ход дорого обойдется Эйнару.

Чулки он натягивал под пристальным наблюдением горничной, которая должна была уложить ему волосы и сейчас с восхищением разглядывала гибкую красивую фигуру мальчика, кривляющегося перед зеркалом.

— Вот не стану бриться и пусть только полезет целоваться. Ненавижу! — Он с ослиным упрямством прыгал на новых туфлях, чтобы их размять. Бархатные серые каблучки рюмочкой чуть не отлетели от такого обращения. — Не смотрите на меня так, Мари, я не съедобный, можно сказать ядовитый.

— Вы, сударь, очень красивы, и в этом платье как принц из сказки. Это платье вам очень к лицу. Вам не нужны прически, только немного расчесать локоны и вам любая девушка обзавидуется.

— Разве они до сих пор не завидовали мне? — Он метнул презрительный взгляд на девушку: — Хотя чему? Каждая из них может развернутся к принцу задом и он с радостью откликнется.

— Не говорите так, Эжен, в старые времена мужчине не зазорно было дарить любимому цветы и подарки, а в северных колониях, браки разрешены до сих пор.

— Я не просил у вас совета и мы не на севере. Эйнара мне никто не заменит.

— Да конечно, сударь. Я только хотела напомнить, что принц велел вам одеть к этому платью небольшое украшение. Позвольте я помогу вам.

Склонившись к его ногам, девушка мгновенно защелкнула на щиколотке браслет. Тонкая нитка речного жемчуга и маленький синий камень. Эжен с удивлением рассматривал свою ногу и вдруг завыл как женщина, громко всхлипывая, закрывая лицо руками. “Он решил избавиться от меня. Бросает. Эйнар, чем же я мешаю тебе? Я отдал тебе все что мог, а ты платишь мне за постель побрякушками!” — Он всхлипывал долго, пока Мари не усадила его на кровать и не стала отмывать его лицо холодными полотенцами, стараясь обойти платье. Эжен успокоился так же внезапно — просто затих и шмыгал покрасневшим носом в полотенце. Наверное привычка. Ударов было так много и они были такими оглушающими, что он решил больше не грустить — сил на это просто не осталось. Мари оправила на нем одежду, растерла на запястьях новые духи и поцеловала на прощанье ладони.

В довершении всего, она встала на цыпочки и покрыла его голову капюшоном. И залюбовалась. Эжен был смущен и потрепал ее по щеке: — Вы свободны, Мари, мне пора к завтраку. Перчатки я одену на улице, — и примирительно поцеловал помощницу.

Его не узнавали в замке, он молча пробежал по галерее мимо придворных бездельников и шалопаев, которые готовы липнуть к любой юбке.

К завтраку Эжен немного опоздал и кротко извинившись уселся на свое место. Платье украсило его и лишь близкие разглядели в девушке проказника Эжена. Эйнар не мог отвести от его лица взгляда. Эжен ловко орудовал ложечкой, а потом поставил локотки на стол и с чашкой застыл любуясь осенью в саду. Солнце перескакивало с ветки на ветку, шаловливо просачивалось на террасу сквозь стекла и с радостью разливалось по горящим золотом и серебром приборам. Эжен улыбался своим мыслям: “Эйнар угодил в собственную ловушку”

Маркиз перевел взгляд на Эжени: брови сведены домиком; вздрогнувшая от горячего чая губа и трясущиеся руки. И в это мгновение он все простил ей, не смог мучить беременную женщину и с трудом выговаривая каждую фразу, тихо зашептал одними губами:

- Я уеду, Эжени, потерпи еще чуть-чуть, - и сорвался из-за стола.

Он летел по террасе сметая все на своем пути. И лишь на лестнице попытался остановится и влетел в объятия очередного военного:

— Да что ж вас так много-то! Нормальному человеку негде шею свернуть! — Он трепыхался в руках офицера, который крутил его вокруг себя, пытаясь утихомирить беглянку и заглядывал снизу в заплаканные глаза Эжена: — Попалась, красавица, от кого к кому бежим?

— Не твое дело, солдафон несчастный! — Эжен огрызался и толкался почище дикой кошки, но тот самый полковник, который решил проводить его после бани, теперь не менее крепко держал его снова.

— Какая славная кошечка! И даже коготки подточены, — он поцеловал пальцы Эжена, — сударыня, не откажетесь отблагодарить офицера и посидеть со мной за чашкой кофе?

— Я не пью кофе, тем более с твердолобыми наемниками.

Полковник подтащил Эжена к стене и взял в осаду припечатав обе руки к стене.

— А тогда бокальчик вина!

Наглые светлые глаза не отпускали маркиза, и он решил пойти ва-банк и ударил коленом нахала в пах, вернее он рассчитывал попасть в эту цель, но разница в возрасте и узкое платье были явно на стороне полковника Стеллана.

Наглец окончательно придавил его к стене — дышал прерывисто в макушку — и заломил руки над головой.

— Мне нравится твое сопротивление, котеночек! — Он смело обнюхал запястья Эжена и улыбнулся самой обаятельной на свете мальчишеской улыбкой. И сразу стало понятно, что он еще молод, может быть ровесник Жени. — Какой чудесный запах! Небось любовник презентовал? Я тоже тебя не обижу. Ну так что, выпьем? — Он лишь на мгновение отпустил руку маркиза, и тот вырвался и слетел с лестницы по перилам.