— Лиззи? Кажется, у меня была подруга, которую звали Лиззи. Она была светловолосым ангелочком, чуть старше, чем я. Она была мамой Лилли, а я — папой. В ту ночь я услышала голоса и позвала маму, но меня никто не слышал. Лиззи тоже не проснулась. Тогда я на цыпочках вышла из дома и пошла к озеру. Я смотрела на каноэ, а потом меня схватила чья-то рука. Мы бежали вверх по горе, а на другом берегу светило и искрилось солнце.

Обессилев, она умолкла, открыла глаза и оглядела собравшихся. Лица у всех были каменные. И только лицо Аннабель постепенно светлело.

— Ты Ребекка, дочь Мейбл, — охрипшим голосом произнесла она.

— Но этого не может быть! — в отчаянии вскрикнула Марианна. — Ты должна быть нашей Элизабет!

— Нет, Марианна, — ответила Ребекка. — Думаю, Элизабет была моей подругой. А я — Ребекка. Я слышу, как мама кричит: «Ребекка, не играйте в грязи! Не запачкайся!» У меня была сестра… — У девушки сорвался голос.

— Ты не знаешь, у тебя есть родимое пятно на шее? — нерешительно спросила Аннабель.

Пайка покраснела. Как-то Дункан говорил ей об этом. Девушка, помедлив, кивнула.

— Да, — смущенно произнесла она. — В форме сердечка.

— Оно у тебя от Мейбл, твоей матери.

Марианна недоуменно переводила взгляд с Аннабель на Пайку.

Аннабель прошептала со слезами на глазах:

— Я когда-то обещала твоей матери, Мейбл, что я приму ее дочь, как свою, если с ней что-то случится. Так что, Ребекка, ты в любом случае моя дочь!

— А мне, значит, тоже внучка! — всхлипнула и Марианна.

И только Абигайль сохраняла спокойствие. Хитро улыбнувшись, она произнесла:

— Значит, вашему браку с Дунканом ничто не помешает…

— Я бы так не сказала. В первую очередь, возникает вопрос, разумно ли, чтобы ты, белая девушка, выходила за маори… — заявила Марианна, но на нее со всех сторон зашикали.

Аннабель, Гордон и Абигайль произнесли в один голос:

— Мама!

В дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел Анару Рангити.

— О, простите, я не хотел мешать! — испуганно воскликнул он, увидев, что вся семья торжественно сидит за столом. — Я думал, Пайка одна.

— Так уходите! — фыркнула Марианна, но Аннабель вежливо пригласила его присесть.

— Это займет совсем немного времени, — извиняющимся тоном произнес он и обернулся к Пайке.

Но не успел он что-либо сказать, как Марианна прошипела:

— Что вам здесь нужно, соблазнитель?

— Но, мама…

— Миссис Паркер, я знаю, вы хотите мне помочь, но я не позволю вашей матери снова прогнать меня с позором. Я думаю, что, если бы вы, миссис Брэдли, не были тогда так отчаянно одержимы мыслью непременно свести свою дочь с так называемым лучшим пакеха, возможно, вашей дочери хватило бы мужества отстоять нашу любовь.

— Любовь? Не смешите меня! Вы, наверное, набросились на Оливию против ее воли! И она вдруг оказалась беременна от человека, которого не хотела. Если бы я знала об этом, то посоветовала бы Оливии то же самое, что сделала я. Нашла другого отца для ребенка, порядочного человека, как Уильям… — Она испуганно зажала рот ладонью.

На нее уставились четыре пары глаз.

— Я просто хотела сказать, что моя дочь Оливия… э… — Марианна запнулась.

Аннабель стала белее мела.

— Кажется, я понимаю, что ты хочешь этим сказать, — безжизненным голосом произнесла она.

— Прости, Аннабель, у меня просто вырвалось! Я поклялась Уильяму, что ты никогда не узнаешь об этом. Он отдал все, чтобы защитить тебя от правды. Но этот тип нашел нас… Уильям дрался с ним, чтобы он убрался из города. И эта свинья сломала себе шею. Но рано или поздно ты должна была узнать. Уильям простит меня. Аннабель, твоего отца звали…

— Нет, мама! — закричала Аннабель. — У меня есть только один отец: Уильям Брэдли! Все остальное меня не интересует. — Она обвела взглядом собравшихся, словно ничего не было, и произнесла: — А теперь мы все вместе поужинаем. — Затем она обернулась к Анару: — Вы ведь останетесь на ужин, правда? Пожалуйста, сделайте одолжение! Моя мать наверняка извинится перед вами за свои нелепые подозрения, правда, мама? — Аннабель строго посмотрела на мать.

Марианна поджала губы.

— Мистер Рангити, извините ее, за последние несколько часов столько всего произошло. Пожилой женщине нелегко перенести это. Сначала эта история с Пайкой…

— Именно за этим я и пришел! — перебил ее Анару и поспешно добавил: — Я только что говорил в Охинемуту с несколькими женщинами родом из Те-Вайроа, которые пережили извержение вулкана. Они рассказали мне, что тела двух маленьких девочек так и не нашли. Тело Ребекки Вейр и тело вашей дочери, миссис Аннабель и мистер Гордон. Так что, вполне возможно, что Пайка…

— Дядя Анару, я Ребекка. Я все-таки вспомнила ту ночь. Лиззи была моей подругой. — Она откашлялась, а затем продолжила: — И мне кажется, что тетя Аннабель только что сделала отличное предложение: нам нужно поужинать вместе.

— Значит, ты Ребекка? — удивленно повторил Анару.

— Да, и так даже лучше. Значит, она может наконец-то во славу Господа выйти замуж за вашего сына и нарожать маленьких метисов, — колко заметила Марианна.

— Мама, еще одно слово, и я немедленно отнесу вас наверх! Будете сидеть в своем матрасном склепе до скончания века! — строго произнес Гордон.

— Ладно, ладно, молчу, — проворчала Марианна.

— Только я хочу попросить вас всех об одном: продолжайте называть меня Пайка! — попросила Ребекка Вейр.

Роторуа, июнь 1901

Солнце ярко светило с неба, когда поезд наконец прибыл в Роторуа. Всю дорогу Дункан с нетерпением ждал этого момента, но теперь вдруг почувствовал, как его охватывает страх. Он решил пройтись до отеля пешком, чтобы подыскать нужные слова для встречи с девушкой. Что, если у Пайки давно завелся другой ухажер? Что, если она уже уехала? Что, если она возьмет и прогонит его?

Поравнявшись с общинным домом, Дункан замедлил шаг. Украшенный деревянной резьбой портал магическим образом притягивал его. С тех пор как Дункан узнал о своем происхождении, он не был ни в одном из мест, имевших значение для маори. И сейчас, похоже, настал тот самый момент. Он робко вошел в дом и огляделся по сторонам. На него смотрели глаза резных масок. «Странно, — подумал Дункан. — Все кажется таким чужим и вместе с тем знакомым».

Молодой человек осторожно опустился на пол. Внезапно он успокоился. А затем ему показалось, что он слышит внутренний голос: Дункан, если ты пойдешь своим путем, с тобой ничего не случится! Просто иди своим путем! И снова стало тихо.

Дункан поднялся, хотел на цыпочках выйти из дома, чтобы не тревожить священный покой.

Но тут дверь распахнулась, перед Дунканом возник возмущенный мужчина и мрачно уставился на него.

— Что ты делаешь в нашем варенуи? — Голос Мааки дрожал от гнева.

— Случайно проходил мимо и решил зайти в общинный дом, — спокойно ответил Дункан.

— Мы не любим, когда пакеха бродят здесь, особенно такие, как ты. — С этими словами Маака без предупреждения схватил Дункана за шиворот и потащил на улицу.

— Ты снова отнял у меня невесту, и на этот раз я покажу тебе, что я об этом думаю. Но так, как это делают пакеха. — Он размахнулся и ударил Дункана кулаком в лицо.

— При чем здесь я, если Пайка решила не выходить за тебя? — возмутился Дункан, потирая подбородок и чувствуя, как в душе вскипает ярость. Нет, Маака больше не ударит его безнаказанно.

— Не ври мне, это ты во всем виноват. У нас с Пайкой все было решено. Я ее даже на поезд посадил. Она собиралась ждать меня у моей семьи в Охинемуту. И что она сделала? Сбежала к твоей семье и написала мне глупое письмо, что не имеет права выходить за меня замуж. Это все из-за тебя!

Маака снова размахнулся, собираясь нанести еще один удар, но Дункан оказался проворнее и перехватил кулак противника прежде, чем тот успел нанести удар.

— Если тебе обязательно хочется подраться со мной, давай уладим этот вопрос по традиции наших предков, — тяжело дыша, произнес молодой человек.