Как счастливо улыбается Клара! Тем не менее одной только мысли о Пайке оказалось достаточно, чтобы Дункан снова растерялся. «Я имею право делать предложение лишь в том случае, если уверен в себе, — рассуждал он, — я не имею права обижать ее. С каким доверием она смотрит на меня! Я не должен разочаровывать ее». Внезапно он понял, что нужно сделать.

— Клара, — мягко начал Дункан, — я должен сказать тебе кое-что важное, прежде чем попрошу твоей руки.

Ему показалось или она действительно вздрогнула?

— Ты любишь другую? — испугалась она.

— Нет… Почему… Просто… Однажды я полюбил девушку, — смущенно пролепетал он.

Клара отступила на шаг. Ему показалось, что она хочет отодвинуться от него подальше.

— Расскажи мне все! — попросила она, силясь улыбнуться.

— Ее зовут Пайка, она маори, — негромко произнес он. — Я не должен был жениться на ней, поскольку мой отец считал, что в наших кругах это не принято. Потом отец все-таки дал свое согласие, но в ту же ночь Пайка исчезла бесследно…

Дункан опустил голову. Он не хотел, чтобы Клара заметила, насколько он обижен и каковы его истинные чувства.

— Ты все еще любишь ее, верно? — спросила Клара.

Дункан тяжело вздохнул.

— Я не могу забыть о ней, но в этом нет смысла, поскольку она наверняка давно уже замужем за другим. Когда-то она поклялась, что выйдет замуж только за маори. Все было бы гораздо проще, если бы тогда я знал, что сам наполовину маори. — Он с грустью посмотрел на Клару.

— Ты рассказываешь мне об этом, чтобы осторожно дать понять, что мы не можем быть вместе, или… — Девушка запнулась.

— Нет, конечно нет. Я не хотел спрашивать тебя, станешь ли ты моей женой, не признавшись, что однажды мне уже довелось испытать большую любовь и…

— Это предложение? — Она наконец-то снова улыбнулась.

При виде этих сияющих глаз у Дункана потеплело на душе. «Однажды я полюблю ее всем сердцем и забуду Пайку», — подумал он и взял ее руки в свои.

— Нет, я сделаю все по правилам. Но что скажет твой отец, если узнает, чья кровь течет в моих жилах?

Клара рассмеялась.

— Он просто вышвырнет тебя! — Увидев ужас в его взгляде, она тут же посерьезнела.

— Отец ничего не имеет против маори и, конечно же, никогда не откажет мне в исполнении желания. А я ничего не хочу так сильно, как стать твоей женой.

Они снова поцеловались, и Дункан пообещал Кларе вернуться на следующий день и торжественно попросить у отца ее руки.

Довольно насвистывая, он вышел из дома доктора. Всю дорогу Дункан улыбался про себя. У его будущего появилось звучное имя: Клара Макмеррей.

На следующее утро Дункан получил сразу два письма — одно от Анару, а второе от Алана Гамильтона. Молодой человек растерялся, не зная, чье открыть первым. И в конце концов сделал выбор в пользу родного отца. Едва распечатав конверт, он быстро пробежал глазами строчки, в которых речь шла о Пайке. Затем прочел вслух:

Пайка не вышла замуж за Мааку, она снова живет в Роторуа, в доме твоей тети, миссис Паркер. Она сама написала мне. Мальчик мой, ты понимаешь, что это значит? Она любит тебя. Сейчас я еду на несколько дней в отель «Похуту», потому что старый вождь из деревни, где Пайка жила с матерью, очень хочет повидать ее. Он попросил меня присутствовать при разговоре. Расскажу тебе все, как только вернусь.

— Она свободна! — воскликнул Дункан. — Она свободна!

Он подпрыгнул, но уже в следующее мгновение вспомнил о Кларе. «Возврата больше нет, — напомнил ему внутренний голос. — Ты не имеешь права обижать Клару. Ты сделал выбор! Пайка тебя бросила. Проклятье, ты скоро женишься на самой очаровательной девушке в Данидине, тебе все будут завидовать! Пора покончить с сантиментами!»

Чтобы отвлечься, он открыл второе письмо. Алан Гамильтон заверял его, что всегда останется его отцом, и не без гордости сообщал ему, что отказался от торговли смолой дерева каури в пользу Хелен и ее жениха. Далее он писал, что собирается жениться на одной вдове, но Оливия была его величайшей любовью и в глубине души всегда ею останется.

Слова приемного отца тронули Дункана и помогли лучше разобраться в собственной ситуации. «Правильно ли жениться на женщине, если все еще любишь другую?» — спрашивал он себя, продолжая читать.

Когда он прочел следующую фразу приемного отца, у него едва не остановилось сердце.

Я должен тебе кое в чем признаться и молюсь, чтобы ты мог простить меня. Та девушка-маори не случайно сбежала, никому ничего не сказав. Все это была исключительно моя вина. Я предложил ей деньги, чтобы она оставила тебя в покое. Я грубо попытался убедить ее в том, что брак между туземкой и белым обречен на неудачу и что вы оба будете несчастны. И еще я сказал ей, что однажды ты возненавидишь ее, поскольку пошел на этот брак, повинуясь чувствам, а не рассудку.

Ничего не видя от слез, Дункан отложил в сторону письмо и закрыл лицо руками. Это все объясняет. Но что теперь делать? Не опоздал ли Алан со своим откровением? Он не вправе бросить Клару. Она не заслужила такого отношения. Он должен сдержать свое обещание. Иначе он никогда не сможет смотреть на себя в зеркало с чистой совестью. Он сегодня же попросит у доктора Макмеррея руки его дочери.

Роторуа, июнь 1901

Настроение у Гордона было плохое. Поясница болела уже несколько дней, и он совершенно не понимал, почему женщины решили ехать к гейзеру в такую плохую погоду. Сильный ветер, непрекращающиеся ливни…

«Семейная поездка к Похуту зимой! Какая дурацкая идея!» — сердито сопя, думал он, когда усаживал тещу в карету и старался как можно бережнее обходиться с ней. В конце концов, она уже какое-то время ведет себя просто идеально по отношению к Аннабель. Мать и дочь стали почти неразлучны.

Марианна была весела, а Аннабель сидела в карете, мучаясь из-за боли в животе.

Не хватало только Пайки.

В этот момент к отелю подошел древний маори. Хотя его покрытое татуировками лицо было испещрено морщинами, а на голове не осталось ни одной волосинки, походка у него была ровной и гордой.

Гордон удивленно оглянулся на Аннабель и Марианну.

— Вы знаете, что ему нужно у нас?

Обе покачали головами и с любопытством стали наблюдать за происходящим.

Вскоре в дверях показались Пайка и Анару. Увидев старика, девушка испуганно схватилась за руку Анару. Вождь, которого она так боялась, спокойно обратился к Анару. Пайка его не понимала. Так бывало и прежде. Но Анару внимательно выслушал его, а затем передал его слова Пайке.

— Ему нужно срочно поговорить с тобой!

— Сейчас? — спросила девушка, бросив взгляд на карету.

Марианна уже делала знаки, что ей пора наконец садиться в карету.

— Да, сейчас! Он проделал путь от Тауранга сюда только ради тебя. Он хочет сообщить тебе кое-что, прежде чем уйдет к предкам.

Пайка переводила взгляд с вождя на Анару и обратно. Дядя смотрел на нее умоляюще.

— Хорошо, я только быстро объясню остальным, в чем дело, — сказала девушка.

Вздохнув, она направилась к карете.

— Мне ужасно жаль! — извиняющимся тоном произнесла Пайка. — Вождь хочет сказать мне что-то важное. И дядя говорит, что я не должна заставлять его ждать.

— Какая разница, что говорит твой дядя! — сердито зашипела Марианна. — Мы так долго мечтали об этой поездке с тобой. Если ты не поедешь с нами, мы вообще все отложим!

— Вот именно. Поговори со стариком спокойно. Поехать к Похуту мы можем и завтра. Может быть, нам повезет с погодой и будет солнце, — произнесла Аннабель.

— Пайка, иди, а мы поедем! — произнес Гордон и обернулся к Аннабель и Марианне: — Вы двое совсем спятили, что ли? Сначала прожужжали мне все уши о том, как вам сегодня срочно хочется поехать к Похуту. Вам все равно, что у меня болит поясница. Вам неважно, что идет дождь. Нет, вы не успокаиваетесь. Я тащу мать от постели в карету, а теперь оказывается, что все было напрасно? Только чтобы завтра я мог все это проделать еще раз? Нет, раньше надо было думать! — Голос его дрожал от гнева.