— Крестьян не видать и дружинников из моего первого десятка. Непорядок.

В самом деле, посланных в деревню дружинников нигде не было, да и лесовиков, которые были обязаны встретить князя хлебом-солью и принять повод его коня, ни одного.

— Наверное, гонор показывают, — спрыгнув на землю, произнес Вартислав. — Сидят в домах и ждут, когда я сам к старосте в гости зайду. Глупцы! Сейчас воины их плетками поучат и они быстро поймут, что мне характер показывать не стоит, а иначе об этом можно пожалеть.

— Лесовики ладно, но наших воинов нет.

— Это да, странно.

Вартислав передал повод жеребца молоденькому дружинному отроку и уже хотел отдать сотнику приказ начать обыск зданий, когда раздался истошный крик одного из телохранителей:

— Княже, берегись!

Где-то невдалеке с характерным звуком щелкнула тетива и в Грифина полетела стрела, не охотничья, а боевая, с граненым наконечником и выпущенная из мощного тугого лука. Стрелок, силуэт которого мелькнул в одном из дверных проемов, наверняка бы, попал. Однако на пути метательного снаряда возник храбрый мальчишка-коновод, который метнулся вперед и прикрыл своего князя. Стрела, пронзив плащ, одежду и теплое нательное белье, вонзилась в грудь отрока и он, нелепо раскинув руки, свалился под ноги Вартислава.

— Прикрыть князя! — тут же разнеслась над площадью команда сотника Лауде, а следом пошли другие: — Второй, третий и четвертый десятки! Поймать стрелка! Пятый, шестой, седьмой! Убрать лошадей! Восьмой, девятый, десятый! Одеть брони!

Воины бросились исполнять приказы и в этот момент со всех сторон на площадь обрушились десятки стрел, коротких сулиц, камней и несколько метательных топоров. Противник дружинников, местные жители, не только из Бортничей, но и из других близлежащих поселений, встретили своего князя и его воинов, словно они заклятые враги. Стрелы и копья свалили нескольких воинов, которые думали, что находятся на своей земле, а потому были без кольчуг. И над площадью, одновременно с криками раненых и умирающих, разнесся зычный голос деревенского старосты Божедара Берко:

— Уби-ва-ай!

За первым залпом на воинов Вартислава обрушился второй, а там и третий не замедлил. Князь, которого телохранители стиснули со всех сторон, не мог ничего разглядеть, и руководство боем взял на себя сотник Лауде. Он уклонился от короткого копья, вонзившегося ему под ноги, быстро разобрался в том, что происходит, и своими приказами заставил десятников суетиться. После чего опытные наемные воины, среди которых практически не было поморян, вытащив мечи, сабли и кинжалы, бросились в сторону здания, откуда был сделан выстрел по князю.

Дружинники вломились внутрь и столкнулись с противником лицом к лицу. Десяток лесовиков, косматых мужиков с разнообразным оружием в руках, от дубин до купленных по случаю скандинавских мечей, против матерых убийц, которые прошли не через одну битву. Одни люди с криками бросились на других, и завязалась жестокая рукопашная, которая продлилась недолго, так как дружинники сломили сопротивление рядовичей и перебили их, а затем они выскочили на плоскую крышу, откуда вели стрельбу лучники и занялись уже ими. Взмах клинка, Крик человека и его смерть. Все быстро и четко.

Через несколько минут после начала боя первый опорный пункт бортничан был захвачен. Воины Грифина уже пришли в себя и начали зачистку остальных домов. Ну, а охранники князя, прихватив свои переметные сумки, в которых находились их брони, без промедления перетащили Вартислава в здание. Здесь князь оттолкнул их в стороны и выкрикнул:

— Лауде!

Вооруженный мечом сотник заскочил в дверь, в косяк которой воткнулась стрела, на этот раз не боевая, а обычная охотничья, и спросил своего нанимателя:

— Что прикажете, мой князь?

Вартислав, лицо которого было красным от злости, а глаза пошли слегка навыкат, кулаком ударил по окровавленному столу и прошипел:

— Генрих, всех под нож! Всех до единого, кроме старосты! Живее! Никто не должен уйти в лес!

— Слушаюсь, господин. Но здесь только мужчины. Женщин, детей и стариков нет, а значит, бортничане готовились к бою заранее. Думаю, что это ловушка, а я не могу вами рисковать. Поэтому я прошу вас покинуть деревню и вместе с тремя десятками воинов скакать в Грифиц.

— Нет! Я останусь, и лично буду пинать трупы тварей, которые посмели поднять руку на своего хозяина, а затем сожгу здесь все, а пепел развею по ветру. Лауде, исполнять приказ!

Сотник, который во второй раз за день не смог настоять на своем, выскочил наружу и продолжил руководить боем. Князь в это время, наблюдал за всем происходящим через небольшое окошко. Телохранители просили его отойти в сторону, вдруг, какой-нибудь меткий лесовик всадит стрелу в узкий проем, с которого содрали бычий пузырь, но Вартислав никого не слышал и не слушал. Он видел, что его воины уже взяли под свой контроль половину деревни, а лесовики не могут им ничего противопоставить, и по этой причине начинают оттягиваться к окраине села. Победа была близка, и Вартислава это радовало, хотя если бы его дружинники были готовы к бою, потерь бы удалось избежать.

— Кольчугу мне! — наконец, оторвавшись от окна, потребовал князь.

Приказ был выполнен. Вартиславу помогли надеть броню и затянуть ремни. Далее он прикрыл голову превосходным миланским шлемом, который напоминал ведерко с крестообразными лицевыми щелями. После чего князь взял в левую руку треугольный щит, на котором красовался вставший на дыбы грифон, а в правую отличнейший рыцарский меч.

— Я лично приму участие в бою.

Сказав это, князь, не обращая внимания на телохранителей, которым предстояло его прикрывать, направился на площадь. Однако лишь только он вышел на порог, как вновь перед ним предстал Лауде. По лицу сотника из-под наспех одетого остроконечного шлема со стрелкой для защиты носа текла темно-красная струйка крови, и он, без колебаний, толкнул князя обратно в дом. Было, Вартислав Грифин хотел накричать на Генриха, но старый вояка выдохнул:

— Все! Конец нам! Я же говорил, что это ловушка!

— Какой конец!? — возмутился Вартислав. — Что ты мелешь!?

— Поднимись на крышу, княже. — После этого обессиленный сотник повернулся к одному из телохранителей и кивнул на снаряженный арбалет, который находился у того в руках. — Готовьте ваши самострелы, сейчас наших прикроете. Если есть еще что-то стреляющее, все сюда тяните, пригодится.

Телохранители метнулись к своим ковровым сумкам, а Вартислав, в сопровождении двух воинов по узкой лесенке поднялся на крышу и обомлел. Бортничи были окружены со всех сторон. Из леса выходили небольшие группы местных жителей, которые прибежали на помощь землякам с охотничьих заимок, и они сходу кидались в бой против дружинников. Но лесовики были далеко не самой главной опасностью для воинов, которые могли перебить их всех. Основная проблема была в других противниках, которые приближались к деревушке по дороге. Один отряд, сплошь наемники, около восьми десятков всадников на неплохих лошадях, с хорошим оружием и в добротной броне, по виду варяги. А во втором отряде, который двигался по следам княжеской дружины, около двухсот смердов и десяток витязей Триглава. И что было особенно плохо, над ними реяло расчехленное боевое знамя языческого бога, украшенное древними знаками черно-красное полотнище с несколькими длинными плетеными косицами на верхушке.

«Дело дрянь, — князь как-то сразу сник и задал себе вопрос: — И что теперь делать?»

Ответа не было и, помянув недобрым словом епископа Адальберта, который утверждал, что после уничтожения храмов, язычники, как обычно, забьются в болота и не посмеют оказать ему сопротивления, Вартислав сбежал вниз. Здесь он подскочил к Лауде, прижал его голову к своей и прошептал:

— Вырваться сможем?

— Поздно, — копируя шепот князя, ответил сотник. — Пробиться сможем только все вместе, а дружинники по деревне разбежались, пока их в кулак соберем, время уйдет.

— До наступления ночи всего ничего осталось. Можем попробовать уйти в темноте.