— Я умираю от волнения, а ты в это время выпиваешь с каким-то господином! Не снимешь ли пиджак?

Знаю, что она лжет, и все же рядом с ней мне хорошо…

— Магда, что за тип Герман Хаазе?

Ее руки на мгновение замерли.

— Почему ты вдруг вспомнил?

— Что это был за человек?

— Во время Оккупации он жил в доме Тимотеоса. Я же с ним познакомилась значительно позже.

— Он, кажется, обожал евреев?

— Я плохо знала Хаазе…

Она бросила на диван подушку.

— Ложись. Сейчас сделаю кофе. Ты пьян.

Магда направилась на кухню, но вдруг остановилась.

— Как зовут того друга, что составил тебе сегодня компанию?

— Костас.

— И только?

— Костас… — не помню фамилию.

— Не верю, что ты забыл.

— Я не уверен, что, если назову его имя, он останется в живых.

Она побледнела.

— Что?

— Твоего мужа уже нет в живых. Хаазе уже нет в живых. Апергиса тоже нет. Почему, Магда? Почему?

Она с трудом овладела собой.

— Ты не знаешь, что говоришь. Ты пьян. Спи.

Сколько времени я спал? Может быть, несколько мгновений, а может, несколько часов. Я открыл глаза и увидел Магду… Она стояла передо мной. Лицо выражало отчаяние и страх. Я притворно улыбнулся.

— Неужели заснул?

Она не приняла игры. Лицо оставалось серьезным и удрученным.

— Что они тебе сказали?

— Ты о чем?

— Ради Господа, не играй со мной! Что они сказали?

— Магда, я люблю тебя, ты знаешь. Люблю, и хочу помочь. Что все это значит, Магда?

Она не ответила.

— Ты должна сказать! Ведь знаешь, что ты в опасности. Смерть слишком приблизилась к тебе, Магда!

Губы ее дрожали. Казалось, вот-вот расскажет все. Неожиданно поведение изменилось, и она заговорила другим голосом, сухим и враждебным:

— Не пойму, о чем ты. Наверное, сошел с ума.

— Магда, ты знаешь, что это не так. Ведь ты…

— Уходи!

Можно было ей поверить, если бы несколько минут назад я не видел ее взгляда, полного беспокойства и любви.

— Не желаю тебя больше видеть!

Я ничего не ответил.

— Ты должен уйти, я желаю, чтобы ты ушел! — закричала она и умоляюще добавила — Уезжай из Греции! Уезжай как можно быстрее!

Остатки хмеля исчезли, сознание протрезвело.

— Ты действительно хочешь, чтобы я уехал?

— Да.

Ответ был искренним. Но прогоняла меня не потому, что я ее обидел — она боялась за меня!

— Боишься за меня? — спросил я.

— Ты мне противен. Даже твое присутствие в Афинах мне неприятно.

— Все твои предыдущие обманы ты излагала более удачно…

— Ты с ума сошел!

— Ты боишься, что и я попаду в список покойников. Боишься, чтобы и меня не постигла участь Апергиса!

— Ты сумасшедший! Что мне сделать, чтобы ты понял это? Позвать соседей?

— Нет необходимости. Я ухожу.

Такси, которое меня сюда доставило, на улице не было. Странно. Водителю надоело ждать? Так как дом Констасов расположен довольно далеко от стоянки такси и от бульвара, пришлось идти пешком.

Я шел, ничего не замечая, не слыша никаких шагов и все же чувствовал, что вокруг витает опасность.

Так и есть. Меня преследует ночной путник. Нас разделяло двадцать-тридцать метров. Пытаюсь успокоиться. В конце концов, не одна Магда живет в этом районе. И вовсе не обязательно только мне находиться на улице в этот поздний час…

Пошел быстрее, и тот ускорил шаг. Никакого сомнения: человек меня преследовал. Констас, Хаазе, немец, Апергис… Неужели пришла моя очередь в этой непонятной игре смерди?!

Шаги стали слышны отчетливее. Человек приближался. Я резко остановился. И в этот момент за спиной раздался скрежет тормозов, и мой преследователь вдруг оказался ярко освещенным.

Я увидел стройного человека в полосатом костюме с жесткими чертами лица.

— Вы что, не можете отойти в сторонку? — послышался возмущенный голос шофера.

Это было такси.

— Свободен? — спросил я.

Гнев несколько остыл, и водитель открыл дверцу.

— Еще немного и попали бы под машину. Куда едем?

— В Афины.

Человек в полосатом костюме стремительно удалялся от дороги.

— Кажется, вы не совсем поняли, через какую опасность прошли! — воскликнул водитель, обиженный моим равнодушием.

— О, понял значительно больше, чем вы предполагаете!

Я съежился в углу автомобиля. Вспомнилось жесткое лицо и крепкая фигура в полосатом костюме.

Почему люди «Черного Ангела» преследуют меня именно сегодня? Может быть, следили за моими встречами с комиссаром и решили, что пора их прекратить, или слышали мои разговоры с Магдой?

Голос водителя отвлек меня от раздумий.

— Куда едем?

Только тогда я увидел, что мы уже находимся в центре Афин. Назвал адрес гостиницы.

Я был чертовски утомлен, беспокойство расшатывало нервы. Но больше всего угнетало поведение Магды.

Я подошел к окну и вдохнул прохладный ночной воздух. Внизу простиралась Площадь Конституции, безмятежная и пустынная. Газетные киоски сверху казались игрушками, позабытыми убежавшими детьми. И вдруг я вздрогнул. Возле киоска стоял он, человек, преследовавший меня в Психико.

Он стоял без движения, лицо было обращено к входу гостиницы и будто не замечало моего появления у окна. Через четверть часа он ушел.

Физическая усталость наконец одолела. Я закрыл глаза и тут услышал легкие шаги в коридоре. Сон как рукой сняло. Через секунду я уже различал дыхание человека у двери, заметил даже движения дверной ручки. Но слава Богу, дверь заперта. Ручка двигается снова.

— Вы дома? — раздался знакомый голос.

— Кто там?

— Это я, Алекс. Можно войти?

Алекс Аргирис, а время около четырех часов утра!

— Ты один?

— Да, один…

— Что случилось?

— Поговорить нужно.

Впервые его лицо было серьезным и озабоченным.

— Что-то серьезное?

— Не знаю…

Он уселся.

— Спал?

— Да.

— Зачем же ты пришел?

— Вы сегодня были у Магды?

— Был. А что?

— Она звонила чуть раньше. Разговаривала как сумасшедшая. Если бы я ее не знал, подумал бы, что она пьяна.

— Зачем она звонила?

— Хотела узнать…

— Что?

— Вернулись ли вы в гостиницу.

— Что же тут страшного?

— Вопрос не столь важный, может быть даже абсурдный. Но, если бы вы слышали ее голос….

— И что ты ответил?

— Ведь я не знал, вернулись ли вы. Пообещал перезвонить. Затем узнал у дежурного, что вы у себя. Сообщил ей. И…

Он остановился.

— И?

— Ничего не понимаю. Мне показалось, что она плакала.

Магда боялась, что мне не удастся вернуться невредимым в гостиницу. Еще одно доказательство моих предположений…

— Но во имя Господа, что произошло между вами?

— Ничего. Просто-напросто у нас был неприятный разговор.

— О чем?

— О наследстве.

— Вы говорите правду?

— Да.

Конечно, он не поверил, но противоречить не хватило смелости. Он поднялся.

— Простите, что разбудил, но я был так встревожен…

В эти минуты Алекс был достоин сожаления. К тому же после всего, что со мной приключилось, я нуждался в чьем-либо присутствии.

— Ничего страшного, мне не хочется слать. Если не возражаешь, выкурим по сигарете?

Он с радостью уселся.

— Ты сильно любишь кузину?..

— Да. Это единственный человек, который относился ко мне с любовью.

— А родители?

Он пожал плечами.

— Ах! Мои родители! Не раз я себя спрашивал, помнят ли они, что у них есть сын. Отца я не видел уже не помню с каких пор, а у мамы слишком много дел, чтобы она вспоминала о том, что когда-то родила меня.

Юноша рассказывал довольно долго. Он «раскрыл свою душу», а в душе этой собралось много горечи, одиночества и опасений.

— Представляешь, несколько дней назад я полагал, что ты ведешь со мной грязную игру, — сказал я.

— То есть?

— Какой-то олух постоянно звонит мне по телефону, и я думал, что это ты…

— Как же вы могли?..