В трехлетнем возрасте Алира уже подавала отцу галстуки и рубашки, кормила его своим печеньем и провожала на работу до калитки. В этом же возрасте для нее был нанят репетитор и учитель иностранного языка. Способности к знаниям развивались быстро, Алира так редко видела новых людей, что пыталась всеми силами, заинтересовать своей натурой любого, кто входил в этот дом. Отец дорожил своим сокровищем на столько, что очень редко вывозил ее в город. Она была еще слишком мала, и он переживал за ее здоровье, но теперь девочка стала настаивать на своем, и добилась выходных поездок на папиной машине. Важно заседая в детском кресле, и держа в руке игрушку, как королева со скипетром на троне, Алира изучала внешний мир, и людей так не похожих друг на друга.

-Папа, куда мы сегодня поедем?

Спрашивая отца перед вылазкой в город, девочка прищуривала глаза и получив ответ тут же глубоко задумывалась, будто бы решала политическую задачу. А отец, произнеся будущий маршрут, ловил этот момент и гордился тем, что дочь так внимательно изучает новое название парка или заповедника, пытаясь выговорить слова и путаясь в буквах.

Мужчины и женщины, молодые мамы, и еще совсем юные барышни, шедшие неподалеку от Егора и его маленькой дочки, диву давались, прислушиваясь, как серьезно отец рассказывает об архитектуре той или иной местности. И улыбались, наблюдая с каким серьезным выражением лица, этот маленький ангел в сиреневом платье и незамысловатой шляпке от солнца выслушивает своего родителя. На самом деле девочка и половины не понимала того, что рассказывал в это момент отец, но его голос завораживал, а лицо притягивало всякий раз, когда Егор обращал свое внимание на девочку. Темные волосы, гладко зачесанные на бок. Мягкий взгляд карих глаз. Строгие черты лица, что совсем не вязались с той любовью в глазах, которой он одаривал дочь. Сильные руки и не менее привлекательное тело, говорили о его прекрасной физической форме. И как же было не слушать, если он был самым близким и самым родным человеком на земле. Папа всегда говорил только умные вещи, покупал самые красивые платья и кормил самой вкусной кашей. Он научил ее сидеть на горшке, а потом и вовсе по ее указаниям установил детский унитаз в ее личной комнате. Она считала что пора и ей вести взрослый образ жизни. По утрам Отец помогал ей чистить зубы, и укладывать золотые локоны, отросшие, после того как два года назад ее обрили. Она не пропускала не один завтрак в компании отца, так же как и ужин, за исключением тех редких дней, когда он задерживался на работе или улетал в командировки. Егор больше не старался найти себе ту единственную и посвятить ей жизнь. Он заводил кратковременные романы на стороне, но никогда не подпускал своих женщин к дочери…

-Я буду скучать по тебе мой маленький бесенок. Прилечу вот в этот день.

Он обводил маркером день на календаре и велел Няне зачеркивать дни до его прилета.

-Веди себя хорошо, и не забывай чистить зубы. Инструктировала его дочь, старательно запихивая в его сумку пачку своих любимых лакомств.

Так они попрощались в тот день, когда позднее вечером у нее поднялась температура и кожа на спине стала ужасно зудеть. Зуд постепенно начал переходить в боль, через несколько дней боль усилилась, и не дожидаясь более Няня вызвала скорую. Она знала историю происхождения шрамов на спине Алиры и Егор Андреевич всегда опасался что шипы снова возобновят свой рост. И вот спустя пять лет так и случилось.

Хотя Егор Андреевич улетел на неделю, ему пришлось вернуться, переложив дела по заключению договоров с партнерами на плечи своего заместителя.

-Сергей, залатай тут все, мне нужно обратно. Алира заболела, серьезно заболела.

-Все будет хорошо старик, не переживай. Я навещу вас, как только вернусь.

Сергей похлопал дружески по плечу Егора и забрав со стола папки и договора удалился оставляя его собирать вещи.

Алиру, как и предполагалось, повезли в Москву, и хирурги знакомые с этой девочкой не понаслышке снова провели эту несложную, но довольно серьезную операцию под местным наркозом. Девочка еще несколько дней наблюдалась у врачей после чего ее увезли обратно домой и любящий папа самолично укладывал спать свое маленькое измученное дитя. Еще в больнице его серьезное лицо было омрачено тем, что сказали медики.

-Они будут расти, если это будет происходить не чаще чем за последний период, то вам повезет.

Егор украдкой шмыгнул носом и вытер слезы, не показывая, как он расстроен.

-А это нельзя предотвратить? Может, есть препараты, я не знаю, таблетки уколы? И почему вы уверенны, что это будет повторяться?

-Потому что это уже повторилось. Мы предполагали, что вы еще вернетесь, и проводили исследования но, к сожалению, нет ничего такого, что могло бы помочь вам остановить этот недуг. Она растет, это будет расти вместе с ней. Крепитесь, Егор Андреевич, соберитесь с духом, нам еще не раз придется встретиться.

Глава 2

Каждые два года с Алирой случались приступы боли и ее снова везли в хирургию. Шрамы на спине перестали зарастать уже после третьей операции. В последующие десять лет ей сделали еще пять операций. Врачи не могли помочь. Егор, был весьма озадачен поведением Алиры, временами она доводила себя до крайности, скрывая боль, превозмогая свой недуг. Она не хотела расстраивать отца, и сильно устав от хирургических вмешательств, девочка сохраняла терпение, пока боли не достигали высших апогей. Однажды она даже потеряла сознание от своего воздержания, после чего отец самолично принялся наблюдать ее болезнь. В школе Алира не пользовалась популярностью, но и заурядной девчонкой ее тоже нельзя было назвать. Одноклассницы весьма охотно дружили с ней, они находили в ее лице верного друга и хорошего советчика, мальчишки просто общались и не редко списывали, за что так же были рады ее существованию. Но более глубоких чувств юноши выражать не решались даже в подростковом возрасте.. Внешность Алиры нисколько не отталкивала мальчиков, напротив, ее светлые и переливающиеся волосы, отросшие уже до поясницы закручивались в локоны, огромные голубые глаза блестели и менялись от светло-голубого до синего. А когда она сердилась и негодовала, они темнели к сиренево-фиолетовому. Форма ее нежного личика напоминала сердечко, и румяные щеки прекрасно оттеняли цвет ее светлой кожи. От постоянных болей и перенесенных операций Алира похудела, и женские достоинства прекрасно гармонировали с узкой талией. Ее походка напоминала танец балерины. Она ходила, сидела и даже спала с безупречно ровной осанкой. И это главная причина, по которой юноши немного робели и смущались перед ней. Нет, конечно, не походка так отпугивала их, а всего лишь этот широкий корсет для поясницы. Никто не догадывался, как она страдала бы, не одень его хоть раз. Он помогал ей держать спину так, чтобы стенки не зарастающих шрамов находились в одном положении. Они приносили боль и мучения, кровоточили, стоило ей ссутулиться больше дозволенного. Она не могла, слишком сильно обнять кого-то из близких, совершить то или иное упражнение на уроке физкультуры. Ее движения во многом ограничивались, также как и общения на эту тему. Подружки интересовались ее недугом, но она лишь намекала на проблемы с осанкой и глубже, разговор не заходил. Конечно, зимой ей еще удавалось скрывать свой корсет под слоем одежды, но летом когда приходилось ограничиваться только легкими сарафанами, майками и шортами корсет все же выдавал своего наличия. Единственный мужчина, который любил ее безгранично и дарил свою любовь до конца дней, был ее отец. Ему только исполнилось 38 лет, но он был настолько серьезен, что не упускал не одной детали чего бы не коснулось его внимание. Будь то бизнес, в котором ему не было равных, дом, где имелись четкие распорядки и весьма верные помощники. Но больше всего внимания он уделял своей дочери. Егор страдал вместе с ней, он почти физически чувствовал все ее боли и неудачи. Однажды она заявилась со школы с потемневшими глазами и стала лихорадочно расстегивать свой корсет, упрекая отца за то, что он отвел ее в это отвратительное место, где на нее смотрят как на хомяка в клетке и пытаются потрогать руками ее корсет.